Врата Мёртвого Дома

Через несколько мгновений прибыло сопровождавшее их войско. Останавливая лошадей и спрыгивая на землю, конники кричали и смеялись. Последними на верхней площадке холма появились Крокус и Апсала, ни один из которых не разделял царившего здесь безудержного веселья.

Увидев лица своих спутников, Скрипач вспомнил об изуродованном охраннике, которого они оставили на дороге внизу. Вернув своему лицу хмурое выражение, он спрыгнул с седла.

– Город закрыт! – вскричал он. – Еще одна глупость мезла! Аракский наездник, разговаривавший с ним ранее, подошел вплотную и обнаружил на тонком лице яростную ухмылку:

– Это не мезла! Г'данисбан был освобожден! Южные трусы, только заслышав о приближающемся Вихре, моментально бежали.

– Тогда почему же город закрыт для нас? Кто мы, мезла?

– Это было сделано в целях очистки города, грал! Купцы и знать мезла заполонили Г'данисбан, однако вчера они были все арестованы, а сегодня будут убиты. С завтрашнего утра ты сможешь войти в чистый город вместе со своей благословенной семейной парой. Пойдем, эта ночь – время праздника!

Скрипач припал к земле на манер грала.

– А Ша'ика уже подняла Вихрь? – спросил он и обернулся на Крокуса с Апсалой, будто пожалев, что взял на себя такую огромную ответственность. – Война уже началась, арак?

– Скоро, – ответил он. – Мы уже все горим от нетерпения, – добавил он с самодовольной ухмылкой.

Крокус и Апсала приблизились. Арак покинул их, решив проверить, как продвигается подготовка ночного праздника. Под копыта воинственного жеребца швыряли монеты; заинтригованные жители поселения с опаской подходили к нему, гладя руками лоснившуюся спину и бока. На мгновение три путешественника остались в полном одиночестве.

– Да, такое зрелище я никогда не забуду, – сказал Крокус. – Хотя, клянусь Худом, хотел бы… Бедный человек останется жить?

Скрипач пожал плечами.

– Если сочтет это необходимым.

– Мы останемся здесь на всю ночь? – опросила Апсала, оглядываясь с опаской вокруг.

– У нас есть выбор: мы можем принять эти условия либо предать араков. В последнем случае велика вероятность того, что наши кишки окажутся намотанными на близлежащие деревья.

– Мы не сможем их постоянно дурачить, – сказала Апсала – Крокус не говорит ни слова на местном языке, а у меня сильный малазанский акцент.

– Тот солдат был моего возраста, – тихо проговорил вор дару, углубившись в собственные мысли.

Нахмурившись, сапер произнес:

– Наш единственный выбор – путь в Г'данисбан, иначе скоро мы можем стать свидетелями мстительной ярости Вихря.

– Да, и что же мы будем праздновать в следующий раз? – резко спросил Крокус. – Чертов Апокалипсис, о котором все теперь говорят? У меня начинает складываться впечатление, что жители этих земель только и делают, что болтают…

Скрипач прочистил горло.

– Сегодняшнее ночное празднование в Г'данисбане приурочено к процедуре снятия кожи с нескольких сотен живых малазанцев, Крокус. Если мы проявим желание по присутствовать на столь грандиозном событии, то, вероятно, араки не обидятся нашему столь быстрому уходу.

Апсала обернулась и увидела полдюжины приближающихся членов племени.

– Попробуй, Скрипач, – властно сказала она.

Сделав несколько шагов вперед для приветствия, он с негодованием прошептал:

– Ты смеешь отдавать мне приказы, призывник? Она сощурилась:

– Знаешь что? Я полагаю, что отдавала приказы еще тогда… когда ты держался за полу платья своей матери, Скрипач. Я знаю, что ты был одержим мною, да и сейчас все твои желания написаны на лбу. Делай, что тебе говорят!

Сапер не успел ничего ответить: к ним приблизилась группа араков.

– Ты благословенный грал! – произнес один из них. – Ваш клан, вероятно, уже находится на пути к Апокалипсису! Позволь нам надеяться, что все они, подобно тебе, принесут с собой много-много своего пива!

Скрипач сделал жест, свойственный племени гралов, и рассудительно покачал головой.

– Это не может произойти именно так, – ответил он, пытаясь не выдать своего волнения. – Я же изгнанник. Более того, эта молодая супружеская пара хочет попасть в город сегодня… Позвольте нам быть свидетелями исполнения приговора – это сделает их брак еще более священным! Мне приходится исполнять все желания молодоженов, такова уж судьба.

Апсала сделала шаг вперед и поклонилась.

– Однако мы не хотим вас обидеть.

Несмотря на это, произнесенные слова вызвали совсем не ту реакцию, на которую они рассчитывали. Дружелюбные прежде лица внезапно потемнели.

– Изгнанник? Ты! хочешь сказать, что ни один из соплеменников не последует твоим путем, грал? В таком случае нам придется захватить тебя в заложники. Это принудит собратьев прийти на помощь, и в обмен мы выторгуем твою лошадь.

Услышав это, Апсала с изысканным совершенством топнула ногой, будто в ней пробудилась ярость избалованной дочери и молодой жены.

– У меня будет скоро ребенок! Только попробуйте бросить мне вызов, и останетесь проклятыми навек! Мы идем в город – немедленно!

– Наймите одного из нас, и он станет самым лучшим вашим провожатым, благословенная леди! Но оставьте нам этого отщепенца грала. Он не достоин служить вам.

Почувствовав внутренний трепет, Апсала приготовилась откинуть вуаль, начав изрыгать страшные проклятия. В смятении араки отступили назад.

– Вам нужно только его животное! В этом нет ничего, кроме грязной алчности. Да я сейчас сделаю так, что вы будете прокляты навек…

– Прости!

– Мы падаем ниц, благословенная леди!

– Мы не тронем вашего скакуна!

– Поезжайте, поезжайте! Город открыт для вас!

Апсала помедлила. В какой-то момент Скрипачу показалось, что она подвергнет их проклятью в любом случае. Вместо того она просто плюнула себе под ноги.

– За ваш проступок вам придется охранять нас вновь! Окруженные встревоженными, испуганными лицами араков, трое путешественников запрыгнули в седла.

Конник, который больше всех говорил раньше, приблизился к саперу.

– Ты можешь остаться там только на ночь, грал, а затем беги без оглядки. Мои сородичи обязательно отправятся вдогонку.

– Скажи им, – произнес Скрипач, – что я выиграл свою лошадь в честном бою. Обязательно передай им эти слова.

Арак нахмурился.

– А они узнают историю?

– Какого клана?

– Клана Серабков.

Скрипач отрицательно покачал головой.

– В таком случае они попытаются вас догнать хотя бы из спортивного интереса, но я в любом случае передам твои слова. В самом деле, твоя лошадь просто создана для убийства.

Сапер мысленно вернулся к тому пьяному гралу, который продал ему лошадь в Эхрлитане за три джаката. Да, этот человек очень сильно прогадал.

– Пейте мое пиво этой ночью, арак.

– Обязательно. До тех самых пор, как прибудут гралы. Поезжайте.

Как только они выехали на дорогу и начали приближаться к северным воротам Г'данисбана, Апсала сказала ему:

– У нас ведь большие неприятности, не так ли?

– Это сказал тебе твой инстинкт, девушка? Она поморщилась.

– Да, – вздохнул Скрипач. – Ты не ошиблась. Я сделал большую глупость, представив себя изгнанником. Сейчас мне кажется, что нас спасло только то представление, которое ты разыграла: дикари просто испугались угрозы быть проклятыми.

– Возможно.

Крокус прочистил горло.

– Неужели мы едем в город ради того, чтобы действительно стать свидетелями этих ужасных казней, Скрипач?

Сапер покачал головой.

– Не думай об этом. Мы постараемся проехать город транзитом, – он взглянул на Апсалу. – Поумерь свою отвагу, девушка. Еще одна вспышка раздражения, и жители города вынесут тебя к южным воротам города на золотой кровати. Зачем нам это нужно?

Услышав такие слова, она иронически улыбнулась. «Не влюбляйся в женщин, Скрипач, дружище, иначе ты не сможешь больше защищать их жизни, – подумала она. – А отговоркой, как обычно, станет превратность нашей судьбы».