Чистое сердце

— Что же, может быть, это и так. Не хотите ли присесть?

— Зачем? Теперь, когда мы узнали друг друга, я надеюсь, вы придете в лагерь?

— Я не смел сделать вам этого предложения: вы видите, мы не одни, я привез с собой незнакомца.

— Что же из этого? Если вы за него отвечаете…

— Телом и душой!

— В таком случае, друзья наших друзей — наши друзья и имеют право на наше внимание.

— Благодарю вас, сеньор, — ответил Охотник За Скальпами, кланяясь, — я надеюсь, вы не будете иметь причины раскаяться в предложенном мне гостеприимстве.

— Общество, в котором я встретил вас, служит мне отличным ручательством за это, сеньор, — возразил авантюрист с любезной улыбкой.

— Разве вы собираетесь отвести нас в лагерь уже сегодня? — спросил Руперто.

— Почему бы нет? Мы находимся от него на расстоянии всего пятнадцати миль.

— Правда, но этот кабальеро ранен, и такой большой переезд после утомительного дня…

— О, я отлично себя чувствую, клянусь вам! Силы мои почти совсем восстановились. Мне кажется, я в случае необходимости могу даже держаться на лошади. Пожалуйста, не стесняйтесь из-за меня, прошу вас, — сказал старик.

— Хорошо сказано! — произнес Сандоваль. — А впрочем, я берусь вести вас по такой дороге, которая сократит наш путь почти наполовину.

Таким образом, все было улажено. Лошадей оседлали, и маленький караван снова тронулся в путь.

Незнакомцы шли пешком. Охотник За Скальпами не пожелал лечь в носилки, он даже настоял на том, чтобы о нем перестали заботиться, уверяя, что это вовсе не требуется. Срезав довольно длинную палку, он сделал из нее посох и пошел рядом с Сандовалем, который бросил на него при этом одобрительный взгляд.

Как мы уже упоминали, Сандоваль был главарем людей, так неожиданно ворвавшихся в лагерь техасцев. Это были степные разбойники.

В одной из предыдущих наших повестей мы объясняли, что такое степные разбойники. Но так как, по всей вероятности, не все мои читатели знакомы с книгой, на которую я ссылаюсь, то я насколько возможно короче объясню, что это за люди — степные разбойники.

В Соединенных Штатах чаще чем где бы то ни было встречаются люди, которые, за отсутствием каких бы то ни было нравственных принципов и семейных связей, без всякого принуждения с чьей-либо стороны, дают волю своим пагубным страстям. Эти люди развращены ленью и уверены в том, что все, что они сделают, пройдет безнаказанно в стране, где полиция бессильна защитить честных обывателей от насилия и не может применять законы во всей строгости. Постепенно они опускаются все ниже и ниже и доходят до возмутительных преступлений, совершаемых почти средь бела дня, на глазах у всех, что никого не удивляет в стране, где господствует только одно право — право сильного. Все это продолжается до тех пор, пока подобные люди не подвергнутся всеобщему осуждению и негодование публики не возьмет верх над страхом перед негодяями. Тогда они оказываются поставленными перед необходимостью бежать из города в город, чтобы спастись от суда Линча. Затравленные всеми, даже их собственными сообщниками, как дикие звери, они все более и более приближаются к границе индейских территорий и кончают тем, что переходят ее, осужденные жить или умереть в пустыне. Но и там им все враждебно: белые трапперы, лесные охотники, воинственные племена краснокожих, дикие звери — все против них, а потому им приходится ежедневно, ежечасно бороться, защищая свою жизнь. Но перед ними открыты неизмеримые пространства прерий, девственные леса и горы, и благодаря этому они имеют возможность продолжать борьбу.

Эти подонки общества смело вступают в подобную жизнь и даже гордятся внушаемой ими ненавистью и отвращением. Приняв безжалостный закон прерий — око за око, зуб за зуб, они становятся крайне опасными из-за своей численности, и во всех случаях платят своим врагам злом за зло. Горе индейцам и охотникам, отважившимся охотиться в одиночестве в прериях: разбойники убивают их без всякой пощады. Караваны переселенцев также подвергаются их нападениям и уничтожаются с утонченной, варварской жестокостью. Некоторые из этих отщепенцев, сохранив еще остаток стыда, меняют костюм белых охотников на одежду краснокожих, с тайной мыслью заставить ограбленных думать, что они подверглись нападению индейцев; при этом те же индейцы являются их неумолимыми врагами. Иногда случается, что разбойники заключают союз с краснокожими, принадлежащими к какому-нибудь племени. Они не пренебрегают решительно ничем, если только дело идет о грабеже, но всему предпочитают скальпы, которые Соединенные Штаты Америки — гуманное государство, покровительствующее индейцам — не стыдятся покупать по пятидесяти долларов за штуку. А потому неудивительно, что разбойники умеют так же ловко, как индейцы, снимать у людей кожу с головы — с той только разницей, что для них пригоден каждый скальп, и если не удается снять его с индейца, они без зазрения совести снимают его с белого, уверенные в том, что все скальпы одинаковы, тем более, что американское правительство скальпы вблизи не рассматривает, не торгуется и не спрашивает у бандитов о подробностях их приобретения, довольствуясь тем, чтобы волосы на скальпах были длинны и имели черный цвет.

Шайка бандитов под предводительством Сандоваля была одной из самых больших и наиболее организованных в Арканзасе. Товарищи главаря представляли собой великолепнейшую коллекцию разбойников, которую только можно себе представить.

В течение довольно значительного времени отец Антонио состоял членом этого почтенного собрания. Снабжая Сандоваля сведениями то о пути следования караванов, то об их численности и о силе охраны, он извлекал из этого положения определенную выгоду для себя. И хотя в настоящее время благочестивый монах отказался от подобного рискованного промысла, обращение его на путь истинный было еще слишком недавним, так что бандиты не забыли об оказанных им услугах и сохраняли о нем добрую память. Поэтому, когда отец Антонио вынужден был расстаться с Белым Охотником За Скальпами, он тотчас же вспомнил о своих прежних друзьях. У монаха сложилось впечатление, что Охотник За Скальпами, благодаря образу жизни, который тот вел в пустыне, имел в характере много общих черт с разбойниками, не знающими, как и он сам, сострадания и не признающими иного закона, кроме произвола. В отряде вольных стрелков, набранных монахом во время обращения его к добру, были люди, более остальных помятые житейскими бурями. Людей этих отец Антонио видел в деле и сумел оценить по достоинству. Он предусмотрительно оставил их при себе, чтобы иметь постоянно под рукой на случай необходимости участвовать в опасном деле, чтобы выпутаться из затруднительной ситуации. Такое положение всегда может ожидать кочевника в его жизни, исполненной случайностей.

Среди его товарищей был конечно и Руперто, которому он поручил, выбрав троих верных людей, эскортировать раненого Охотника За Скальпами до лагеря Сандоваля. Мы уже говорили о том, что монах не ошибся в своем выборе, и упомянули, с какой заботливостью Руперто выполнил возложенное на него поручение.

Говорят, что честные люди узнают друг друга с первого взгляда. Эти слова еще более применимы к негодяям. Сандоваль как знаток и ценитель любовался атлетической внешностью своего нового знакомого. Черты его лица, точно высеченные из гранита, глубокие сверкающие глаза, резкая и лаконичная манера говорить — все в этом старике нравилось главарю.

Несколько раз за время трудного пути он предлагал Охотнику За Скальпами позволить себя нести двум широкоплечим спутникам, но старик, несмотря на усталость и сильнейшую боль от незаживших ран, ограничивался ответом, что физическая боль ничего не значит и человек, который силой воли не сумеет ее победить, заслуживает презрения даже женщин и детей.

На такое решительное заявление ничего нельзя было возразить. Сандоваль удовольствовался тем, что кивнул в знак согласия, после чего оба авантюриста продолжали уже свой путь молча.

Тем временем настала ночь, но она была светла, а потому путники могли идти спокойно, не опасаясь заблудиться. После трехчасового перехода путешественники дошли, наконец, до вершины высокого холма.