В поисках камня

Релг брызнул слюной.

— Никогда! Я останусь здесь, чтобы служить Алу и дитяти, которое станет Горимом Алголанда. А если вы попытаетесь меня принудить, этого не допустят мои последователи.

— Зачем тебе этот слепой крот, Белгарат? — спросил Бэйрек. — Он будет нам только лишней помехой. Я заметил: те, кто беспрестанно кичатся своей святостью, оказываются очень плохими спутниками. И что он может сделать такого, чего не мог бы я?

Релг уничижительно глянул на рыжебородого гиганта.

— Большие люди, которые широко раскрывают рот, редко бывают умны, — сказал он. — Смотри внимательно, волосатый. — Он подошел к стене. — Это ты можешь? — спросил он и медленно погрузил руку в стену, как если бы это была вода.

Силк присвистнул от изумления и быстро подошел к фанатику. Как только Релг вынул руку, Силк поспешно приложил к этому месту свою ладонь.

— Как ты это делаешь? — спросил он, вглядываясь в камень.

Релг хрипло засмеялся и повернулся спиной.

— Эта способность и делает его полезным для нас, Силк, — объяснил Белгарат. — Релг — кудесник. Он находит пещеры, а нам надо найти их под Рэк Ктолом. Если понадобится, Релг сможет пройти сквозь скалу и найти их.

— Как это возможно? — спросил Силк, не спуская глаз с того места в стене, куда Релг погрузил руку.

— Это связано с природой вещества, — отвечал чародей. — То, что представляется нам твердым, вовсе не такое уж непроницаемое.

— Любая вещь или твердая, или нет, — не унимался к Силк. Лицо его выражало недоумение.

— Оно только кажется твердым, — сказал Белгарат. — Релг пропускает частицы своего вещества между частицами, составляющими вещество камня.

— А ты так можешь? — спросил Силк скептически. Белгарат пожал плечами.

— Не знаю, не пробовал. В любом случае Релг чует пещеры и идет прямо к ним. Он, вероятно, и сам не знает, как это делает.

— Меня ведет моя святость, — отвечал Релг заносчиво.

— Может быть, может быть, — отвечал чародей со снисходительной улыбкой.

— Святость пещер влечет меня, ибо я чувствую влечение ко всему святому, объявил Релг, — и для меня оставить пещеры Алголанда значило бы повернуться спиной к святости и лицом к скверне.

— Посмотрим, — сказал ему Белгарат.

Свечение, которое заметила Се'Недра, вспыхивало все ярче, и вскоре принцессе показалось, что она различает в камне неясные человеческие очертания. Потом, как если бы стены стали воздухом, фигура проступила явственно и шагнула в комнату. В первую минуту показалось, что это похожий на Горима старик, в такой же одежде и с бородою, только крепче сложенный. Тут Се'Недру поразило ощущение чего-то явно большего чем человеческого. С благоговейной дрожью она ощутила присутствие божества.

Релг открыл рот и задрожал всем телом, потом вскрикнул и упал ниц.

Божество спокойно смотрело на лежащего ревнителя.

— Встань, Релг, — сказало оно голосом, в котором эхом отдавалась вечность, и пещеры огласились звуком этого голоса. — Встань, Релг, и служи своему богу.

Глава 18

Се'Недра получила превосходное воспитание. Она изучила все тонкости этикета, назубок знала все обращения к императору или к королю, но присутствие божества пугало и смущало её. Она чувствовала себя неловко, как деревенская девчонка. Она задрожала, что случалось с ней крайне редко, и растерялась, не зная, что делать.

Ал смотрел на искаженное благоговейным ужасом лицо Релга.

— В безрассудстве своем исказил ты, что я тебе говорил, о сын мой, сказал он сердито. — Ты извратил мои слова на потребу своим желаниям.

Релг дрожал.

— Я сказал, что ты явишь алгосам дитя, которое станет Горимом, — продолжал Ал, — и велел готовиться к тому, чтобы стать его наставником. Разве я велел тебе заноситься посему?

Релг задрожал еще сильнее.

— Велел я тебе подстрекать к мятежу? Или возмущать алгосов против Горима, которого я над ними поставил?

— Прости меня, о мой бог, — молил Релг, распластавшись на полу.

— Встань, Релг, — твердо сказал ему Ал. — Я тобой недоволен, и низкопоклонство твое для меня отвратительно. Я покорю тебя своей воле, Релг, или сломаю. Я очищу тебя от твоего всепоглощающего самодовольства. Тогда лишь ты станешь пригоден для дела, на которое я тебя избрал.

Релг, шатаясь, встал.

— О мой бог… — Он смолк, не в силах продолжать.

— Слушай мои слова, Релг, и повинуйся. Я повелеваю тебе идти с Белгаратом, последователем Олдура, и, елико возможно, ему способствовать. Ты будешь повиноваться ему, как если бы я говорил его устами. Понял ли ты?

— Да, о мой бог, — смиренно отвечал Релг.

— Повинуешься ли ты?

— Я сделаю, как ты велишь, пусть даже это будет стоить мне жизни.

— Это не будет стоить тебе жизни, Релг, ибо ты мне нужен. Зато и награжу я тебя сверх того, что ты можешь вообразить. Релг в немой покорности поклонился. Ал обернулся к Гориму.

— Ты, о сын мой, пребудешь пока здесь, — сказал он, — хотя годы твои и гнетут тебя. Недолго осталось тебе нести их бремя. Знай же, что я доволен тобой.

Горим склонился в поклоне.

— Белгарат, — приветствовал чародея Ал. — Я долго взирал на тебя и вместе с твоим повелителем тобою горжусь. Через тебя и дочерь твою Полгару пророчество близится к исполнению, коего все мы ожидаем.

Белгарат тоже поклонился.

— Долог этот путь, — ответил он, — и петляет так, как никто из нас вначале не предполагал.

— Истинно, — согласился Ал, — всех нас это порою изумляет. Вступил ли уже в свои права дар Олдура миру?

— Еще не совсем, — сказала Полгара. — Он уже идет к этому, и то, что мы видели, вселяет надежду.

— Будь же здрав, Белгарион, — сказал Ал испуганному юноше. — Благословение мое даю тебе, и знай, что я и Олдур будем с тобою, когда придет твой час.

Гарион поклонился — довольно неуклюже, заметила Се'Недра. Она решила, что скоро — очень скоро — надо будет его немного поучить. Он будет противиться, конечно, — он невыносимо упрям, — но она знала, что, если теребить его достаточно долго, он покорится. В конце концов это нужно для его же пользы.

Ал, казалось, все еще глядел на Гариона, но выражение его несколько изменилось. Се'Недра догадалась, что он говорит с другим — с тем, кто был как бы частью Гариона, а как бы и нет. Потом он серьезно кивнул и посмотрел прямо на принцессу.

— С виду она совсем еще ребенок, — заметил он Полгаре.

— Она уже достаточно взрослая, — ответила Полгара. — Она дриада, а они вообще невысокие.

Ал мягко улыбнулся принцессе, и она почувствовала, что тепло этой улыбки её согревает.

— Она как цветок, правда ведь? — сказал он.

— Хотя не без шипов, — сухо заметил Белгарат, — и с изрядной долей колючих побегов.

— Зато мы еще больше будем ценить её, Белгарат, а колючки её и шипы послужат нашему делу лучше, чем её красота. — Ал снова взглянул на Гариона, и странная усмешка пробежала по его губам. Не понимая отчего, Се'Недра залилась краской и тут же подняла подбородок, словно стараясь сбросить румянец со щек.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, о дочь моя, — сказал Ал, обращаясь прямо к ней. — Здесь тебе надлежит остаться, когда спутники твои отправятся дальше. Тебе нельзя вступать в королевство мергов, ибо в Рэк Ктоле тебя ждет верная гибель, а без тебя борьба со тьмою может окончиться провалом. Живи с миром в Алголанде, доколе твои спутники возвратятся.

Такое Се'Недра понимала. Как принцесса, она знала, что бывают случаи, когда надо подчиняться беспрекословно. Хотя она всю сознательную жизнь уламывала отца, лукавством и лестью добиваясь от него своего, она редко бунтовала в открытую. Она склонила голову.

— Я сделаю, как ты повелеваешь, — ответила она не задумываясь.

Ал удовлетворенно кивнул.

— Сим пророчество будет защищено, — объявил он. — Каждому из нас в нашем деле назначена своя роль — и мне тоже. Не задерживаю вас больше, дети мои. Добрый вам путь. Мы еще встретимся. — И он исчез.