Макроскоп

Шен тоже был здесь, в руках он держал S' прибор.

– Ты выиграла на Меркурии, 10:5, – объявил он. – Эти чертовы птицы...

Он хлопнул по инструменту.

Так, она все-таки выиграла раунд!

Но видение вновь захватило ее:

Улица Макона, ей семь лет, мужчина-негр стоит над ней. Но страха больше нет. Шесть знамений – восходящий, Солнце, Луна, Марс, Венера, Меркурий уступили место седьмому – Юпитеру – и сейчас она находилась под покровительством доброго бога. Она знала, что этот негр не обидит ее, он не был бандитом. Грабителем был белый.

– Девочка, идем со мной, твоего папу ранили.

– Я знаю, – ответила она.

– Я работаю в магазине, – продолжал он, помогая ей подняться на ноги. – Я видел, как ты выскочила и представляю, как ты сильно испугалась. Но теперь уже все в порядке. Твой папа схватил грабителя и не дал ему уйти, он теперь в тюрьме, я точно знаю, но...

Она ободрала колено, на плече был синяк – она получила его в столкновении с горой банок в магазине, но эти ранения были пустяковыми. Она взяла протянутую руку и пошла назад.

– А как сильно мой папа...

– Ну, я уверен, что его легко ранили. Он такой храбрый человек, не побоялся пистолета. Очень храбрый человек.

Афра опять вышла из видения-воспоминания, но уже по своей воле, иллюзия утратила власть над ней. Ей уже не нужно из нее бежать.

Шен раздраженно смотрел на нее, было очевидно, что у него начала уходить почва из-под ног. Он рассчитывал победить еще раз, забросив ее в кошмарное видение и заставив ее еще раз капитулировать, но она переборола свой страх. Теперь от ее уступчивости не осталось и следа. Какое бы соревнование ни придумывал Шен, теперь он был гораздо дальше от победы, чем в первом раунде под восходящим. Она набирала силу, победа под Меркурием воодушевила ее, над ней все меньше довлел ужас восходящего. Теперь она была готова расширить горизонты своего сознания, разум ее был открыт для новых потоков информации, которые принесут ей победу.

– Вы когда-нибудь задумывались, – спросила она Шена, – над сутью парадокса Странника? Над той единственной его особенностью, которая отличает его от всех прочих макронных передач, и свидетельствует о том, что III тип технологии, это не только количественный, но и качественный скачок?

– Разумеется, – сказал он, но в его голосе чувствовалась неуверенность, он явно просмотрел это, как и многое другое, и лишь сейчас задумался... Еще одно очко в ее пользу! – Странник – это импульс, движущийся со скоростью света, и он принципиально не может управлять таким сложным и хронологически связанным процессом, как деструкция, или, например, восстановление незнакомой живой формы, так как образование, движущееся со скоростью света – максимально возможной в природе скоростью – не имеет обратной связи с событиями в своем прошлом. Та часть программы разрушителя, которая начала растворять эпидермис, удалится на расстояние двадцать четыре световые минуты, когда начнет растворяться сердце. А та часть, которая завершает процесс, не будет знать, когда же все началось, так как она теоретически не может подоспеть к месту на двадцать четыре минуты раньше, чтобы засвидетельствовать начало. Ведь информация в реальной Вселенной не может распространяться со скоростью больше скорости света. Выходит, Страннику деструкция не под силу, но в жизни он это делает прекрасно. Парадокс.

– Вы упустили главное! – воскликнула она. – Гений, вы не видите истину! Вы понимаете феномен Странника на уровне ранних галактических цивилизаций.

– Нелепость какая, – раздраженно заметил он. – Я могу показать, как процесс плавления может происходить при подобных условиях. Нужно ли мне рисовать тебе картинку?

– Это невозможно изобразить на рисунке, тупица.

Шен перехватил куб углерода – огромный алмаз – на его пути к одной из выставок, и поставил его на машину, производящую предметы искусства. Затем сбегал вглубь зала, нашел нечто, напоминающее мелок и принялся рисовать на импровизированной доске. Рисунок мелком на алмазе!

Луч выходит из точки А, взаимодействует с субъектом в точке В и уходит в направлении С, никогда не возвращаясь, – прокомментировал он свой рисунок.

Афра не сомневалась, что он бы изобразил шедевр, если бы захотел, но мелок был слишком грубым, а поверхность алмаза слишком скользкой, и Шен был слишком озабочен тем, что в их поединке удача все меньше ему улыбалась.

– Для простоты, – продолжал он, – мы опустим такие детали, как собственно разлагающий луч, который делает всю работу, на самом деле, это просто модификация основного луча, которая возникает непосредственно на месте соответствующей ситуации. Главное заключается в том, что Странник соприкасается с субъектом только раз и тут же уносится дальше со скоростью света. Он не останавливается посмотреть на завершение работы, точно так же, как река не останавливается посмотреть, кто же переходит ее вброд. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку.

– Вы все еще ничего не понимаете, – сказала она.

– Но объект постоянно генерирует возмущения, – продолжал он невозмутимо. Она знала, что ему сейчас крайне важно доказать свою правоту, иначе он проиграет. – Возмущения распространяются уже во всех направлениях, а не в одном, как набегающий поток. В случае со Странником, взаимодействие в точке В генерирует сигнал обратной связи, который идет назад и подготавливает последующие части программы. Таким образом осуществляется взаимодействие между частями программы.

Он нарисовал еще один рисунок на другой стороне куба.

– Пусть точка D – место, где происходит интерференция сигнала обратной связи и основного сигнала, хотя, на самом деле, этот процесс не строго ограничен в пространстве. Здесь приходящему сигналу заранее передается необходимая информация – следовательно, возможно что-то вроде памяти и перспективного планирования. Таким образом, деструктурирующая программа – это функция от сигнала в точках E и А плюс влияние петли обратной связи BD. Луч А воздействует прямо только один раз – во время введения, то есть, когда вы смотрите на клетку и все такое, – но, на самом деле, это введение необходимо для установления обратной связи. Без петли обратной связи деструкция была бы просто хаотическим процессом удаления тканей, результатом которого неизбежно была бы смерть.