Чистое сердце

Он сделал вид, что совершенно не подозревает того, что происходит, и только удвоил свое внимание.

В течение дня он наблюдал, как несколько воинов по двое, по трое и даже по четыре человека сели на лошадей, выехали из селения и скрылись в лесу. Ни один из этих воинов не вернулся в селение к закату солнца, это навело краснокожего на размышления. Наконец он пришел к заключению, что замысел его раскрыт и команчи собираются в свою очередь сделать попытку напасть на тех, кто хотел заманить их в ловушку. Отъезд охотников разрушил его последние сомнения на этот счет.

Положение становилось критическим — его волосы были в опасности. Команчи, вернувшись из экспедиции, начнут танцевать танец скальпа, и самым великолепным украшением праздника будет вождь апачей, который хотел ловко заманить их в капкан.

Голубая Лисица был известен как знаменитый воин. Он славился небывалой смелостью и хладнокровием. Голубая Лисица как истинный краснокожий никогда не колебался, если обстоятельства заставляли его вместо храбрости употреблять в дело хитрость и обман. Ему казалось смешным, а главное, бесполезным рисковать жизнью бесцельно.

Голубая Лисица сидел на корточках перед входом в почетную хижину, отведенную для него команчами на все время его пребывания среди них и невозмутимо курил трубку в тот момент, когда белые охотники проезжали мимо. При виде их он не обнаружил ни удивления, ни любопытства, но, почти незаметно повернув голову, следил за всадниками горящими глазами до тех пор, пока они совсем не исчезли во мраке ночи.

Мы уже говорили о том, что ночь была очень темной. Селение, казалось, погрузилось в ночной сон. Индейцы удалились в свои хижины, и только время от времени какой-нибудь одинокий краснокожий пересекал быстрыми шагами площадь, торопясь домой.

Голубая Лисица все продолжал курить у входа в хижину, но вот рука его, державшая трубку, упала на колени, и голова свесилась на грудь. Казалось, вождь апачей под влиянием наркотического действия табака морише, как это часто случается с индейцами, заснул во время курения. Прошло довольно много времени, а индеец не сделал ни одного движения.

Спал ли вождь в действительности? На этот вопрос никто не мог бы ответить. Его ровное, спокойное дыхание, его непринужденная поза — все, казалось, свидетельствовало о том, что он на самом деле спит. Между тем стоило какому-нибудь шуму неожиданно коснуться его слуха, как незаметная дрожь пробегала по всему телу индейца и его раскосые глаза приоткрывались. Возможно, это объяснялось инстинктивной осторожностью, свойственной этому народу, но, скорее, желанием исследовать причину шума. Так решил бы каждый при виде того, как краснокожий начинал вглядываться в царивший вокруг него мрак.

Вдруг занавесь у дверей хижины раздвинулась, и грубая рука легла на плечо спящего (или притворявшегося спящим) . При этом неожиданном прикосновении вождь вздрогнул и вскочил, точно его ужалила змея.

— Ночи холодны, — сказал иронический голос, неприятно прозвучавший в ушах Голубой Лисицы, — росы обильны и леденят кровь. Брат мой поступает дурно, задремав на открытом воздухе, когда у него есть удобная и просторная хижина.

— Благодарю моего брата за его благосклонное замечание. Действительно, ночи очень холодны, и лучше спать в хижине, чем под открытым небом, — ответил мягким и сонным голосом только что проснувшегося человека Голубая Лисица, сделав над собой большое усилие, чтобы притушить огонь своих глаз и придать лицу спокойное выражение.

Он вошел в хижину ровным шагом человека, который очень доволен полученным предостережением. Внутри хижины горел большой костер, кроме того, она освещалась факелом, воткнутым в землю и разливавшим вокруг кровавый колеблющийся свет.

Человек, сделавший Голубой Лисице такое добросердечное замечание, опустил занавесь у входа и вошел в хижину вслед за индейцем.

Это был Черный Олень. Не говоря ни слова, он присел к огню и стал методично раскладывать поленья для костра.

Голубая Лисица несколько секунд смотрел на него с неопределенным выражением, затем подошел и стал рядом.

— Братья мои — команчи-антилопы — великие воины, — сказал он с едва заметной иронией в голосе. — Они лучше всех знают законы гостеприимства.

— Команчи-антилопы, — ответил спокойно Черный Олень, — знают, что Голубая Лисица — знаменитый вождь и один из самых великих храбрецов племени апачей-бизонов, а потому желают относиться к нему с почтением.

Апач поклонился.

— Поручено ли моему брату, великому воину, для почета сторожить меня?

— Мой брат — гость команчей, а потому имеет право на особое внимание.

Как два опытные дуэлянта скрещивают оружие, проверяя ловкость друг друга, так и оба вождя сразу поняли, что силы их равны, и потому отступили, чтобы возобновить поединок на другой почве.

— Итак, — начал снова Голубая Лисица, — брат мой останется в хижине вместе со мной?

Черный Олень утвердительно кивнул головой.

— О-о-а! Теперь я знаю, с какой целью вожди команчей так поступили со мной. Им известно, что хотя Черный Олень и Голубая Лисица приняты каждый в свое племя, они, вместе с тем, дети одного могущественного племени, племени пауни-змей, а потому вожди команчей предположили, что оба вождя будут рады поговорить друг с другом о первых годах их жизни. Брат мой поблагодарит от имени Голубой Лисицы вождей своего племени. Я не ожидал от них такого доказательства их внимания.

— Моему брату справедливо дали название лисицы, — отвечал вождь команчей коротко, но с оттенком язвительности, — тонкость его понимания велика!

— Что этим хочет сказать мой брат? — спросил вождь апачей с самым удивленным видом, какой только сумел изобразить.

— Я говорю правду, и мой брат знает это хорошо, — ответил Черный Олень. — К чему нам изощряться друг перед другом в хитрости? Мы знаем один другого с давних пор. Пусть мой брат выслушает меня: команчи-антилопы не неопытные дети, как это думают апачи, они знают, с какой целью брат мой явился в их зимний атепетль.

— О-о-а! — воскликнул Голубая Лисица. — Я слышу голос пересмешника, поющего у моего уха, но, между тем, не понимаю, что он хочет сказать.

— Может быть, но чтобы рассеять сомнения моего брата, буду говорить с ним открыто.

— Умеет ли так говорить мой брат? — сказал Голубая Лисица с насмешкой.

— Вождь сам будет судить об этом. Вот уже несколько лун апачи-бизоны ищут случая отомстить команчам за поражение, которое потерпели от них. Но апачи — старые боязливые бабы, которые не умеют даже хитрить, команчи дадут им юбки и пошлют их рубить дрова в лесу.

Брови Голубой Лисицы грозно сдвинулись при этом кровном оскорблении, глаза яростно сверкнули, но он сумел сдержаться. С достоинством выпрямившись, индеец величественно запахнул плащ из бизоньей шкуры.

— Мой брат Черный Олень забыл, с кем он говорит. Голубая Лисица послан своим племенем к команчам, он находится под защитой тотема антилопы, он выкурил священную трубку, и к нему должны относиться с почтением.

— Вождь апачей ошибается, — ответил Черный Олень, презрительно усмехаясь, — он не посланец храброго племени, он всего лишь шпион стаи бешеных собак. В то время, когда Голубая Лисица старается обмануть вождей команчей и усыпить их внимание, собаки-апачи притаились, как медведи, в траве и ждут сигнала, который отдаст им в руки их беззащитных врагов.

Окинув хижину быстрым взглядом, Голубая Лисица выхватил нож и бросился на своего врага.

— Умри, собака! — воскликнул он, взмахнув ножом.

С самого начала этой своеобразной беседы Черный Олень не сдвинулся с места, он продолжал спокойно сидеть на корточках у огня, но его взгляд следовал за каждым движением вождя апачей. Когда тот со всего размаха прыгнул на него, Черный Олень резким движением отклонился в сторону, с необыкновенной быстротой вскочил на ноги, охватил вождя своими мускулистыми руками, после чего оба противника повалились на землю, переплетясь, как змеи.

При падении они опрокинули факел, который тотчас же потух. Борьба двух людей продолжалась, борьба страшная, молчаливая, не на жизнь, а на смерть. Каждый из них старался вонзить свой нож в другого. Они были почти одного возраста, силы их и ловкость были равны, их воодушевляла беспощадная ненависть. В этом ужасном поединке, который должен был закончиться смертью одного из борющихся, противники пренебрегали тонкостями, обычно применяемыми в дуэлях. Никто из них не думал о том, что может быть убит, лишь бы враг его получил смертельный удар. Но Черный Олень имел большое преимущество перед ослепленным яростью противником, который не мог рассчитать ни одного из своих движений и поэтому не мог продолжить страшного поединка, не став жертвой безумной ярости, которая толкнула его к нападению на вождя команчей. Напротив, Черный Олень, сохранив полное самообладание, действовал очень осмотрительно и сумел так ловко схватить за руки своего врага, что тот совершенно лишился возможности употребить в дело оружие. Все усилия Черного Оленя сводились лишь к тому, чтобы свалить вождя апачей на продолжавший гореть в центре хижины костер.