Ночная кобылка

Аймбри напрягла все свои силы.

— Удар, — воскликнула она, явившись в сценке. — Берегись, ты попался на песню Сирены. Скорее остановись, или ты встретишься с глазками Горгоны.

— Я знаю, и я иду, — тупо проговорил Удар, хотя все знали, что он обладал блестящим умом. Удар продолжал двигаться вперед, руками и ногами круша все попадавшее ему на пути.

Да, приманка для жителей Мандении действительно была подготовлена добросовестно. Аймбри поняла, что и она не сможет остановить Удара. Она галопом поскакала к полянке, выслав вперед себя сценку со словами, обращенными к Горгоне:

— Не превращай меня в камень, я своя. Сейчас я уже близко.

Горгона быстро набросила вуаль на лицо, и Аймбри быстро подбежала к ней, хотя все-таки и испытывала инстинктивный страх. Аймбри остановилась за самой спиной этой всесильной сейчас женщины, а Горгона продолжала превращать в статуи все напиравших жителей Мандении. Вся поляна уже была заставлена окаменевшими людьми, и Сирене с Горгоной приходилось время от времени отступать немного назад, чтобы освободить место для новых статуй. Обе женщины методично уничтожали отряд наемников, который прошел через весь Ксант, преодолел многие опасности, обратил в бегство грифонов, драконов, гномов и заставил стольких жителей Ксанта сняться и бежать с насиженных мест. Видимо, по иронии судьбы, орда разрушителей и грабителей должна была быть уничтожена двумя замужними женщинами средних лет.

— Удар тоже приближается сюда, и я никак не могу остановить его, — крикнула Аймбри. — Сирена, тебе придется пока прекратить петь, чтобы Удар мог отойти на порядочное расстояние. Я отошлю его отсюда, а потом ты можешь возобновить пение.

— Но тогда мы упустим и людей из Мандении, — возразила Сирена.

— Да, я знаю, но ведь Горгона может продолжать превращать их в камни. Они ведь не знают, что им нужно бежать отсюда. А Удар умеет очень быстро бегать, много времени это не займет.

— Как скажешь, — и Сирена прекратила играть на арфе и петь. — Да к тому же и пальцы мои уже устали, я ведь долго уже не играла! — Сирена стала сгибать и разгибать пальцы, разминая их, чтобы подготовиться ко второму отделению своего концерта.

— Удар! — грозно сказала Аймбри людоеду. — Беги в чащу изо всех сил и поскорее! Тебе немедленно нужно выйти из пределов слышимости голоса Сирены, и тогда ты не превратишься в камень. — Для пущей убедительности ночная кобылка явила великую сцену, в которой наглядно показала, как карфагенские солдаты один за другим превращаются в каменные статуи, и при этом там был и какой-то похожий на Удара великан, который тоже постепенно превращался в статую устрашающего вида.

— Я бегу, — покорно сказал Удар. — Я оставлю заклинания, она ими воспользуется. — Он бросил что-то на землю, развернулся, схватил Танди в охапку и громадными скачками бросился прочь, заставляя землю всякий раз вздрагивать.

— Ты тоже беги, Чем! — воскликнула Аймбри, понимая, что теперь карта продвижения жителей Мандении уже больше ни к чему. — Поскорее убегай отсюда и посмотри, если тебе удастся найти где-то еще помощников, то веди их сюда. Может быть, какие-нибудь лесные чудища захотят помочь нам...

— Они не согласятся, — воскликнула Чем, потрясая копьем. — Они всегда старались держаться подальше от человеческих взаимоотношений. К тому же им совершенно безразлично, кто будет управлять Ксантом.

— Ну хорошо, тогда просто беги отсюда. Мне совсем не хочется, чтобы ты пострадала тут.

Чем кивнула — она была достаточно умна, чтобы понять, к чему клонится все дело. Было бы все-таки лучше, если бы ксантское воинство, уязвимое к взглядам Горгоны, держалось в этот момент подальше от нее.

Манденийцы тем временем трясли головами и озирались по сторонам, стараясь сориентироваться на местности, в которую сами и забрели же. Кое-кто из них попытался напасть на бегущего великана, очевидно, думая, что он убегает от них. Эта безрассудная наивность тут же была наказана — Удар вырвал из земли здоровенное дерево и им принялся расчищать себе дорогу, расшвыривая манденийских воинов по сторонам. Для него это был некий обыденный жест, каким человек отгоняет от себя надоедливых мух, но в данном случае манденийцы отлетали очень далеко и, падая со всего размаху на землю, больше не подавали признаков жизни.

Отряд Мандении возобновил прерванное Сиреной занятие — люди снова двинулись к замку Ругна. Но теперь их ряды значительно поредели — карфагенян было уже гораздо меньше сотни. Кое-кто из них с любопытством продолжал протискиваться на полянку, не понимая, что же там такого произошло, и Горгона быстро покончила с ними.

Кое-кто из манденийских солдат кинулся подбирать предметы, которые Удар обронил на землю. Аймбри про них совсем забыла — Удар называл их заклинаниями, то есть полагал, что они могут помочь в войне с врагами. Аймбри сломя голову помчалась туда, но было уже поздно — жители Мандении открыли одну из коробочек. Какой бы скрывавшаяся там волшебная сила ни была, карфагеняне успели овладеть ей. Это был упрек ей, королеве Аймбри, за то, что она не смогла среагировать своевременно.

Внезапно стали раздаваться крики, которые сопровождались бешеной сумятицей. Жители Мандении вдруг бестолково засуетились, словно какая-то неведомая сила напала на них, и тут же бросились в разные стороны, прочь от этого страшного места. На Аймбри они не обратили ни малейшего внимания.

Через мгновенье, хорошенько вглядевшись в происходящее, Аймбри все поняла. Удар отыскал где-то коробочку, в которой находились те самые ядовитые змейки Доброго Волшебника Хамфри. Эта коробочка, должно быть, была занесена в чащу леса волной разбушевавшейся реки Эльбы. Маленькие чудовища, размер которых был обратно пропорционален их агрессивности, мгновенно нападали на все, что только встречалось им на пути. Люди из Мандении представляли для них довольно выгодную и крупную цель, чем змейки не замедлили воспользоваться, вгрызаясь в их тела дважды за один укус — такую боль не могли выдержать даже привыкшие к разным ранам солдаты. Через мгновенье все опустело — жители Мандении удрали, а змеи, естественно, полетели их преследовать. Издали все еще продолжали доноситься вопли и проклятия ужаленных карфагенян, но потом и эти возгласы постепенно стали затихать. Какая благоприятная и неожиданная передышка для защитников замка Ругна!

Аймбри опустила взгляд и увидела еще одну коробочку лежащую на траве. Эту она запомнила еще с того момента, когда старина Хамфри в стволе Баобаба раскладывал свои заклятья — на коробочке крупными буквами было выведено одно-единственное слово — ПАНДОРА. Аймбри стало жутко интересно, что может находиться там, внутри, но все-таки она знала достаточно, чтобы не открывать ящичек самой. Осторожно нагнув голову к земле и зажав коробочку зубами, ночная кобылка пошла с этого места — может быть, Горгона расскажет ей, что находится там, внутри, ведь она упаковывала все эти заклятья для своего мужа Хамфри.

Вскоре Аймбри окончательно убедилась, что людоед убежал уже на достаточно приличное расстояние, поскольку уже не было слышно топота его исполинских ног и треска вырываемых из земли деревьев, очевидно, мешавших ему бежать достаточно быстро. Кобылка вдруг подумала, что было бы, если бы великан сам открыл коробочку со змеями — напали ли бы эти чудища на него и как бы он повел себя в данной ситуации? Но времени на пустые размышления было мало, и Аймбри развернулась и рысью понеслась на полянку, где сидели сестры.

— Сирена, начинай пение снова! — с ходу скомандовала ночная кобылка.

Ответа не последовало.

— Эй, Сирена! — уже тревожась, громко воскликнула Аймбри.

Но на полянке стояла мертвая тишина.

— Горгона, скажи сестре, чтобы она продолжила петь! — крикнула Аймбри.

Тут раздался голос Горгоны:

— Всадник добрался теперь и до моей сестры!

Спокойствие Аймбри рухнуло, подобно стене, разнесенной Ударом в куски. Постепенно до нее начал доходить смысл сказанных Горгоной слов. Всадник, сидевший в замке Ругна, услыхал пение Сирены и, как любой мужчина на его месте, тоже попал под влияние этой музыки и начал двигаться туда, откуда она слышалась. Но, поскольку через стены он проходить не мог, то он оставался, очевидно, на месте, может быть, выйдя на внешнюю стену или что-то в этом роде. Возможно, он даже чуть не угодил в объятья какой-нибудь лианы-удавки или в заросли плотоядной травы. Но, как известно, появление людоеда Удара все испортило, и Сирена была вынуждена прервать игру на арфе и пение — и сила ее чар ослабла. Всадник пришел в себя и увидел, что чуть было не погиб. Возможно, из какой-нибудь бойницы или щели он увидел Сирену — и в бессильной злобе поспешил использовать свой дар налагать заклятье на первом попавшимся под его взгляд существе. Всадник моментально воспользовался этим даром, и таким образом Сирена присоединилась теперь к компании потерявших рассудок королей Ксанта.