Собачий принц

На пиру Теофану обратилась к отцу с просьбой:

— Прошу вас, ваше величество, позвольте мне отправиться в паломничество к монастырю Святой Валерии, чтобы принести дары в благодарность за мое чудесное избавление. Воистину ее рука простерлась надо мной сегодня.

Королю не хотелось отпускать после такого происшествия дочь от себя, но чудо было засвидетельствовано множеством людей.

— Я возьму «орла», и тогда любое мое сообщение будет быстро доставлено вам.

— В знак моего расположения можешь взять с собой мою верную Хатуи, дочь Эльзевы, с условием, что вы вернетесь ко двору целыми и невредимыми в конце года. Двух-трех месяцев на это путешествие вполне достаточно.

— Я бы не хотела отнимать у вашего величества такого необходимого человека, — возразила Теофану так спокойно, как будто это не в нее летели стрелы еще только сегодня утром. — Но я могу взять другого «орла». — Ее взгляд остановился на Лиат, стоявшей в нескольких шагах за стулом Сапиентии.

Разгневанная Сапиентия вскочила. Из-за выросшего живота это получилось довольно неуклюже.

— Ты, конечно, как всегда, хочешь того, что принадлежит мне.

— Сядь, — спокойно сказал король.

Сапиентия села.

— Это верно, — сказал Генрих, — Сапиентия использует услуги «орла», которого я передал ей и теперь не буду забирать обратно. Но тебе, Теофану, тоже нужен будет «орел». Поскольку ты отправляешься в путешествие, лучше взять двоих. Хатуи выберет из присутствующих тех, которые тебя устроят.

Пир продолжался, но внутренний мир Росвиты снова был нарушен. Ей напомнили, что у Сапиентии есть собственный «орел». Лиат была на этой охоте, говорили даже, что она после падения принцессы первой оказалась возле нее. Но никто не вызвал ее для допроса, хотя после благородных участников охоты показания давали даже лесники и егеря. Почему молодой «орел» не вышел сам для того, чтобы рассказать, что он видел своими глазами? Почему Теофану выделила именно ее и захотела взять в свою свиту? Неужто лишь для того, чтобы разозлить сестру?

И вообще, зачем Теофану отправляться в эту поездку зимой, когда она могла просто отослать слуг с подарками, золотом, серебром, алтарными покровами для церкви и монастыря?

Две стрелы вспыхивают в воздухе на лету. Кто угодно согласится, что это чудо, сотворенное рукой святой. Но Росвита не верила в совпадения.

«В облачении ученых и магов, говорил ей брат Фиделис прошлой весной, соблазняли меня знанием». Почему она вдруг вспомнила его слова?

Теофану, как и все остальные, знала, чем знаменит монастырь святой Валерии. Его мать настоятельница прославилась тем, что изучала запретное искусство колдовства.

Дождь все лил и лил, раздражая Сапиентию. Она умела сохранять спокойствие, лишь когда ничто не мешало осуществлению ее планов.

— Подай мне вина, «орел», — приказала она, хотя для этого у нее были специально обученные служанки. — И молока. Я хочу молока.То, что нужно было покидать Туринский лес, злило Сапиентию. Мысль о путешествии на юг, в герцогство Аварию, делало ее раздражительной.

— Почитай мне, Хью. Такая скука! Это безобразие! Из-за какого-то легкого недомогания мне нельзя ехать на охоту. — Она зевнула. — Ох, как я устала!

Хью отвернулся от большого камина тронного зала дворца в Аугенсбурге. Он был далеко не так спокоен, как обычно, когда напоминал застоявшиеся сливки. Сейчас он рвал листья и бросал их в пылающий огонь. На Лиат он не смотрел, казалось, даже не замечал ее. Ему это было не нужно.

— Пожалуй, мне нравится лорд Жоффрей, — продолжала трещать Сапиентия, как если бы это не она только что жаловалась на усталость. — Он хороший охотник, у него хорошие манеры. Отцу он так понравился, что сегодня они вместе поехали на охоту. Бедная Бриджида, тебе, наверное, жаль, что он уже женат.

— Он из Варра, — возразила Бриджида. — Не знаю, захотел бы дядя Бурхард женить меня на варрском лорде, особенно после того что случилось с моим кузеном Агиусом. Кому-то же непонятно, каково оказалось бы его состояние.

— Бедняга, — хихикнула принцесса. — Он лишился наследства, которое уплыло незаконнорожденному сыну.

Хью резко поднял голову:

— Разве лорд Жоффрей больше не наследник графства Лавас?

— Отнюдь нет! — Сапиентия улыбалась с довольством ребенка, которому наконец удалось выиграть. — Ты не был тогда при дворе. Отец простил графа Лавастина за измену и разрешил ему назначить своим наследником побочного сына.

— Своим наследником, — пробормотал Хью с такими интонациями, что Лиат, замерев, посмотрела на него.

Он присел над глиняной посудиной с сухими травами. У него на коленях лежала полоса ткани с надписью, которую она не могла прочесть, и он завязывал ее в сложный узел:

СВЯЗЬ.

Слово само всплыло у нее в голове. Фрагмент «Книги Тайн», который она скопировала из покаяния в монастырской библиотеке в Салии, возник из ее города памяти и завертелся на языке. Пришлось произнести его — беззвучно:

«Ив соответствии с законами математики, дана тебе власть связывать и развязывать при помощи ткани, сотканной с учетом орбит луны и солнца, блуждающих и неподвижных звезд. Сии есть искусства, ведомые божествам верхнего воздуха, и сказано: "И все, что ты делаешь, словом или действием, делай во имя Владычицы и Господа. Если ты сделал это, предстанешь перед судом самого скопоса».

Дальше было продолжение, но остального она не записала, потому что оно не относилось к астрономии. «Завязав же узлы и произнеся заклинания…»

Хью мельком взглянул на Лиат, как будто читая ее мысли. Она покраснела и испугалась, заметив скользнувшую по его губам улыбку. Со времени происшествия в лесу он ни разу не обратился к ней, не сказал ей ни слова. Это не предвещало ничего доброго, она знала, что это лишь вопрос времени, а сколь долгой будет отсрочка, определяет он сам.

— Этот ангрийский посол такой невежа! — рассеянно продолжала принцесса, как и все, казалось, не замечая, что делает у огня Хью. — Он так ведет себя за столом, как будто пища несъедобна! Как бы отцу не пришло в голову выдать меня за ангрийского принца…

— Не думаю, ваше высочество. — Хью положил в огонь остаток трав и встал, отряхивая свое безупречное одеяние от попавшего на него пепла. Полоса ткани скрылась из виду. — Ангрийский король, хвала Господу, наконец принял веру Единства и хочет, как мне кажется, породниться с женщиной вендской крови, чтобы она распространяла веру в его народе.

— Это очень пошло бы Теофану, когда она вернется из своего паломничества. Где мое молоко?

Служанка подала вино и молоко. Хью перешел из зала в гостиную. Все окна были закрыты, в зале царил полумрак. Развешенные на стенах гобелены, которые король брал с собой в путешествия, закрывали стенную роспись, но утепляли зал, образуя странный красочный ковер из тканых и расписных полотнищ. Пол был усыпан свежесрезанным камышом. В трех каминах горел огонь. На дальнем столе светилась лампа, там дюжина клириков корпела над рукописями. Остальные, даже сестра Росвита, были на охоте.

На всех каминных полках были расставлены свечи в глиняных мисках. Они горели здесь постоянно — весь день и всю ночь, до самого утра, когда служители заменяли их на новые. Был первый день месяца дециала, называемый также Свечником, — самый короткий день в году, зимнее солнцестояние. Язычники называли его Тьмушником. Этот день, вне зависимости от погоды, было принято посвящать охоте, потому что считалось, что в этот день солнце и свет в лице правящей особы побеждали наконец тьму и беспорядок, который олицетворяла дичь, в тот же день подававшаяся к праздничному столу. В этот день пострадал и, сожженный заживо язычниками, воспринял кончину святой апостол Петр.

В «Книге Тайн» Па записал: «Когда солнце останавливается, пути, в иное время скрытые, открываются; хитросплетения, в иное время непонятные, распутываются. Если в обычные дни для мелкого колдовства порой нужны большие силы, то на створе времени, при повороте солнца, можно очень крепко ввязать свою волю в земную жизнь. Поэтому берегись».