Страница 10 из 11
— Нет, что ты, всё очень правильно и дельно, мой государь, — проговорил Сошур. Он уже сидел за столом и так же лениво, как Бугошит, жевал что-то, старательно двигая челюстями.
Пожалуй, пора кончать спектакль, решил Лотар.
— Вообще-то мы говорили о собаках.
— Вот именно. Я полагаю, нам следует согласиться со всеми твоими условиями, если ты действительно обещаешь избавить нас от них.
— Я обещаю, что сделаю всё, что в моих силах.
— Каков нахал, — проронил Бугошит, — сначала обещает, потом тут же увиливает… И даже не говорит, что попробует сделать, а сразу — я сде-елаю.
Последнее слово он протянул, подчёркивая его нелепое звучание. Лотар усмехнулся:
— Нужно делать или не делать. А пробовать… Я ведь не тренировку предлагаю, а серьёзную драку, в которой, может быть, прольётся немало крови.
— Хорошо. — Бугошит нахмурился, но сдержался и перешёл к делу: — Сколько ты хочешь?
Лотар взглянул на Рубоса. Тот по-прежнему пожирал глазами Светоку, но старался всё-таки не выглядеть таким истуканом, как вначале.
— Из уважения к другу я сделаю это за десять дукатов.
— Тридцать гривен? — ахнул Сошур. — Да на такие деньги я целую сотню могу нанять, и ещё останется на леденцы для их девок.
— Иной раз сотня неподготовленных вояк хуже пары знающих людей. Сейчас, похоже, именно такие обстоятельства. И меня удивляет, что этого не понимаешь ты, воевода.
— Что? — На лбу Сошура проступила тёмная жила, он стал краснеть.
— Я никого не хочу обидеть, — быстро произнёс Лотар. Он уже пожалел о своих словах, которые воевода вполне мог расценить как шпильку. — Я хочу только сказать, что дело сложное, и я его сделаю так дёшево только потому, что Рубос, мой друг, родом из Мирама.
— Кто из вас родом из Мирама? — спросил князь.
Рубос выступил вперёд и поклонился.
— Хорош, хорош, ничего не скажешь, — удовлетворённо проговорил князь. — Кто же твои родители и где ты был до сих пор? Ведь я не помню тебя, а должен помнить. У меня не слишком много таких молодцов.
— Папа, мы сейчас не об этом, — проговорила ласковым голоском Светока.
— В самом деле, Тизун, нужно закончить этот торг, — сказал Бугошит. Как и ожидал Лотар, у него во рту не оказалось ни кусочка.
Неожиданно из того угла зала, куда ушёл Кванет, послышались резкие, твёрдые шаги.
— Какой торг, господа? — произнёс кто-то. Голос под стать ритму этих шагов, подумал Лотар, кажется, не лекарь идёт, а воин.
Все повернулись к вошедшему. Он держался уверенно, решительно отодвинул один из стульев, на котором, вероятно, сидел раньше, и стал смотреть, как столовничий накладывает что-то на его тарелку.
— Капис, тебя нашли?
— Да, князь, всё в порядке.
Он перевёл взгляд острых, тёмных глазок на Рубоса, потом на Лотара. Потом осмотрел Сухмета. При виде старого раба его глаза дрогнули и стали чуть шире. Шув говорил, что Капис был лекарем, то есть слугой, до того, как князь приблизил его к себе и сделал советником. Должно быть, он не терпел слуг и рабов, которые напоминали ему о прошлом. Особенно таких странных слуг, каким был Сухмет, — слишком богато одетых, вооружённых, превосходно образованных и ничуть не смущающихся своим подчинённым положением.
Может быть, растолковать ему, что Сухмет такой же свободный человек, как я, или он сам догадается, подумал Лотар. Нет, и без того этот нескладный разговор то и дело уходит в сторону.
Между тем, пока длился этот осмотр, князь многословно и охотно пояснял Капису, как обстоят дела и что именно предложил Лотар. Наконец, когда князь замолчал, Капис отчётливо произнёс:
— Чушь.
— Что? Ты, кажется, сказал “чушь”? — переспросил его князь.
— Да, так я и сказал.
— Если ты имеешь в виду мои пояснения, то я, кажется, ничего не упустил. — Князь растерянно оглянулся на Бугошита, а потом на княжича.
— Нет, мой государь, я, конечно, хотел сказать, что этот чужеземец задумал что-то нелепое и в высшей степени подозрительное.
— То, что собирается изгнать собак? — подал голос Бугошит.
А ведь он теперь будет на нашей стороне, усмехнулся про себя Лотар.
— Вот именно.
— Но ведь делать что-то нужно! — воскликнул Сошур. — Ведь мы толком ничего и не пробовали ещё. Сидим, ждём…
— Нужно делать то, что принесёт пользу. А утверждать, что этот молокосос сумеет усмирить собак, с которыми мы не сумели справиться мощнейшими катапультами, — чушь. Я говорил это и готов ещё раз повторить.
Вероятно, в этой компании мнение Каписа значило много, потому что после его слов над столом повисло молчание. И тогда подала голос Светока:
— Думаю, никакого вреда от этого не будет.
— Да, да! — оживился князь. — Я тоже считаю, что с этим чужеземцем, как бы странно он тут ни говорил, мы должны заключить союз. Вреда от этого определённо не будет.
— Государь, подумай, союз заключают с дружественным государём, со своими воеводами, с дружиной, наконец, а тут какой-то юнец, от одного вида которого хочется…
Звон серебряной тарелки, упавшей на пол, заглушил тираду бывшего лекаря. В наступившей тишине Лотар спокойно произнёс:
— Я не знаю, кто ты такой, невежа, но ты сидишь за столом с благородными людьми, поэтому, если бы ты решился продолжить, я мог бы вызвать тебя. И надеюсь, ты понимаешь, исход поединка ни у кого не вызывает сомнения.
— Вот именно, государь, — заговорил вдруг Гергос. — Этот Желтоголовый, как он себя называет, сегодня в пяти милях от города в честном поединке убил Костолома.
— Костолома? — переспросили сразу три или четыре голоса.
— Да. Я посылал для проверки патруль, они подтвердили, что Костолом мёртв. — Гергос нахмурился. — Только его как-то странно убили. Я бы сказал, ему свернули голову, как цыплёнку, перерезав позвонки на шее.
— Сзади? — быстро спросил Капис.
— Сбоку.
Теперь все смотрели на Лотара. Он пожал плечами:
— Этот мясник вряд ли заслуживал, чтобы я доставал свой меч. Я убил его кинжалом.
Молчание длилось долго. Наконец князь спросил:
— Чего ты хочешь, юноша, чтобы взяться за дело?
— Собственно, ничего. Плату я назвал, отчитываться я буду только перед тобой, князь, а результат увидите сами.
Княжич, который очень вовремя уронил на пол тарелку, улыбнулся, глядя Лотару в глаза:
— С чего начнёшь, воин?
Лотар вздохнул. Паренёк ему нравился, должно быть, потому, что совсем недавно и Лотар был почти таким же. Конечно, он слишком рано ушёл из дома и слишком много разного опыта приобрёл, пока научился сражаться и Рубос взял его в свой отряд. Но со стороны могло показаться, что те три или четыре года, которые их разделяли, не такая уж и большая преграда.
— С осмотра развалин. И с допроса свидетелей.
— Свидетелей? — подал голос Капис. — Но у нас, как я понимаю, не осталось живых свидетелей.
И тогда вперёд шагнул Сухмет. По его жёлтому, как старый воск, лицу блуждала обычная лукавая улыбка.
— А нам необязательно нужны живые свидетели. Мы с моим господином умеем извлекать слова и из тех, кто больше не может сам говорить.
На этот раз свой нож для фруктов уронила Светока.
— Ты хочешь сказать, что вы умеете допрашивать убитых?
Лотар посмотрел на Сухмета с неодобрением. Вряд ли стоило говорить об этом, но слова были уже сказаны, и следовало как-то смягчить впечатление.
— Убитые в течение довольно долгого времени вполне способны рассказать то, что знают. На Востоке, откуда происходит мой товарищ, это обычное дело.
— Вы можете заставить заговорить любой труп? — деловито спросил Капис.
— Не совсем. Лучше работать с тем, у кого цела гортань и кто действительно отчётливо видел последние события своей жизни, потому что у убитых в нашем мире, как правило, сужено поле зрения.
— Понимаю. И это всё?
— Нет, господин. Ещё важно, чтобы у них не был повреждён затылок, иначе разрушаются те центры головного мозга, которые делают этот контакт возможным. — Казалось, Сухмет мог говорить на эту тему без конца.