Время гарпии

— Держись за меня, — сказала она. — Нам нужно двигаться быстрее, а так, уверена, тебе будет сподручнее.

Он обвил своей рукой ее стройную, гибкую талию. Этак оно и вправду было сподручнее, хотя и не вполне в том смысле, какой она имела в виду. Они двинулись по коридору, свернули за угол, а когда Велко ненароком запнулся, она прижала его к себе покрепче. Исключительно для удобства. Он поймал себя на том, что рука его находится уже… во всяком случае не совсем на талии.

— Э нет, так дело не пойдет! — раздраженно заявила Метрия.

— Прошу прощения, — промямлил Велко. — Это вышло случайно. Я не хотел прикасаться.

— Ой, да прикасайся ты к чему хочешь, — нетерпеливо буркнула она. — Ты ведь совершеннолетний, не так ли? Стало быть, проблем никаких, могу даже трусики показать. Любуйся.

Одежда растаяла, оставив ее обнаженной почти полностью, не считая ярко-розовых трусиков, на которых сейчас покоилась его рука.

— Я о том, что идем мы слишком медленно, а дело наше не терпит. Поэтому лучше я тебя отнесу.

Демонесса заклубилась дымом — рука Велко прошла сквозь трусики и то, что должно было находиться под ними, — и вернула себе обычный человеческий рост, после чего оказалось, что он обнимает ее стройную икру. Наклонившись, демонесса подняла Велко на руки, прижала к упругой пышной груди и решительно зашагала вперед.

Велко решил не возражать. По правде говоря, у него не было особого опыта общения не только с демонессами, но и с великаншами, эльфессами, гоблиншами и женщинами вообще, а потому он плохо представлял, как следует вести себя в подобных обстоятельствах. Поскольку его еще и одолевала слабость, Велко предпочел положить голову на ее уютную грудь и предоставить ей нести его, куда она сочтет нужным. «В конце концов, — резонно рассудил больной великан, — это далеко не худший способ передвижения, и раз уж мне выпала возможность испытать его перед уходом со сцены, то отказываться было бы просто глупо».

Метрия двигалась быстро и уверенно, так как уже успела неплохо изучить замок. Демонесса не имела возможности как-либо воздействовать на него, однако ничто не мешало ей перемещаться в нем совершенно свободно, чем демонесса сейчас и пользовалась. Весьма кстати, ибо Велко сильно сомневался в возможности проделать весь этот путь самостоятельно.

Метрия шла мимо множества зарешеченных темниц, по большей части занятых нимфами.

— Выпустите нас, добрые люди! — умоляли пленницы. — Мы не знаем, что это за ужасное место, как мы сюда попали и что с нами будет. Нимфы созданы для того, чтобы веселиться, резвиться и радоваться жизни, но жизнь в заточении нас вовсе не радует.

— Нужно вызволить бедняжек, — сказал Велко.

— Почему? — спросила демонесса. Похоже, она и вправду этого не понимала.

— Да потому, что даже такие пустые и легкомысленные создания, как они, имеют право жить по-своему, коль скоро это не мешает другим.

— Ну, я-то ищу любви, а любовь не имеет к таким вещам приношения.

— Чего?

— Утешения, подношения, потрошения, устрашения…

— Может, отношения?

— Неважно!

— А вот и важно, потому что ты ошибаешься. Вспомни, что говорил тебе Трент насчет понимания и сочувствия. Любовь, чтоб ты знала, это не просто тяга одного пола к другому: будь это так, нимфы с фавнами дали бы по части любви сто очков вперед всем прочим народам. Нет, это куда более широкое понятие. Лишь тот, кто небезразличен к судьбам других, способен испытать настоящую любовь.

— Но разве это не сулит уйму хлопот?

— Да, порой бывает именно так. Но что поделать, всякий, кто хочет любить и быть любимым, должен смириться с возможностью некоторых издержек.

— Значит, если мне будет не все равно, что станет с этими безмозглыми нимфами, я смогу полюбить мужчину?

— Ну, связь тут, наверное, не такая прямая, но все-таки она есть. Именно потому, что ты не человек, не имеешь души и никого не любишь, тебе нет дела ни до бед и несчастий других существ вообще, ни до какого-то отдельно взятого человека.

Демонесса промолчала, как видно, обдумывая услышанное. Тем временем они приблизились к комнате перед главной входной дверью замка, на крюке у которой висело кольцо с одним-единственным ключом. Ключом, возможно, подходившим не только к наружной двери, но и ко всем замкам замка. По всей видимости, Велено брал его с собой, когда покидал замок или шел запирать очередную нимфу, а в остальное время держал здесь.

Метрия поставила Велко на пол, и он потянулся к крюку, но оказалось, что ключ висит слишком высоко. Метрия попыталась взять его сама, но ее пальцы прошли сквозь кольцо.

— Дерьмо драконье! — выругалась она. — Все время забываю.

Затем демонесса подхватила Велко под мышки и подняла к крюку.

Ключ оказался тяжелым, но все же не настолько, чтобы Велко не мог с ним справиться.

— Спасибо, Метрия, — с чувством промолвил он, сняв кольцо с крюка. — Теперь мы можем освободить Трента, Косто и Глоху.

— За что ты меня благодаришь? — не поняла демонесса. — Я помогаю тебе постольку, поскольку Трент сказал, что мне надлежит проявить понимание. Вот я и проявляю, как могу.

— Но я-то не демон, а живое существо, способное и любить, и испытывать благодарность за помощь. Благодарность вполне естественное чувство, а уж в моем положении, когда я вдобавок к болезни еще и сделался маленьким, естественное вдвойне.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что если я хочу познать любовь, мне необходимо стать размазней и начать распускать нюни? — возмущенно спросила она.

— Нет, — с улыбкой ответил Велко. — Просто не стесняйся обнаруживать свои чувства, если они у тебя, конечно, имеются.

— Имеются, можешь не сомневаться. Во-первых, я испытываю досаду, глядя на неуклюжих, нелепых смертных, во-вторых, мне нравится морочить им головы и потешаться, когда им случится попасть в переплет. В-третьих, я люблю дразнить их, особенно олухов мужского рода, своим телом.

На ней появилось ярко-красное, обтягивающее фигуру платье, глубокий вырез которого открывал соблазнительную грудь, а коротенькая юбочка так и норовила показать трусики.

— Ага! — воскликнула она. — Вот и у тебя глаза на лоб полезли.