Идеальная жена

– Для чего?

– А ты как думаешь, для чего? Для денег.

– А-а-а, – кивнул Джеймс. – Конечно. Чтобы иметь доступ к еще большим суммам, чем те, до которых она так и не дотронулась. Это все очень логично объясняет.

Райан замотал головой.

– Слушай, дед, – сказал он ласковым голосом. – Я ведь знаю, чего ты добиваешься. И я благодарен за заботу. Но… но даже если я отброшу довод о выгоде, то, что случилось в тот последний день, только доказывает, что она не любила меня.

– Например?

– Ну, во-первых, мы на улице случайно встретили мою прежнюю подружку, – сказал он, сжав челюсти. – Девон сразу же начала обвинять меня в измене.

– Ты дал ей какой-нибудь повод думать, что обманываешь ее?

– Конечно, нет! Шэрон – моя старая подружка – устроила целое представление, но…

– Выходит, Девон ревновала.

– Ревновала? С чего бы это ей меня ревновать?

Джеймс улыбнулся.

– Может быть, с того, что она тебя любит.

– Да, – сказал Райан, криво усмехнувшись. – Я себя тоже пробовал убедить в этом, но потом она начала нападать на меня – почему я пропадаю днем и ночью, почему она никогда не знает, где я нахожусь и что делаю.

– Типичное женское поведение, да?

– Да, черт бы ее побрал. Типичное женское поведение. – Райан ударил кулаком по каминной доске. – И самое смешное, что в действительности ей совершенно нет никакого дела до того, где я провожу время. Как она не может понять, что после того, как я ее встретил, никто меня больше не интересует?

– Женщины утверждают, что у них сильно развита интуиция, парень, – негромко, как бы разговаривая сам с собой, произнес Джеймс, – но я пришел к выводу, что их иногда необходимо кое о чем информировать.

– Если б я хоть раз, на одно мгновение, почувствовал, что Девон хочет, чтобы я находился рядом с ней, я был бы дома каждый вечер. Она была для меня всем, дедушка.

Слова Райана потонули в тишине. Через минуту его дед осторожно кашлянул.

– Жизнь коротка, – проговорил он. – К тому моменту, когда начинаешь это понимать, почти все уже оказывается позади. Найди ее, Райан. Найди и распахни перед ней душу.

Райан кивнул. Он хотел что-то сказать, но в горле образовался комок. Он тяжело прокашлялся.

– Спасибо, сэр. За все.

– Ерунда. Мы оба знаем, что я просто глупый старик, который обожает совать свой нос в чужие дела.

– Все правильно, – согласился Райан, улыбнувшись счастливой улыбкой. – Кстати… я хотел спросить тебя о том диагнозе, который доктора якобы поставили тебе несколько месяцев назад.

– Ты хочешь проверить меня, сказал ли я правду?

– Да, сэр, – учтиво кивнул Райан. – Именно так.

В глазах старика вспыхнули лукавые огоньки.

– Все, что я говорил, – правда. Они сказали, что время мое ограниченно и что было бы разумно привести в порядок мои дела, – хихикнул Джеймс. – Но этот совет неглупые доктора дают всем своим пациентам, у которых не за горами девяносто. Ты со мной не согласен?

Райан изо всех сил старался напустить на себя рассерженный вид, но так и не смог. Через несколько мгновений он расплылся в улыбке.

– Я рассчитываю отпраздновать твое столетие, старина. Что мои дети будут делать без прадеда, постоянно отравляющего им жизнь?

Мужчины понимающе посмотрели друг другу в глаза; Райан обнял деда, прижал его к себе.

– Люблю я тебя, дружище, – сказал он грубоватым голосом на прощание.

Чикаго изнывал от удушливой жары бабьего лета.

Горячее дыхание прерии накатилось на город еще пять дней назад, и не было никакой надежды на прохладу. Каждый день термометр поднимался все выше, а настроение у людей падало все ниже.

Девон определенно находилась не в самом лучшем расположении духа.

Ночью хрипящий вентилятор в крошечной спальне ее душной квартирки издал последний вздох и закончил свое существование, выпустив напоследок черное облачко дыма.

А теперь еще система кондиционирования воздуха в торговом центре “Ходдридж” надумала сделать то же самое. Супермаркет начал превращаться в сауну.

Покупатели не дураки – быстренько удирали на улицу. А вот персоналу приходилось не только торчать в этой духоте, но и париться в форме, которую не снимешь.

Да и форма дурацкая, раздраженно думала Девон, поправляя свитеры, сложенные на прилавке отдела мужской одежды. Черный костюм, на карманах вышиты эмблемы “Ходдриджа”, белая блузка, чулки, туфли-лодочки на каблуках средней высоты – все это приемлемо зимой, но не сейчас.

В такой денек, когда кондиционер остался лишь приятным воспоминанием, казалось, что форму специально придумали для пыток. Блузка – из плотного полистирола – не дышала вовсе, а только прилипала к коже. Костюм – тоже из полистирола – был такой влажный, что клеился к рукам. А от удушающей жары ноги так распухли, что каждый шаг давался с трудом.

Да, мрачно отметила Девон, аккуратно складывая свитеры, настроение препаршивое. Хотя, если судить по замечаниям соседок по квартире, которые уже не раз сменились за три месяца, оно у нее давно такое.

– Честно, Девон, – сказала последняя из них всего несколько дней назад, – я бы на твоем месте вернулась и приперла к стенке того парня, из-за которого ты попала в такую передрягу, и одно из двух: или сказала бы ему, что я все еще люблю его, или врезала бы ему. Я думаю, после этого с тобой можно было бы общаться как с нормальным человеком.

– Никто не виноват в том, что произошло, – отрубила Девон. – И, кроме того, я никогда не любила его, а один раз уже врезала ему.

А надо бы еще разок заехать, с яростью подумала Девон. Но она не заехала. Подружка, возможно, права: вероятно, именно по этой причине злость до сих пор не проходила.

Эта злость поселилась в ее душе с тех пор, как она уехала из Нью-Йорка, что случилось ровно через час после того, как она строевым шагом вышла из того дурацкого ресторана и из еще более дурацкой жизни Райана Кинкейда. Она задержалась только, чтобы упаковать в чемодан свои вещички, а затем отправилась на автобусную станцию.

“Мне нужен один билет в один конец на ближайший междугородный автобус”, – сказала она девушке за окошком.

Вот так Девон оказалась в Чикаго. Какая разница, куда ехать? В то время существовали лишь те города, где бы ей меньше всего хотелось находиться: Сан-Франциско, например, или Нью-Йорк.