Время гарпии

— Пожалуй, мне стоит превратить тебя во что-нибудь, для чего гора не будет опасна.

— Но тебе это не поможет, — возразила она.

— Возможно, я не заслуживаю помощи.

— Что? — не поняла она.

— Неважно! Не стой на месте. Почаще меняй направление.

Впрочем, ей на сей счет думать не приходилось. Волшебник бежал зигзагами, увлекая ее за собой.

— Почему не заслуживаешь? Ты о чем?

— Да о том, что я вел себя непозволительно для женатого старца.

— В каком смысле? По-моему, все это время ты вел себя безупречно.

— Я хотел снова превратить Синтию в женщину.

Вот как, оказывается увлеченность крылатой кентаврицы вовсе не осталась незамеченной. И даже встретила отклик. Глоха, будучи сама человекоподобной, вполне могла понять такое влечение.

— Если красивые и милые существа находят друг друга привлекательными, в этом нет ничего дурного! — заявила она. — Важно не кто чего хочет, а кто что делает.

— А не кто что чувствует?

— Может, в чем-то ты и виноват, — отозвалась Глоха, не желая вступать в спор. — Однако в конечном счете ты поступил правильно. Зло, причиненное Синтии превращением из человека в крылатую кентаврицу, было искуплено отказом вернуть ей первоначальный облик. Я уверена, теперь она будет счастлива. Кентавр Че непременно полюбит ее, как только с ней познакомится — нашу Синтию просто нельзя не полюбить. И вполне возможно, что сведя эту пару вместе, ты поспособствуешь выполнению им его предназначения, состоящего в изменении истории Ксанфа.

— Может быть, — откликнулся Трент уже не столь сокрушенно.

Ей удалось его успокоить. Что было весьма странно, принимая во внимание тот факт, что Трент прожил впятеро более долгую жизнь и обладал несравненно более богатым жизненным опытом. Он был дважды женат и обзавелся по меньшей мере одним ребенком: уж насчет чувств, влечений и тому подобного ему надлежало знать все. Просто удивительно, как могли слова наивной девушки повлиять на настроение такого человека.

Позади них слышались громкие и не слишком приличные звуки, по части которых с Попа-кати-петлем не могла бы сравниться никакая другая попа. Вулкан испускал газы столь рьяно, что было очевидно: если они не выберутся из зоны поражения достаточно скоро, он их обязательно накроет.

— Эй, как дела? — донеслось откуда-то сверху.

Подняв глаза Глоха увидела дымное облачко, совсем не похожее на те, которые извергала гора.

— Метрия!

— Странные у вас, смертных, забавы, — промолвила демонесса.

— Мы не забавляемся, — откликнулся Трент, — а пытаемся выбраться из зоны поражения вулкана.

— Не получится, он вас накроет. Лучше уберитесь в укрытие.

— Возникни у меня хоть предположение насчет того, что ты можешь знать, где оно находится, я бы тебя, может быть, и спросил, — проворчал Трент.

Угроза, которой он не мог ничего противопоставить, повлияла на его поведение: обычные невозмутимость и вежливость начали ему изменять. Волшебник не привык чувствовать себя беспомощным и выходил из себя. Глохе это, однако, нравилось, хотя она и не взялась бы объяснить почему.

— А вот и знаю! А вот и знаю! — воскликнула демонесса, то клубясь и растекаясь, то снова формируясь в женскую фигуру.

— Не верю! — отрезал Трент, сильно удивив Глоху. Как можно раздражать демонессу в то время, как они находятся в отчаянном положении и от нее может зависеть их спасение.

— Да если хочешь знать, укрытие у вас под носом! — фыркнула Метрия. — В ближайшей скверне.

Только сейчас до Глохи дошло, что волшебник обвел демонессу вокруг ее дымного пальца. Она собралась подразнить смертных, а он, поддразнивая ее, выудил у нее сведения. Только пока они оставались более чем неточными.

— В ближайшем чем?

— В вечерне, в таверне…

— Может, в каверне?

— Неважно! — сердито буркнула Метрия, перед тем как раствориться в кружащемся пепле.

— Мы должны найти эту таверну… то есть, тьфу, каверну! — воскликнул Трент, таща Глоху за собой за руку. Несмотря на дурное настроение, он тянул ее с силой, но бережно, стараясь не причинить боли. И это тоже ей нравилось.

— Но любую каверну поблизости уже завалило пеплом и камнями. Или скоро завалит, — сказала Глоха.

— Не думаю, — отозвался Трент. — Метрия всегда говорит правду, только на свой лад. Какое-то убежище поблизости есть. Нам просто нужно его найти.

— Хочется на это надеяться, — слабо выдохнула она.

Они перевалили какой-то гребень, за которым и зияла каверна, но дым над ней казался еще гуще, а камни сыпались сверху градом. Однако вглядевшись, Глоха не поверила своим глазам.

— Трент, кажется, я увидела дом, — промолвила она, пытаясь проморгаться. — Чудной дом, сложенный из костей.

— Должно быть, это останки какого-то убитого вулканом животного, — предположил волшебник.

— Наверное. Или мне просто померещилось.

— А где ты его углядела?

— Вот там, — она указала во тьму.

Трент рванул вперед, волоча ее за собой, сделал несколько шагов и изумленно воскликнул:

— Надо же! И вправду костяной дом!

— Не надо дразниться, — надулась Глоха. — Мне и без того несладко.

— Да я серьезно, — заверил ее Трент и сделал еще несколько шагов вперед. Перед ними оказалась костяная стена.

— Эй, есть кто дома? — крикнул Трент. Дверь отворилась, и на пороге появился скелет.

— Существа из плоти! — удивился он — Какими судьбами?

— Ты, должно быть, Косто, — промолвил отставной король. — Я волшебник Трент, а со мной Глоригардия, или Глоха, дочь гарпия и гоблинши. Мы нуждаемся в убежище.

— Добро пожаловать, — сказал Косто, посторонившись, пропустил их внутрь и затворил дверь, оставив позади круговерть летящего пепла.

Проморгавшись, Глоха смогла рассмотреть жилище. Оно и вправду было сложено из очищенных от плоти костей, однако они прилегали одна к другой настолько плотно и были так крепко стянуты сухожилиями, что внутрь не могла попасть и крупинка пепла.

Демонесса не обманула, они действительно нашли надежное укрытие.

— Спасибо, Косто, — сказал Трент. — Это большая удача для нас, найти твое жилище.

— Но как вы, существа из плоти, оказались в этом бесплотном, то есть я хотел сказать бесплодном краю? — поинтересовался скелет.