Страница 34 из 70
Я сидела рядом с ней, сердце бешено колотилось. Я вспомнила ту первую ночь, когда он пришел ко мне, каким грубым он был. У нее были все причины бояться за судьбу маленького сына. Малькольм не остановился бы ни перед каким насилием, если хотел добиться поставленной цели.
— И как давно он… он приходит к тебе?
— Это продолжается уже больше месяца.
— Больше месяца? — я и не подозревала, что это длится так долго.
Как она смогла держать это в секрете? Она села на кровати.
— Когда он впервые пришел ко мне, я решила, что это бред, ночной кошмар. Это было поздно ночью. Он незаметно вошел, я даже не услышала ничего, пока не почувствовала, что он в постели рядом со мной, совершенно голый. Он обнял меня и поцеловал меня в губы, прежде чем я смогла произнести хоть слово, закричать или позвать. Он сжимал меня так долго, что я чуть не задохнулась.
— А что потом? — спросила я.
— Он испугал меня, не потому что я боялась за свою жизнь, но, главным образом, потому что он был слишком груб в своих ласках и в словах.
— Что он говорил?
— Он не называл меня Алисией, когда ласкал мое тело и целовал мою грудь.
В это мгновение я чуть не задохнулась. Я прижала руки к груди и попыталась проглотить вставший там комок. В душе я догадывалась, что она скажет, и все же боялась этих слов.
— Почему же ты не пришла ко мне раньше?
— Я объяснила тебе, я боялась за Кристофера. Малькольм всегда добивается того, чего захочет, любым способом. Даже если ты попытаешься его остановить, он потом все равно отомстит тебе. Мне жаль, Оливия, что все так произошло. Я виновата перед тобой, мне следовало давно рассказать тебе обо всем, но я была так напугана. Если можешь, прости меня…
Я не могла обвинить ее в излишней неосторожности. Временами я сама боялась Малькольма.
Некоторое время мы сидели молча. Я пыталась осмыслить то, что произошло в этой комнате. Здесь по-прежнему витал дух матери Малькольма и терзал его. Ничем иным нельзя было объяснить его возвращение к Алисии после того ужасного, что случилось с его отцом. Я понимала, что Алисия чувствовала себя в полной безопасности, потому что не верила, что Малькольм решится на такое, ибо на нем лежала ответственность за смерть отца.
— Итак, он начинает с того, что называет тебя Коррин?
—Да.
— А в конце вашей встречи он называет тебя Алисией?
— Не всегда. Иногда он уходит, вообще не прощаясь со мной. Он встает и уходит словно в бреду. Однажды он заставил меня делать нечто ужасное. Он был похож на безумца.
— Что он заставлял тебя делать?
— Он достал из шкафа одну из старых ночных сорочек Коррин и заставил меня надеть ее перед тем, как мы легли с ним в постель. Я должна была пройти по комнате и сесть за туалетным столиком. Он вложил мне в руки гребешок и сидел рядом со мной на постели, наблюдая за тем, как я расчесываю волосы. Он заставил меня пойти в ванную и выйти оттуда так, будто я готовилась ко сну. Мне это было ужасно противно, но я не могла ему отказать. Он приходил в ярость, если я колебалась.
Как чудовищно, подумала я. Как мерзко и противно. Я осмотрелась вокруг и посмотрела на стену, разделявшую эту злополучную спальню и трофейную комнату. Затем я сердито заметила:
— Тебе следовало отнести эти платья на чердак давным-давно, как только вы переселились сюда.
Но неужели она могла предвидеть то, что придется ей вынести от Малькольма?
Однако, меня не оставляла мысль о невольной вине Алисии в случившемся, ведь она была чересчур доверчива и простодушна, постоянно отвергая все мои предостережения. Несмотря на все мои обращения к ней, она проявляла глупое упрямство, продолжая играть в любовь к давно умершему человеку.
Возможно, она лгала мне; вероятно, она испытывала удовольствие от приходов Малькольма и теперь чувствовала себя виноватой. Я знала, что Алисия была именно такой женщиной — она рассматривала секс, как элемент нижнего белья.
— Ты старалась как-нибудь соблазнить его? Приглашала его к себе в комнату?
— Нет, что ты, Оливия. Не верь этому. Я ничего такого не делала. Однажды он преследовал меня во время купания и пытался овладеть мной. Я убежала от него и закричала, что если он не оставит меня в покое, я обо всем расскажу Гарланду.
— Почему же ты не сделала этого?
— Я не хотела того, что, наконец, случилось. Неужели ты считаешь, что я виновата в смерти Гарланда, а если бы я обо всем сразу рассказала ему, то смогла бы предотвратить все дальнейшие события? Ты действительно так думаешь?
— Не знаю. Может быть. А может быть и нет. Возможно, это лишь приблизило бы кончину Гарланда. — Я посмотрела на нее с презрением. — Почему ты решила рассказать мне обо всем? Ты боишься, что Малькольм может навредить Кристоферу?
— Я вынуждена была сделать это.
— Почему? Что случилось?
— О, Оливия, — замялась она. — Со мной произошло нечто ужасное.
Она снова принялась плакать.
— Перестань плакать, иначе я ничем не смогу тебе помочь. Ну, хорошо. Что же ужасного произошло?
— Я попала в беду, потому что… Мне показалось, что все призраки Фоксворт Холла собрались вокруг меня, чтобы увлечь меня в бездну.
— …потому что я беременна от Малькольма.
Я встала и подошла к окну. Я увидела, что внизу Олсен приводит в порядок изгородь, и поняла, что несмотря на все свое богатство — земли, усадьбу, двух прекрасных сыновей, невообразимое богатство, я тем не менее была одной из самых несчастных женщин в мире. Это была несправедливая, злая шутка. Мне захотелось заснуть и проснуться в отцовском доме, чтобы ни мой брак, ни смерть отца и Гарланда, ни изнасилование Алисии не преследовали меня, как тяжелый, кошмарный сон, Я подумала, что с удовольствием осталась бы старой девой и жила бы в доме отца, не зная тех унижений, которые выпали на мою долю.
— Не презирай меня, Оливия, — умоляла меня Алисия.
Я презирала и ненавидела ее. Я всегда буду презирать и ненавидеть подобных женщин.
Закрыв глаза, я пыталась прийти в себя. Я молила Бога лишь об одном, чтобы те унижения, которым подверг меня Малькольм Нил Фоксворт не превратили меня в жалкое рыдающее существо, подобное Алисии. Я медленно повернулась к ней. Она увидела мой решительный взор и села на кровати.
— Малькольм уже знает об этом?
— Да, — ответила Алисия. — Я рассказала ему обо всем сегодня утром.
— Как? Сегодня утром? Утром он завтракал и ушел прежде, чем ты спустилась в зал.
— Я не спала всю ночь. Я хотела рассказать ему обо всем вчера ночью, когда он был у меня, но он двигался словно под гипнозом и ничего не понял бы. — Она опустила глаза. — Я отправилась к нему в комнату рано утром, когда он еще спал.
— Ты была у него в комнате? — После всего, что случилось, это уже не казалось мне столь существенным, но за все годы нашего супружества я ни разу не поднималась к нему в спальню, когда он находился там. — Когда он спал? — переспросила я.
— Да. Я встала у его постели и ждала, пока он не увидит меня. Открыв глаза, он взглянул на меня, словно на привидение. Прошло еще несколько секунд, пока он понял, кто стоит перед ним. Вначале он очень рассердился, что я вошла к нему без разрешения, но ведь мне нужно было рассказать ему обо всем. Я выпалила все прежде, чем он смог что-нибудь произнести.
— И что он сказал? — спросила я, вспомнив, как спокоен и учтив был Малькольм за завтраком.
Но тут же я поняла, что это была лишь маска, его холодность и сосредоточенность, которые обеспечили ему успех в деловом мире.
— Вначале он усмехнулся, — продолжала Алисия, — но так холодно, что у меня по спине побежали мурашки. Затем он наговорил мне массу гадостей, заявив, что во всем виновата я сама. Я захотела кричать, плакать, но боялась всех разбудить. Он предъявил мне ультиматум. Я уверена, он поступит так, как сказал, если я не соглашусь. Мне страшно за себя и Кристофера.
Теперь я поняла, как долго она готовилась к этому разговору. Весь день она лежала в постели, пытаясь найти подход ко мне. Я решила помочь ей, взяв инициативу в свои руки.