Сияющая Цитадель

– Тебе когда-нибудь удастся ее укротить? – спросил Спархок у Вэниона.

– Боюсь, что не сразу, – озабоченно ответил тот.

Корчащийся огненный шар, которым был Киргон, вдруг приподнялся, взмахнул громадной огненной рукой – и примерно в полумиле позади троллей вдруг засверкали доспехи бесчисленного войска.

– Он призвал киргаев! – закричал Халэд. – Надо что-то делать, и поскорее!

– Гхворг! Шлии! – прорычал Вэнион голосом Беллиома. – Киргон призвал своих детей! Пусть ваши дети пожрут их!

Тролли-Боги, сделавшись еще громаднее, повелительно взревели, обращаясь к своим распростертым ниц почитателям. Тролли кое-как поднялись, обернулись и голодными глазами уставились на приближавшихся к ним киргаев из далекого прошлого. А затем с оглушительным ревом бросились к пиршественному столу, который так щедро накрыл для них Киргон.

Элана устала. Это был один из тех утомительных дней, когда дел так много, что не успеешь покончить с одним, как уже наваливается другое. В сопровождении Миртаи, Алиэн и Мелидиры она удалилась в королевскую опочивальню, чтобы приготовиться ко сну. Даная брела за ними, волоча за заднюю лапу Ролло и зевая вовсю.

– Император сегодня был не в духе, – заметила Мелидира, закрывая за ними дверь.

– У Сарабиана сейчас чересчур натянуты нервы, – ответила Элана, присаживаясь у туалетного столика. – Судьба всей его империи зависит от того, что удастся сделать на севере Спархоку и остальным, а он даже не может узнать, что там происходит.

Даная вновь зевнула и свернулась калачиком в кресле.

– Где твоя кошка? – спросила у нее Элана.

– Где-то бродит, – сонно ответила Даная.

– Проверь мою постель, Миртаи, – распорядилась Элана. – Я не люблю посреди ночи обнаруживать под одеялом маленький меховой сюрприз.

Миртаи похлопала по королевскому ложу, осененному балдахином, потом опустилась на колени и принялась заглядывать под мебель.

– Ее нигде не видно, Элана, – сообщила она.

– Найди ее, Даная, – сказала королева.

– Но, мама, я хочу спать.

– Чем раньше ты отыщешь свою кошку, тем скорее уляжешься в постель. Найди ее, прежде чем она опять удерет из замка. Пойди с ней, Миртаи. Когда отыщете кошку, уложи Данаю в постель и поищи Стрейджена либо Кааладора. Один из них должен был сообщить мне, что сегодня вечером происходит в кинезганской посольстве, и я хотела бы услышать это до того, как отойду ко сну. Я вовсе не желаю, чтобы они стучались в мою дверь посреди ночи.

Миртаи кивнула.

– Пойдем, Даная, – сказала она.

Принцесса вздохнула, выбралась из кресла и, поцеловав мать, вслед за золотокожей великаншей вышла из комнаты.

Алиэн принялась расчесывать волосы королевы. Элана любила это занятие. Было в этом сонное, почти чувственное наслаждение, которое позволяло ей расслабиться. Она весьма тщеславно относилась к своим волосам – густым, тяжелым, ослепительно светлым. Их цвет ошеломлял черноволосых тамульцев, и Элана знала, что стоит ей войти в комнату – и все взгляды тотчас устремляются на нее.

Они вели неспешный разговор – обычный разговор женщин, готовящихся ко сну.

Затем в дверь вежливо постучали.

– О Господи, – сказала Элана. – Мелидира, взгляни, кто там.

– Слушаюсь, ваше величество, – баронесса поднялась и подошла к двери. Открыв ее, она обменялась несколькими словами с теми, кто стоял за дверью. – Там четверо пелоев, ваше величество, – сообщила она. – Говорят, что у них известия с севера.

– Впусти их. – Элана обернулась к двери.

Человек, вошедший в комнату, не слишком походил на пелоя. На нем была обычная для пелоев кожаная облегающая одежда, у пояса висела сабля, и голова у него была обрита на пелойский манер – но лицо у него было смуглым, а обритая макушка – бледной, как рыбье брюхо. Что-то здесь было не так.

Лицо вошедшего вторым украшала черная, тщательно подстриженная борода. Он был бледен и показался Элане странно знакомым.

Последние двое тоже были в пелойской одежде и с обритыми головами – но это уж точно были не пелой. Один из них был Элрон, астелиец-рифмоплет, а другой, с мешками под глазами, подвыпивший, – не кто иной, как Крегер.

– А, – сказал он слегка заплетающимся языком, – как приятно видеть вас снова, ваше величество.

– Как ты сюда попал, Крегер? – спросила она.

– Ничего проще, Элана, – ухмыльнулся он. – Тебе стоило бы оставить для охраны парочку Спархоковых рыцарей. Рыцари церкви куда наблюдательней, чем тамульские солдаты. Мы оделись пелоями, обрили головы, и никто на нас даже не глянул. Элрон, правда, прикрыл лицо плащом, когда твоя баронесса открыла нам дверь – просто предосторожности ради, – но на самом деле все прошло куда как гладко. Ты ведь знакома с Элроном, верно?

– Смутно припоминаю, а ты, Мелидира?

– Пожалуй да, ваше величество, – отозвалась золотоволосая девушка. – Это, случайно, не тот бездарный писака, с которым мы познакомились в Астеле? Тот, одержимый манией величия? Впрочем, я с большим трудом могла бы назвать поэзией те жестокости, которые он вытворяет с родным языком.

Лицо Элрона побелело от ярости.

– Я не знаток поэзии, дорогие дамы, – пожал плечами Крегер. – Элрон говорит, что он поэт, и я верю ему на слово. Могу я представить вам барона Парока? – Он указал на того, кто первым вошел в комнату.

Парок отвесил изысканный поклон. Лицо его покрывали красные паутинки лопнувших сосудов – признак неумеренного пьянства – глаза, под которыми набрякли мешки, выдавали склонность к распутству.

Элана не обратила на него никакого внимания.

– Ты не уйдешь отсюда живым, Крегер. Тебе это известно?

– Я всегда ухожу отовсюду живым, Элана, – ухмыльнулся он. – Я привык весьма тщательно готовиться к делу. А теперь познакомься с нашим предводителем. Это Скарпа, – он указал на чернобородого. – Уверен, что ты уже слышала о нем, а он так просто умирает от желания с тобой познакомиться.

– На мой взгляд, он мало похож на мертвеца – пока, – заметила. Элана. – Мелидира, почему бы тебе не кликнуть стражников, чтобы они исправили это упущение?

Скарпа преградил дорогу баронессе.

– Такая бравада совсем неуместна для женщины, – холодно сказал он Элане голосом, полным презрения. – Ты чересчур высокого о себе мнения. Все эти коленопреклонения и «ваши величества», похоже, совсем вскружили тебе голову, и ты забыла, что ты всего лишь женщина.

– Я не нуждаюсь в поучениях ублюдка арджунской шлюхи! – презрительно бросила она.

На лице Скарпы мелькнуло раздражение.

– Мы зря тратим время, – сказал он. Голос у него был низкий, богатый интонациями – голос лицедея, которому вполне соответствовали все его жесты и манера поведения. Он явно проводил много времени перед публикой. – Нам еще до рассвета нужно проехать много лиг.

– Я никуда не собираюсь ехать, – отрезала Элана.

– Ты поедешь, куда я скажу, – ответил Скарпа, – а по пути я научу тебя знать свое место.

– Чего вы хотите этим добиться? – спросила Мелидира.

– Империи и победы, – пожал плечами Скарпа. – Мы берем королеву Элении в заложницы. Ее муж настолько туп, что забыл, что в мире полным-полно женщин, и все они похожи друг на друга. Он так глупо привязан к ней, что отдаст все на свете, лишь бы получить ее назад.

– А ты настолько безмозглый идиот, что считаешь, будто мой муж отдаст за меня Беллиом? – презрительно осведомилась Элана. – Спархок – Анакха, дурень, и в его руке Беллиом. Это делает его разным богу. Он убил Азеша, он убьет Киргона и уж непременно убьет тебя. Молись, чтобы он проделал это быстро, Скарпа. В его власти растянуть твою смерть на миллионы лет, если он того пожелает.

– Я никогда не молюсь, женщина. Только слабаки полагаются на богов.

– Думаю, Элана, ты недооцениваешь, насколько сильно привязан к тебе Спархок, – заметил Крегер. – Он отдаст что угодно, лишь бы получить тебя назад живой и здоровой.

– Ему и не придется ничего отдавать, – отрезала Элана. – Я и сама управлюсь с вами. Неужели вы думаете, будто сумеете выбраться отсюда невредимыми, если по одному моему слову сюда сбежится половина гарнизона?