Страница 40 из 132
ПРИРОДА И ХАРАКТЕР ПОСТГИПНОТИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ
(Написана совместно с Элизабет М. Эриксон)
The journal of genetic psychology, 1941, No 2, pp. 95-133.
Несмотря на общее знакомство с постгипнотическим поведением и его ролью в экспериментальной и терапевтической работе, ему уделялось мало внимания как самостоятельной проблеме. Внимание фокусировалось в основном на действиях, которые внушали субъектам в качестве постгипнотической задачи, тогда как природа поведения, характеризующего постгипнотическое состояние, почти не учитывалась. Особое внимание обращалось на результаты, получаемые при постгипнотическом внушении, а не на характер или природу психологической обстановки, в которой они проявлялись. Психологические процессы и варианты поведения, на которых базируются постгипнотические состояния, не изучались.
Важную роль играет появление постгипнотического действия в ответ на внушение, отдаленное по времени от ситуации, в которой оно проявилось. Непосредственный стимул (постгипнотический сигнал, «ключ») определяет только время начала постгипнотического действия, но не варианты поведения в этом состоянии, которые обусловлены другими факторами.
Ознакомление с публикациями за последние двадцать лет не позволило обнаружить ни одной ссылки на исследование самого постгипнотического поведения, хотя многие названия говорили о том, что постгипнотическое внушение использовалось для изучения различных вариантов поведения. Так, обзор почти ста пятидесяти выбранных статей и книг, некоторые из которых были опубликованы еще в 1888 году, содержал весьма скудные сведения, определяющие постгипнотическое поведение как особое явление.
Более конструктивную информацию удалось найти главным образом в общих учебниках по гипнозу, а не в экспериментальных исследованиях, использующих постгипнотическое поведение. Однако это были общие утверждения или короткие, смутные и противоречивые гипотезы, основанные на собственном опыте авторов или на экспериментальном материале неадекватного и зачастую неуместного характера, где заметна путаница между результатами внушенных постгипнотических действий, психическими процессами и вариантами постгипнотического поведения, с помощью которых эти результаты были получены.
Тем не менее, обнаруженные сведения показали, что постгипнотическое поведение часто признавалось как явление само по себе, и в нашей статье они будут цитироваться, но прежде всего мы будем обращать внимание на те пункты, которые предполагаем развить в непосредственной связи с экспериментальными данными.
Бернгейм при описании постгипнотических действий утверждает: «Я говорил, что сомнамбулы, восприимчивые к внушениям на длительный период, в высшей степени внушаемы, даже в состоянии бодрствования; они очень легко переходят из одного состояния сознания в другое; я повторяю, что они являются спонтанными сомнамбулами, без какой-либо подготовки». Но он не дает дальнейшего развития этому факту.
Джеймс признает, что постгипнотическое поведение отличается особыми характеристиками. Он считал, что "постгипнотическое поведение берет начало в глубинах вторичного "я" как постоянная, устойчивая идея. При гипнозе внушение воспринимается вторичным "я", а потом вторгается в поток пробуждающегося сознания".
Бремвел утверждает: «В обычных условиях мгновенный гипноз заканчивается, и все явления, которые его характеризовали, немедленно исчезают. Однако в ответ на внушение у субъекта в состоянии бодрствования могут возникнуть одно или несколько таких явлений. Это проявляется двумя путями: 1) когда экспериментатор внушает, что одно или несколько явлений останутся у субъекта в состоянии бодрствования; 2) когда возникновение постгипнотических явлений откладывается на какое-то время после завершения гипнотического сеанса».
Там же он говорит, что, «по мнению многих специалистов, постгипнотические внушения, даже если они выполняются через некоторое время после пробуждения, не выполняются в нормальном состоянии, здесь имеет место новый гипноз или новое состояние, напоминающее его». Бремвел добавляет: "По мнению Молля, условия, в которых выполняются постгипнотические действия, очень различны. Вкратце он описывает их следующим образом:
1. Состояние, в котором спонтанный транс, возникает во время выполнения какого-то акта, с последующей амнезией.
2. Состояние, в котором не проявляется ни одного симптома, указывающего на возникновение состояния транса, хотя постгипнотическое действие выполняется.
3. Состояние с повышенной восприимчивостью к новым внушениям и с полной амнезией совершенных действий после произвольного пробуждения.
4. Состояние восприимчивости к внушению с последующей амнезией". Очевидно, Бремвел одобрительно относится к этому вполне разумному, хотя и путано выраженному признанию существования постгипнотического состояния.
Шильдер и Клудерс выдвигают противоречивые утверждения о том, что постгипнотические состояния носят особый характер, но что это трудно признать.
Некоторые авторы действительно допускают, что гипноз наступает снова во время выполнения постгипнотического внушения. Это подтверждается тем, что в ряде случаев лица, с которыми проводился эксперимент, при выполнении постгипнотического внушения действительно входили в состояние, подобное гипнозу. В иных случаях человека, выполняющего постгипнотический приказ, едва ли можно отличить от любого другого, выполняющего какой-то приказ, так что здесь еще рано говорить о том, что он снова вошел в гипнотическое состояние.
Никаких дополнительных попыток развить эту точку зрения не делается, за исключением общих рассуждении относительно некоторых результатов, полученных с помощью постгипнотических внушений.
Бинет и Ферс признают, что после выхода из состояния транса субъекты проявляют особую чувствительность к внушению: «когда субъект остается под влиянием внушения после пробуждения, он, что бы ни говорил его внешний вид, не возвращается к своему нормальному состоянию».
Гулл возражает, заявляя: «Это утверждение допускает двойное толкование, поскольку действия, выполняемые под гипнотическим внушением, представляют собой особый случай, так как за ними обычно следует пробуждение с потерей памяти обо всем, что происходило в этом состоянии». Как это замечание применимо к вышеупомянутому наблюдению Бинета и Ферса, остается неясным. Хотя Гулл признает, что постгипнотическое внушение представляет собой «особый случай», он забывает о своем собственном утверждении, а также о том, что знает о наблюдении Бинета и Ферса. Ни он, ни его ассистенты в своей обширной экспериментальной работе не делают никаких попыток объяснить возможное существование какого-то особого постгипнотического внушения, которое могло бы влиять на постгипнотические действия. Гулл посвящает целую главу своего учебника постгипнотическим явлениям, но изучает лишь амнезию прямо внушенных действий и долговечность постгипнотических внушений, без ссылки на психическое состояние испытуемого.
Гулл и его коллеги не одиноки в этом отношении. Такова общая тенденция: изучать постгипнотическое поведение только в смысле того, насколько хороша и полна внушенная задача, без учета психического состояния, которое определяет условия для этой задачи. Это в основном объясняет запутанный, ненадежный и противоречивый характер результатов, полученных при экспериментальном исследовании постгипнотических явлений.
Ландхольм в исследовании изменения функций репрезентативных систем под гипнозом, утверждает: «Эксперименты проводились с субъектом, который после выхода из транса, в состоянии полного бодрствования не слышал звуковых сигналов, что явилось результатом предшествующего внушения во время гипнотического сна». Таким образом, предполагается, что субъект вроде бы полностью проснулся. Здесь признается тот факт, что постгипнотическое внушение обеспечило устойчивость некоторых проявлений транса, невозможных в состоянии полного пробуждения.