Сакрамента

Путешественники, со своей стороны, тоже не питают лютой вражды к этим рыцарям легкой наживы. Отлично понимая, что всякому человеку надо жить, они никогда не пускаются в путь без того, чтобы захватить с собой соответствующей суммы на долю рыцарей больших дорог.

Эта проблема решается, так сказать, полюбовно, без каких-нибудь споров и столкновений. Когда же сальтеадорам приходится иметь дело с иностранцами, по большей части не проявляющими подобной предусмотрительности и терпимости, они впадают в ярость и уже не только до нитки грабят путешественников, но даже и убивают их.

Некоторые путешественники, в надежде, что алчные бандиты удовлетворятся скромным откупом, брали с собой лишь небольшую сумму денег, однако сальтеадоры усматривали в этом покушение на их благосостояние и принимали соответственные меры для «восстановления справедливости». В один из дней в Мехико, Пуэбло и Веракрус было расклеено объявление, которое мы приводим полностью, не меняя ни одной буквы

«Генерал сальтеадоров, обнаружив, что путешественники почему-то уклоняются брать с собой в дорогу более или менее приличную сумму денег, предупреждает, что те путешественники, у которых не окажется при себе двенадцати пиастров, будут подвергнуты телесному наказанию».

В заключение остается добавить, что объявление, как и полагается, было подписано псевдонимом, впрочем, все знали, кто за этим псевдонимом скрывается

И, что самое удивительное, объявление это не только не вызвало всеобщего негодования, но, напротив, было воспринято, как совершенно естественное.

Вот в каких условиях приходилось путешествовать в Мексике, и вот почему опасения дона Луиса были вполне основательны. Нашим путешественникам нельзя было миновать местность, где сальтеадоры постоянно устраивали засаду.

Вот об этом и думал француз, когда дон Гутьерре вышел из ранчо, где он провел ночь, и направился к нему пожелать доброго утра.

— Вы уже на ногах, — улыбаясь, сказал дон Гутьерре, — вы первым встаете и последним засыпаете… Не знаю, право, как мне и благодарить вас.

— Не думайте, пожалуйста, об этом, сеньор, — весело отвечал француз. — Я уже говорил вам, что многим обязан дону Мигуэлю.

— Но я-то не дон Мигуэль.

— Не все ли равно, кабальеро! Ведь он ваш близкий родственник… Кроме того, любой человек на моем месте почел бы за счастье оказать услугу вашим прелестным дочкам, таким любезным и таким смелым.

— К сожалению, они страшно утомлены, и я боюсь, что они будут не в состоянии продолжить путь…

— Сегодня, а, может быть, и завтра, мы будем двигаться очень медленно, — перебил проводник. — Хотя бы уже потому, что наши мулы ужасно устали.

— Это верно, я об этом совсем забыл… Ну, да тем лучше — мои бедняжки хоть немного отдохнут.

Тем временем проснулись пеоны. Одни из них принялись чистить лошадей, с аппетитом уничтожавших утреннюю порцию маиса, другие разожгли костры и занялись приготовлением завтрака.

Вскоре появились и дочери дона Гутьерре, уже не в прежних изящных туалетах, а в костюмах амазонок, более подходящих, а, главное, более удобных для путешествия.

Пока пеоны седлали лошадей и грузили поклажу, дон Гутьерре приказал подавать завтрак.

— Сеньор, до Мехико еще очень далеко? — Сакрамента спросила дона Луиса.

— Нет, уже недалеко, сеньорита.

— А когда мы туда прибудем? — полюбопытствовала Жезюсита.

— Если не случится ничего непредвиденного, мы будем там через три дня, сеньорита.

— Так долго! Но, скажите, пожалуйста, сеньор, неужели нам грозит какая-нибудь опасность?

— Ровно никакой, сеньорита, тем более, что нас-таки довольно много, — продолжал он улыбаясь.

— Ну, а сальтеадоры?! — не унималась Сакрамента, как бы предчувствуя грозящую им опасность.

— Сальтеадоры — весьма достойные люди, сеньорита, и я убежден, что они постараются не причинить нам ни малейшего зла.

— Вы в этом уверены, сеньор? — уже в один голос спросили девушки.

— Даю вам честное слово… Кроме того, сальтеадоры совсем не такие уж страшные, какими их обычно изображают.

— Все равно, сеньор, -сказала Сакрамента, -я дрожу при одной мысли о возможности встретиться с ними.

— Положитесь на меня, сеньорита, и не бойтесь ничего… Если только они осмелятся на нас напасть, поверьте, я сумею их урезонить.

Успокоенные этими словами, девушки повеселели, разговор перешел на другой предмет, и завтрак продолжался.

Однако путешественники никогда не тратят лишнее время на завтрак. Вот и сейчас на него потребовалось не более десяти минут.

Стояло великолепное утро. Косые лучи солнца освещали поросшие лесами горы. Сквозь голубоватую дымку вдали, у горизонта, проглядывала снежная вершина Орисабы.

Отряд, ведомый доном Луисом, ступил на узкую тропинку, пролегавшую глубоко между отвесных скал, откуда поднимался сероватый туман. Здесь начинались знаменитые ущелья лас Кумбрес.

За доном Луисом ехали дон Гутьерре и его племянник.

Девушек отделяли от них шагов тридцать, и они не могли слышать разговора мужчин.

Дон Луис подозрительно огляделся по сторонам, как бы желая убедиться, что никого из посторонних поблизости нет, заговорил тоном, свидетельствующим о серьезности предстоящего разговора.

— Вот лас Кумбрес, сеньоры. Через два, самое большее, через три часа нам предстоит встреча с сальтеадорами.

— Ах! — с беспокойством воскликнул Гутьерре. — Что вы такое говорите, дон Луис!

— Я говорю правду, сеньор, и для доказательства моих слов взгляните вон в ту сторону, — ответил француз, протягивая руку в указанном направлении. — Видите вон тот выдающийся вперед мыс, покрытый лесом?

— Да, я отлично вижу его; мы находимся от него на расстоянии не более трех миль.

— Не совсем так, но для нас, по крайней мере сейчас, это не имеет особого значения… Я хотел сказать, что в данный момент в том лесу укрывается человек тридцать сальтеадоров, поджидающих нас.

— Проклятье! Неужели это правда?

— Я в этом убежден.

— Да, да, — проговорил дон Мигуэль, печально покачивая головой, — я узнаю это место, именно здесь они всегда и устраивают засады.