Страница 24 из 82
– Ворота. Они слишком тяжелые, их нельзя незаметно прикарманить.
– Замолчите, Шелк, – отрезала она, продолжая разглядывать ворота.
Шелк залился смехом, и она посмотрела на него, угрожающе сузив зеленые глаза.
– Я думаю, мне лучше вернуться и посмотреть, почему Бельгарат отстал от нас, – сказал маленький человечек.
– Поезжайте, – буркнула Сенедра, неодобрительно глядя на Шелка, старавшегося скрыть улыбку. – Вам что-то кажется смешным? – спросила она его.
– Нет, моя дорогая, – быстро ответил он. – Просто я радуюсь жизни.
Взвод охранников у ворот выглядел не так пышно, как часовые на воротах Тол-Хонета. Поверх все тех же красных туник на них были надеты блестящие кольчуги, шаровары заправлены в голенища высоких, до колен, сапог, на плечах красные плащи, а на головах – остроконечные шлемы. Охранники по-военному отдали Каль Закету честь, и, когда император проследовал сквозь позолоченные ворота, медные фанфары громогласно возвестили о его прибытии.
– Я всегда терпеть этого не мог, – доверительно сообщил Гариону правитель Маллореи. – Этот звук просто бьет по ушам.
– Меня куда больше раздражали люди, следовавшие за мной по пятам в ожидании, когда мне что-нибудь понадобится, – ответил Гарион.
– Иногда это даже удобно.
– Иногда, – согласился король Ривы. – Так было до тех пор, пока один из них не ударил меня в спину ножом.
– Правда? Мне казалось, что ваши люди обожают вас – все без исключения.
– Потом мы поговорили, оказалось, простое недоразумение. Этот молодой человек обещал, что больше подобное не повторится.
– И все?! – с удивлением воскликнул Закет. – И вы его не казнили?
– Конечно нет. Мы все выяснили, и с тех пор он был мне очень предан. – Гарион печально вздохнул. – Он погиб в Тул-Марду.
– Мне очень жаль, Гарион, – сказал Закет. – Все мы потеряли тогда много друзей.
Отделанные мрамором здания внутри городка представляли собой бездарное смешение различных архитектурных стилей – от строгого военного до причудливого декоративного. Все это почему-то напоминало Гариону садок для кроликов во дворце короля Анхега в Вал-Алорне. Дворец Закета состоял из нескольких зданий, соединенных между собой галереями и колоннадами, проходящими через парки, богато украшенные статуями и мраморными павильонами.
По запутанному лабиринту Закет провел их в центр городка, где одиноко возвышался огромный дворец, являвший средоточие власти в безграничной Маллорее.
– Резиденция Каллафа Объединителя, – с иронией провозгласил император, – моего достопочтенного предка.
– Не перестарался ли он? – насмешливо спросила Сенедра, все еще не желавшая мириться с тем, что Мал-Зэт значительно превосходит размерами и пышностью город ее детства.
– Конечно, – ответил маллореец, – но это было необходимо. Каллаф хотел показать, что он выше по званию, чем все остальные генералы, а в Мал-Зэте звание определяется размером жилища. Каллаф был сущий подлец, узурпатор, к тому же ему не хватало личного обаяния, вот и пришлось самоутверждаться таким способом.
– Политика – это просто прелесть, правда? – обратилась Бархотка к Сенедре.
– Это единственная область, где возможности самовыражения безграничны, пока их выдерживает казна.
Закет рассмеялся.
– Я готов предложить вам должность у себя в правительстве, госпожа Лизелль, – сказал он. – Мне кажется, нам нужен человек, который бы время от времени сбивал с нас спесь.
– Ну, спасибо, ваше величество, – улыбнулась она. – Если бы не обязанности по отношению к моей семье, я подумала бы о том, чтобы принять ваше предложение.
Император вздохнул с притворным сожалением.
– Где вы были, когда мне нужна была жена?
– Возможно, в колыбели, ваше величество, – произнесла она невинным тоном.
– Как вы немилосердны, – поморщился он.
– Да, – согласилась она. – Но я права.
Он снова рассмеялся, поглядел на Польгару и заявил:
– Я собираюсь ее у вас похитить.
– Чтобы сделать меня придворным шутом, Каль Закет? – спросила Лизелль, зло сощурившись. – Чтобы я развлекала вас шуточками и колкостями? Нет уж, спасибо. Я еще могу преподнести вам кучу неожиданностей. Меня зовут Бархотка, и все думают, что я бабочка с нежными крылышками, но у этой бабочки есть еще и ядовитое жало. И некоторые его слишком поздно обнаруживали.
– Веди себя прилично, дорогая, – прошептала ей Польгара. – И не выдавай профессиональных секретов из-за минутного раздражения.
Бархотка опустила глаза и покорно произнесла:
– Да, госпожа Польгара.
Закет посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он спешился, и трое конюхов бросились к нему, чтобы принять коня.
– Пойдемте, – обратился он к Гариону и остальным спутникам. – Я покажу вам дворец. – Он хитро взглянул на Бархотку. – Надеюсь, вы простите мне естественную гордость хозяина, демонстрирующего свое жилище, каким бы скромным оно ни было.
В ответ она звонко рассмеялась. Гарион любовно провел рукой по гриве своего Кретьена. Отдавая поводья конюху, он ощутил почти физическую боль.
Через широкие позолоченные двери они вошли во дворец и очутились в сводчатой ротонде, очень похожей по планировке на вход в императорский дворец в Тол-Хонете, с той лишь разницей, что здесь не было мраморных бюстов, делавших вход во дворец Вэрена несколько похожим на мавзолей. Императора ждала толпа чиновников, военных и гражданских, и каждый держал в руках пачку документов.
Закет со вздохом взглянул на них.
– Боюсь, что нашу экскурсию придется отложить, – бросил он спутникам. – Пока примите ванну и переоденьтесь. Можно немного и отдохнуть перед тем, как мы приступим к обычным формальностям. Брадор, будьте так добры, проведите гостей в их комнаты и позаботьтесь об обеде.
– Конечно, ваше величество.
– Я думаю, удобнее всего разместиться в восточном крыле. Там никто не носится по коридорам, как здесь. – Закет одарил всех присутствующих улыбкой. – Сегодня мы поужинаем вместе, – пообещал он. – Итак, до вечера.
Шаги короля Ривы и свиты гулким эхом разносились по коридорам.
– Большое здание, – заметил Бельгарат. Они шли по коридорам минут десять. С того момента, как кавалькада въехала в город, старик молчал, как обычно, находясь в полусонном состоянии. Однако Гарион был убежден – вряд ли что-то укрылось от его многоопытных глаз.
– Да, – согласился с ним Брадор. – У первого императора, Каллафа, были неумеренные запросы.
Бельгарат усмехнулся.
– Этой болезнью заражаются многие правители. Вероятно, из-за неуверенности в завтрашнем дне.
– Скажите-ка, Брадор, – вклинился в разговор Шелк. – Насколько я знаю, государственная секретная полиция находится в распоряжении вашего ведомства?
Снисходительно улыбнувшись, Брадор кивнул.
– Это одна из многих моих обязанностей, принц Хелдар, – с достоинством ответил он. – Я должен знать, что происходит в империи, и поэтому мне пришлось организовать скромную разведывательную службу – совсем небольшую.
– Ничего, она со временем разрастется, – заметила Бархотка. – Так почему-то всегда бывает...
Восточное крыло дворца находилось несколько в стороне от прочих строений. Оно изгибалось полукругом, внутри которого находился большой двор с зеркальным прудом в центре и росшими вокруг него экзотическими растениями. Пестрые колибри перелетали с цветка на цветок живыми разноцветными лоскутами.
Глаза Польгары загорелись, когда Брадор открыл дверь в предназначавшиеся ей и Дарнику апартаменты. Из главной гостиной сводчатая дверь вела в другую комнату, где стояла мраморная ванна, над которой клубился пар.
– Ах, – вздохнула она. – Наконец-то цивилизация.
– Смотри не утони, Пол, – буркнул Бельгарат.
– Разумеется, не утону, отец, – рассеянно ответила она, с вожделением глядя на ванну.
– Это так важно для тебя, Пол?.. Ну что за глупый предрассудок? Видишь ли, не терпит грязи, – проворчал ее отец, обернувшись к остальным. – Мне, например, всегда нравилось быть грязным.