Пограничные бродяги

— Да, — сказал Ягуар.

— К сожалению, — продолжал капитан, — я должен повторить вам, что я имею честь быть офицером и никогда не соглашусь сдать свою шпагу вождю шайки разбойников, за голову которого назначена награда. Если я позволил себе глупость и попал в засаду, то я и понесу наказание за свою оплошность.

Оба молодых человека подошли друг к другу и разговаривали, стоя рядом.

— Я понимаю, капитан, что ваша воинская честь обязывает вас вступить в битву даже при самых неблагоприятных условиях. Но теперь дело другое: все обстоятельства против вас, и ваша честь нисколько не пострадает от капитуляции, которая сохранит жизнь вашим храбрым солдатам.

— И без выстрела отдаст в ваши руки богатую добычу, к которой вы стремитесь, не так ли?

— Все равно добыча эта от нас не уйдет.

Капитан пожал плечами.

— Вы такой же безумец, как и все люди, привыкшие воевать в прериях. Вы схитрили больше, чем следовало, и ваша выдумка не достигла своей цели.

— Что вы хотите сказать?

— Постарайтесь меня понять, senor caballero. Я истинный христианин, происхожу из древнего рода, и в жилах моих струится испанская кровь. Все солдаты мне преданы, по одному моему слову они будут биться до последнего дыхания. Несмотря на все выгоды занимаемой вами позиции, на многочисленность ваших товарищей, все же понадобится некоторое время для того, чтобы перебить пятьдесят человек, доведенных до отчаяния и отказавшихся от мысли просить пощады.

— Да, — глухо сказал Ягуар, — но дело кончится тем, что их перебьют.

— Без сомнения, — спокойно отвечал капитан, — но пока вы будете нас убивать, погонщики, которым я отдал на этот счет точные указания, сбросят один за другим в пропасть, к краю которой вы нас оттеснили, все мешки, наполненные серебром.

— О-о! — вскричал Ягуар угрожающим тоном. — Вы этого не сделаете, капитан.

— Почему же мне этого не сделать? Скажите мне, пожалуйста! — холодно промолвил капитан. — Я непременно так поступлю, клянусь вам честью.

— О!

— Что же тогда произойдет? То, что вы подло убьете пятьдесят человек и только даром обагрите руки кровью своих соотечественников.

— Но ведь это безумие!

— Нет, просто логическое следствие вашей угрозы. Мы умрем, но умрем как люди долга, до конца исполнив наши обязанности, так как серебро будет спасено.

— Значит, вы не допускаете мирного решения вопроса?

— Есть один выход.

— Какой же?

— Пропустите нас, дав честное слово не мешать нашему отступлению.

— Никогда! Эти деньги мне необходимы, я должен их получить.

— Так возьмите их.

— Я это сейчас и сделаю.

— Как вам угодно.

— Пусть кровь, проливать которой я не хотел, падет на вашу голову.

— Или на вашу.

Они разошлись.

Офицер вернулся к солдатам, которые, стоя поблизости от разговаривавших, внимательно следили за беседой.

— Как хотите вы поступить, дети мои? — спросил он их.

— Умереть! — последовал твердый и краткий ответ.

— Да будет так, мы умрем вместе. — И потрясая над головой саблей, он воскликнул: — Во имя Бога! Да здравствует Мексика!

— Да здравствует Мексика! — с энтузиазмом повторили драгуны.

Между тем солнце закатилось, и ночь окутала землю мраком, точно саваном.

Ягуар, в бешенстве от своей неудачной попытки остановить кровопролитие, собрал товарищей.

— Ну? — спросил его Джон Дэвис, с беспокойством дожидавшийся возвращения вожака. — Чего вы добились?

— Ничего. Этот человек — сумасшедший.

— Я предупреждал вас, это — демон. Хорошо еще, что ему, несмотря на все усилия, не удастся выскользнуть из наших рук.

— Вот и ошибаетесь, — ответил Ягуар, с гневом стукнув о землю ногой. — Умрет он или останется жив — серебро для нас потеряно.

— Как это так?

Ягуар вкратце передал своему другу содержание беседы с капитаном.

— Проклятие! — вскричал американец. — Нападем же на них поскорее.

— В довершение всех бед теперь царит дьявольский мрак.

— By God! Устроим освещение — может быть, оно заставит образумиться этих демонов во плоти, квакающих, точно лягушки перед дождем.

— Вы правы, нужно зажечь факелы!

— Можно поступить проще! Зажжем лес!

— А-а! — со смехом воскликнул Ягуар. — Браво! Будем их выкуривать дымом, как мускусных крыс.

Эта адская мысль была немедленно приведена в исполнение, и скоро огненные языки охватили вершину холма и распространились по всему ущелью, где мексиканцы спокойно ожидали неприятельского нападения.

Ждать пришлось недолго, скоро началась оживленная стрельба, раздались крики и завывания нападающих.

— Пора! — вскричал капитан.

Сейчас же послышался шум падения в бездну одного из мешков с пиастрами.

Благодаря пожару было светло как днем. Ни одно движение мексиканцев не укрывалось от взора их противников.

Те подняли яростный крик, видя, как мешки с пиастрами один за другим летят в пропасть.

Они бегом бросились на солдат, которые, твердо стоя на месте, подпустили их на расстояние выстрела.

Внезапный залп, произведенный мексиканцами, уложил на землю многих врагов и произвел замешательство в рядах нападающих, которые невольно подались назад.

— Вперед! — завопил Ягуар.

Товарищи его с новым ожесточением бросились в атаку.

— Держитесь смелее! Умрем! — сказал капитан.

— Умрем! — в один голос ответили солдаты.

Началась рукопашная схватка, атакующие и атакованные смешались, американцы и мексиканцы дрались друг с другом с такой яростью, точно это были дикие звери, а не люди.

Погонщики, число которых убывало из-за града сыпавшихся на них пуль, тем не менее с жаром продолжали свое дело. Как только один из них падал на землю от вражеского выстрела, роняя из рук рычаг, при помощи которого сбрасывались вниз мешки, другой хватался за это тяжелое железное орудие, и мешки с деньгами снова падали в пропасть под яростные крики врагов, прилагавших неимоверные усилия, чтобы преодолеть человеческую стену, преграждавшую им путь к серебру.

Величавую, но вместе с тем и страшную картину представляла эта ожесточенная битва, это беспощадное побоище, устроенное при свете горящего леса, который пылал, точно погребальный костер.

Крики затихали, борьба становилась безмолвной и внушающей ужас. Лишь изредка слышалась отрывистая команда капитана: «Сомкнуть ряды! Сомкнуть ряды!»

Ряды смыкались, и люди падали, жертвуя без всякого сожаления жизнью, стараясь выиграть несколько минут, чтобы эта жертва не оказалась бесплодной.

Тщетно пытались пограничные бродяги, подстегиваемые жаждой наживы, сломить энергичное сопротивление кучки солдат — стоя плечом к плечу на трупах павших товарищей, они как будто удвоили свою численность, чтобы отовсюду запереть ущелье.

Однако битва не могла продолжаться для осажденных с прежним успехом. Из всего отряда капитана в живых осталось не более десяти человек, все остальные пали, столкнувшись лицом к лицу с неприятелем.

Все погонщики были убиты. На краю пропасти остались несброшенными два мешка. Капитан быстро осмотрелся по сторонам.

— Еще одно усилие, дети мои! — вскричал он. — Нужно не больше пяти минут, чтобы покончить с нашим делом.

— С нами Бог! — закричали солдаты. Несмотря на истощение сил, они смело бросились на окружавшую их густую толпу врагов.

В течение нескольких минут эти десять человек совершали чудеса. Но им уже никак нельзя было устоять против подавляющего числа врагов, и все они пали.

Один только капитан остался в живых.

Он воспользовался преданностью своих солдат, чтобы схватить в руки рычаг и сбросить один мешок в пропасть. Другой он успел только приподнять и уже готовился сделать последнее усилие, чтобы сбросить и его, когда над самой его головой раздалось неистовое «ура!».

Пограничные бродяги сбегались к капитану, запыхавшиеся, подобно жаждущим крови тиграм.

— А-а! — радостно воскликнул Грегорио Фельпа, проводник-предатель, бросаясь вперед. — Ты не уйдешь от нас!