Час игривых бесов

Странно еще вот что. Почему Саблин так уж уверен, что эта неведомая газета (ну, предположим, «Зеленое яблоко», без разницы) непременно захочет опубликовать рукомесло Алены Ярушкиной? Или у него уговор с редактором? С замом редактора?.. Или просто куплено несколько полос? Судя по размаху выплат гонорара, деньги для него – не цель, а лишь средство достижения цели...

Алена взглянула на часы – десять ровно. В Хабаровске, значит, семнадцать, ведь там день начинается на семь часов раньше. Маша, конечно, уже дома... Она набрала домашний номер своей хабаровской подруги, однако ответом были только длинные гудки. Ладно, перезвонимся позже, а пока вопрос можно задать и по электронной почте. Алена открыла «Outlook Express» и написала подруге письмишко, в котором не только сообщила ей о здоровье и состоянии своих сердечных дел, но и попросила узнать все, что только возможно, о газете «Зеленое яблоко» вообще, а о заместительнице главного редактора Нине Корпачевой – в частности.

Имелось в тексте еще нечто, что зацепило Алену, однако это «нечто» было совершенно неуловимым и неопределимым, хотя и существующим, – совершенно как... совершенно как феромоны, эти летучие вещества, которые испускаются всеми животными и воспринимаются даже не на уровне обонятельном, а скорее на чувственном, вызывая и половое влечение, и страх, и агрессию или покорность, и сигнализируя об опасности.

Кстати, вот и ответ на вопрос кроссворда охранника Славы: «биологически активные вещества, имеющие сигнальное значение и выделяемые специальными железами животных в окружающую среду в очень малых количествах – на букву «ф». И букв в слове «феромоны» меньше, чем в слове «фитонциды»...

Да, было, было еще нечто в новом отрывке текста, заставившее Алену насторожиться и взволноваться, но что?

Она вновь перечитала готовый фрагмент, однако ничего, подтверждающего свою тревогу, не нашла и взялась за обработку очередного отрывка.

Алена умела работать, совершенно отвлекаясь от реальности, так, что часы бежали мимо нее, не касаясь, словно на цыпочках, словно боялись отвлечь, и частенько, усевшись за компьютер утром, она, казалось, через час почти с ужасом обнаруживала за окном сумерки. Однако нынче выдался совершенно не такой день. Занятая историей Саблина, которая чем дальше, тем больше интересовала ее, Алена все-таки не могла перестать думать о том, что именно сегодня в «Барбарисе» дежурит Игорь. И, если честно, ее преследовало одно лишь желание: как можно скорей бросить все на свете выдуманные и совершенно неважные истории про чьи-то там долги перед неведомо кем – и вернуться к своей, реальной и единственно значимой для нее истории. Увы, вовсе не глубокая внутренняя самодисциплина не давала ей встать из-за компьютера, а просто трезвая оценка ситуации. Она уже давно помчалась бы в «Барбарис», однако раньше глубокого вечера там было совершенно нечего делать. Жанна сказала, что ремонтники будут трудиться до девяти. Значит, самое раннее, когда там можно появиться, это в половине десятого, а лучше в десять. Игорь к тому времени как раз достаточно заскучает и проголодается, а потому с восторгом набросится на сумки неожиданной визитерши. А также, хочется верить, и на нее саму.

Поскольку путь к сердцу мужчины лежит, кроме других, более прямых путей, также и через желудок, Алена отнеслась к задаче со всей ответственностью. На закуску авокадо и собственноручно маринованные креветки, черный хлеб с изюмом (дивное изобретение нижегородских хлебопеков!), а по случаю усиливающихся морозов – огненно-горячая тушеная баранина в глиняном горшочке: этому набору предстояло проторить дорожку к сердцу любимого. Открыть врата осажденной крепости должна была фляжка с бренди «Дар Темрюка». А закрепить победу над без боя сдавшимся гарнизоном предстояло тому самому ананасу, который сначала предназначался для Инны, ну а теперь, в связи с болезнью супругов Тюлениных... Нет, в самом деле: все, что ни делается, делается к лучшему!

Ананас был уложен в отдельную сумочку, чтобы, не дай бог, не помять, не продавить бочок переспелого фрукта.

На улице к вечеру и впрямь похолодало. Электронный термометр телеканала «Волга» пугал минус двенадцатью градусами. Алена подумала-подумала – и прихватила с собой еще термос с горячим чаем. Сама оделась, конечно, тепло и вообще так, чтобы можно было спокойно добраться до любимого между грудами строительного мусора, а также не жалко было сесть (или лечь?) где попало, однако под свитером и теплыми вельветовыми джинсами на ней было умопомрачительное белье цвета шампанского: бюстгальтер – сплошное кружево и крошечные шелковые розочки, ну а нижний этаж Алена Дмитриева на сей раз упаковала не в тривиальные трусики и даже не в экстремальные стринги (имелась, о да, имелась такая слабость у нашей писательницы – стринги!), а в кружевные шортики, при виде которых у всякого нормального мужчины должно было возникнуть одно желание – немедленно стащить их с женщины. Или хотя бы приспустить до разумных... вернее, до неразумных пределов! Именно такое снаряжение выбрала Алена, идя на поводу у своего внутреннего голоса – эдакого игривого беса.

В конце концов она, должным образом экипированная и обремененная двумя сумками с боеприпасами, выскочила из дому в морозную, снежную ночь, не забыв, конечно, сдать квартиру на сигнализацию.

Видимо, в предвкушении любовного свидания с идолом сердца у нее так сияли глаза, что аж трое мужчин в маршрутке пожелали узнать, куда эта красавица направляется на ночь глядя и не хочет ли она изменить «траекторию полета». Да-да, один из попутчиков именно так и выразился, словно она была не обычной женщиной, а ведьмой на метле! Эти невинные, но приятные моменты немало повысили тонус Алены, и ее просто-таки трясло от возбуждения, когда она наконец добралась до «Барбариса» и осторожно поскреблась в дверь.

Впрочем, спустя несколько минут она подумала, что осторожность тут неуместна. Игорь, конечно, забился в какой-нибудь дальний уголок и слушает музыку. Музыку он, как и всякий представитель современной молодежи, воспринимает только громкую, вернее, оглушительную. Сквозь нее не пробиться робкому, деликатному постукиванию.

Алена постучала громче, потом еще громче. Потом поставила сумку на снег и заколотила в дверь двумя руками.

Дверь ходила ходуном, стекла дребезжали. Вот-вот могла появиться милиция, которая довольно часто мелькала на Рождественской улице, где было мало жилых домов, зато сплошь сверкали витрины магазинов и кафе.

Алена опасливо оглянулась, однако не обнаружила ни одной машины, кроме какой-то прогонистой темной иномарки, приткнувшейся к противоположному тротуару поодаль от «Барбариса». А любимый сторож по-прежнему не выходил. Возможно, он уснул на дежурстве. Алена знала, что ее возлюбленный спит о-очень крепко. Но, честно говоря, грохот, который она подняла, мог разбудить и мертвого!

В эту самую минуту некто, сидевший в «БМВ», припаркованном чуть в стороне от ресторана «Барбарис», заметил женскую фигуру у дверей ресторана. Насторожился, вгляделся – и, судя по всему, не поверил своим глазам. Он осторожно, чуть слышно приоткрыл дверцу, выглянул – и даже присвистнул от изумления... Закрыл так же бесшумно дверь, достал из кармана сотовый телефон и набрал некий номер.

Звонок прозвучал в «Ауди», которая стояла во дворе «Барбариса», скрытая старым сараем, неразличимая во тьме.

– Алло? – отозвался недовольный голос человека, забившегося в уголок заднего сиденья. – Что произошло?

– Гости к нам, – ответил водитель «БМВ», насмешливой интонацией скрывая тревогу. – Никого не ждешь?

– Что еще за гости?

– Твоя новая подружка.

– Какая еще новая подружка, что ты такое несешь?! – Голос человека, сидевшего в «Ауди», звучал сварливо.

– Писательница эта в дверь ломится.

– Что-о?!

– Ну да. Она самая. Я еще вчера понял, что у нее какой-то интерес в «Барбарисе» имеется. Не тот ли мальчонка, которого только что... Ее, значит, тоже списываем? Я-то думал, она тебе еще нужна.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.