Знак чудовища

– А на здоровьице, господин военный. Вы, ежели не ослышался, из Вента?

– Точно так.

– Значится, про нас вряд ли слышали. Про деревню-то, про Холмовицы?

– Не слышал, – отозвался Сигмон и насторожился. – А что?

– Да писали мы в Меран, господину Страмону, городскому главе. А ответа нет. Жаль, что вы не из Мерана. А то, может, слышали про наше письмо?

– Не слышал, – отрезал Сигмон, не желая внимать крестьянским жалобам. Наверняка пишут, что налоги велики, да ябедничают на жадных соседей, отхвативших какой-нибудь лужок, принадлежащий, разумеется, от века холомовицким.

– Нет ответа и нет, – проговорил староста, игнорируя слова гостя. – Все впустую. Жаль, жаль.

Он придвинул к себе кувшин с пивом и наполнил кружку. С верхом, так что пена плеснулась через край. Задумчиво заправил пену пальцем обратно в кружку и задумался, изучая ноготь.

– А что случилось? – спросил курьер, чтобы поддержать затухающий разговор, и тут же пожалел об этом.

– Донимает нас, понимаешь, колдун. Живет тут недалеко, под боком, почитай, да насылает на деревню тварей. Сначала скотину изводили, потом, слышь, и до мужиков добрались.

– Ага, – глубокомысленно заметил курьер. Он понял, что ему придется выслушать одну из деревенских баек, сильно разбавленную жалобами на тяжелое житье-бытье. Впрочем, вечер только начинался, пива и закуси еще в достатке... Почему бы нет?

– Он пришел лет десять назад с севера. – Поттон хлебнул пива и намочил в пене левый ус. – Маг то бишь.

– Как же маг? – переспросил Сигмон. – Колдун?

– Тогда, стало быть, маг это был. Самый настоящий, по всему видать, из коллегии магов. Из Мерана, а то даже и из Вента.

– Так все же маг или колдун?

– Вы, господин военный, уразумейте. Пока он служит королю и людям – он маг. А как пакостить начинает, то сразу колдун.

– Ага, – снова сказал Сигмон, поразившись простоте и точности определения.

Староста попробовал пиво, замочил в пене и правый ус, крякнул и одним глотком вымахнул всю кружку.

– Так вот, стало быть, пришел он с севера. Ничего не просил, сказал только: жить тут буду. Правильно так сказанул, по-соседски. И ушел за лес, к холмам. Тут недалеко, две лиги, если по прямой. Там и осел. Дом построил. Мы ему не помогали, он все сам. Магией, стало быть. Ну и стал поживать. Мы его не видели и не слышали. Бабы, конечно, сначала бегали к нему. Просили отваров, зелий всяких. Даже погадать просили. Я забеспокоился, как бы смуты не вышло: от приворотных зелий порой такая кутерьма случается... Но маг на баб осерчал. Прогнал их в шею, кричал, что не ведунья и не ведьма деревенская. На том бабы и успокоились. Пару лет не было от него вестей. Он к нам не лез, мы к нему. Но полгода назад началось.

– Что началось? – переспросил Сигмон, так как староста крепко задумался, разглаживая мокрые усы толстыми, как сосиски, пальцами.

– Неприятности, – наконец веско уронил староста и наполнил кружку пивом.

Сигмон последовал его примеру. История про мага его заинтересовала. Похоже, речь шла о чем-то интересном, о таком, что не стыдно будет рассказать в казарме после отбоя.

– Неприятности, стало быть, начались полгода назад, – повторил староста, припоминая, что именно случилось. – А началось все с коровы старой Мирены. Задрали ее насмерть. Корову, стало быть. А потом пошло-поехало. Курей передавили, лошадь у меня задрали. Все – по ночам. Озоровать, стало быть, нечисть начала. И главное – следов никаких. Ни на земле, ни на траве... Собаки как сбесились. След не хотели брать, визжали, пятились, ну ровно кто их напугал. Да только моего брехуна мало кто напугать может.

– Может, медведь? – предположил Сигмон.

– Какое там. Медведей тут нет. Да и следы от медведя – слепой заметит.

– И все же...

– Дальше, стало быть, послушайте. Когда пятую корову задрали, наши мужики взбеленились. Особо кумовья Тимор и Панаш – их это корова была. Ну и устроили засаду, стало быть. В лесу козу на ночь оставили, вроде заблудилась, а сами за ней следить. Все честь по чести. Думали, что волчара больно умный объявился. Бывает такое.

– И как, поймали?

– Нашли мы их утром. Подранные в клочья, будто зверюга тигра их драла. Тимор к вечеру умер, а Панаша откачали. Он-то про нечисть и рассказал. Вроде как ночью напала на них тень, обличьем на человека похожая. Но с когтями. И так быстро бегала, что и не рассмотрели они ее толком. Не успели. Одно слово – нечисть. Панаш-то потом оклемался, но до сих пор ходит, как пришибленный, от каждого шороха вздрагивает. И заговариваться начал. Везде ему привидения мерещатся. Даже на покос и то с копьем дедовским ходит.

– А что колдун-то? – напомнил курьер, опасаясь, что староста собирается поведать о нелегкой судьбе кума Панаша.

Староста хмыкнул, хлебнул пива и уцепил с блюда кругляш кровяной колбасы. Жадно сжевал, запил из жбана и шумно рыгнул. Потом продолжил:

– Мы сразу смекнули, что нечисть от колдуна. Тут до него отродясь такого не видели. И не слышали. Так вот, стало быть, собрались мы кучей и двинули к нему в гости, разобраться, что к чему.

– И что? – заинтересованно спросил Сигмон, предвкушая, как поведает эту историю сержанту Трегору, охочему до деревенских баек.

– Поссорились мы. Напустился он на нас, как цепной брехун. Он, вишь, жизнь положил на борьбу с нечистью, не нам его винить. Что, стало быть, знать ничего не знает. Ну, поругались мы маленько и разошлись.

– И все? – разочарованно спросил Сигмон, ожидавший более энергичной развязки.

– Какое там. Нечисть за людей принялась. За последний месяц двоих прикончила. Теперь не дерет – кровь пьет. Утром, помню, нашел кума у околицы. Лежит в траве, холодненький. И без кровиночки. Ходили мы еще раз к колдуну, грозились, а он нас в ответ огнем пугнул. Колдун, одно слово. Вот мы в город и отписали. Только ответа все нет, хотя почитай, две седьмицы прошло. Я, как вас, господин военный, увидел, подумал, что вы по нашему делу.

Сигмон отхлебнул пива и довольно прищурился: вежливое обращение грело душу. Тут он – господин военный. Уважают. А в казарме он кадет – то подзатыльник отвесят, то мыть полы заставят. Сигмон снова приложился к кружке, радуясь, что так удачно вырвался из Вента. Похоже, большинство историй о курьерской жизни, что рассказывали старички, оказались сущей правдой. Хорошо все же быть курьером. Это не солдатская доля – пыль на плацу глотать. И воли чуть есть, и приключения стороной не обходят. А еще – почет и уважение от местных.

Сигмону вспомнились голубые глаза дочки старосты, и он задумался, пытаясь припомнить, что там Трегор рассказывал о сеновалах.

– Так, стало быть, поможете нам? – спросил староста, подливая пиво в кружку гостя.

– Что? – Сигмон заморгал, понимая, что, замечтавшись, пропустил последние слова старосты.

– Я говорю, сходите к колдуну завтра? Потолкуете с ним? Нас-то он теперь и близко к дому не подпускает.

– И о чем с ним толковать? – спросил Сигмон, отодвигая наполненную кружку.

– Ну, спросите про нечисть-то. Слыхали, мол, как она тут лютует. Может, испугается колдун, притихнет. Вы – человек военный, на службе. Ему, чай, такой интерес не с руки. А наша весточка тем временем дойдет до кого надо.

– Не знаю, не знаю, – протянул Сигмон, не решаясь напрямую отказать старосте.

Связываться с колдуном ему не хотелось. Расследовать такие случаи – дело коллегии магов, а не военных курьеров. Тут мечом делу не поможешь, будь ты хоть первым клинком королевства. С другой стороны, приняли его в деревне хорошо, по всем правилам. Отказать хозяевам в просьбе – обидеть. Тем более что она на первый взгляд пустяковая. Просто сходить к магу, поговорить с ним. Но дело в том, что не маг то – колдун.

– Просто поговорите с ним, господин Сигмон, – не отставал староста. – Не обидит он вас, забоится военных.

– Обидит! – выдохнул курьер и расправил плечи, показывая, что плевал он на всех колдунов королевства. Разом.