Страница 2 из 28
– Нет. Я только называю факты. – Он разрывался между любовью и раздражением. – Есть определенные требования к среднему персоналу. Ты по всем статьям не соответствуешь.
Лиза скрестила руки на груди и свирепо посмотрела на него.
– И поэтому я не могу ни на что претендовать?
– Так точно, – сказал Сэм, потеряв самообладание. – А теперь иди и займись делом.
Это была ужасная неделя. Рынок на Фа-Истен заполнен только наполовину, Лиза появилась за рабочим столом раньше, чем когда-либо, и задержится сегодня надолго, а домой попадет только к десяти.
В результате опять пропустит свою очередь убирать кухню. Но что действительно обидело ее приятелей по квартире – это небрежность, с которой она отнеслась к совершеннолетию Анны. Двадцать один год.
– Какая важность – помнить о чьем-то дне рождения, – усмехнулся Алек Палмер.
Из всех живущих с ней в квартире Алек был единственным, кто хорошо знал ее работу. Он сам некоторое время работал в "Нэпиер Краус". Когда он только въехал, они поладили, но с ее повышением по службе отношения постепенно ухудшались.
Она могла его понять. Алек старше, и у него вызывали досаду успехи Лизы, бросившей школу в шестнадцать лет. У него у самого была ученая степень. При такой конкуренции ревность была оправданным чувством. Но резкие замечания, отпускаемые им в последние дни, становилось все труднее терпеть. Может, ей и впрямь стоит послушаться Сэма и переехать, думала Лиза.
Ее сердце сжалось, когда она вошла вечером на кухню и увидела Алека. Он стоял у плиты, перемешивая лук для болонского соуса.
– Все в клубе, – сказал он, не поворачиваясь. -Ты можешь догнать их.
Лиза поставила портфель на стул.
– Откровенно – хочу отдохнуть, адская была неделька.
– Груз ответственности, – сказал Алек с издевкой.
Лиза напряглась. Но он постучал лопаткой по сковороде с кипящей пастой.
– Хочешь спагетти?
Лиза с радостью приняла оливковую ветвь.
– Это было бы здорово. Только позволь мне переодеться.
Она вышла, быстро приняла душ, затем надела джинсы и простенькую футболку и вернулась на кухню.
Алек открывал бутылку красного вина. Лиза опустилась на деревянный стул, взяла протянутый ей стакан и подняла его в безмолвном тосте.
– Настоящий пир. Спасибо, Алек.
– Приятного аппетита.
Он сервировал стол, поставил перед ней блюдо. Она натерла немного пармезана в мясной соус и начала с аппетитом есть.
Поначалу все складывалось хорошо. Они говорили о еде, планах на выходные, семье. Даже о работе, но очень осторожно. Лиза лениво поинтересовалась:
– В клубе празднуют день рождения? Алек взорвался:
– Не стоит иронизировать.
– Яне...
– Шестизначный оклад не делает тебя лучше нас. Лиза вздохнула. Для ее соседей она была ребенком Ист-Энда: неугомонный трудоголик, сразу, чуть что, хватающий за оружие. Никто не знал, чего стоят часы ее работы или одиночества.
– Я слишком устала, Алек. Он тихо засмеялся.
– Слишком устала, – грубо передразнил он. -Большая работа забирает все силы? Я должен, наверное, поблагодарить тебя, что ты выкроила время, чтобы попробовать мое блюдо.
Лиза вздрогнула и возмущенно произнесла:
– Дрянь.
Он поднялся и обошел стол, глядя на нее в раздумье.
– Когда ты последний раз по-человечески говорила со мной?
– Алек...
Казалось, он не слушает ее.
– Ты никогда не задумывалась над этим? Его лицо искривилось. Лиза даже подумала, что он вот-вот расплачется. Она попыталась сдержать дрожь, но было поздно – Алек заметил ее отвращение. Он схватил за плечи.
– Посмотри на меня, Лиза. – Внезапно он стал странно, тяжело дышать, словно ему не хватало воздуха. – Я люблю тебя. Никто не будет любить тебя так, как я.
Лиза испугалась. Это выходило за рамки договора. В доме было соглашение: никаких личных взаимоотношений между съемщиками. Она воспринимала Алека как товарища, а с недавних пор как равноправного конкурента. Ей никогда не приходило в голову, что он может быть влюблен в нее.
– Замолчи, – сказала она умоляюще. Но он не слушал. С искаженным обидой лицом он прижимал ее, словно от этого зависела его жизнь. Я не могу вынести этого, думала она.
– Отпусти меня.
Она старалась изо всех сил высвободиться.
– Ты считаешь себя сильной, – глухо проговорил он ей в волосы. – Но и тебе необходима любовь. Каждый нуждается в любви. Я могу дать тебе любовь.
И, к неописуемому ужасу Лизы, он встал на одно колено и прижался лицом к ее животу.
– Алек, пожалуйста, не делай этого, – простонала Лиза.
Она отталкивала его. Но его объятия были словно тиски. Лиза беспомощно огляделась. Казалось, он не подозревает о своей силе и не замечает того, что она всячески пытается высвободиться.
Лиза замерла. Она стояла очень тихо, почти не дыша. Сохраняй спокойствие, твердила она себе. Она всегда избегала слишком экзальтированных парней. Если он опомнится, они вновь станут друзьями.
Чушь! Они никогда не смогут стать друзьями.
Алек, казалось, не замечал, что неприятен ей. Распалясь, он начал срывать с нее футболку. Сейчас он либо опомнится, либо бросит ее на пол.
– Я люблю тебя. Люблю. Люблю... Сердце Лизы бешено билось от отвращения. Она вырвалась.
– Любовь! – фыркнула она.
Алек смотрел на нее, его глаза сверкали яростью и слезами. Он поднялся и снова притянул ее к себе. Его губы были грубыми, удушливыми, жадными.
Лиза закрыла глаза. Она разрывалась между жалостью и отвращением. Совсем не смешно выглядела эта баталия с мужчиной, которого она воспринимала как своего друга более трех лет. Лиза резко оттолкнула его.
– Но я люблю тебя, – настойчиво и возмущенно повторял он, как если бы прежде она была с ним близка.
Он разбередил старые воспоминания, которые пронзили Лизу до самого сердца.
– Любовь. Ха! Не смеши меня, – сказала она, наконец вырвавшись и отступая за стол. – Ты хочешь затащить меня в постель и считаешь, что признания в любви будет достаточно. Со мной это не пройдет. Не трогай меня! – в ярости крикнула она и убежала.
На следующее утро Лиза ушла из дома, когда все еще спали. Она было решила переехать к маме, но очень быстро передумала. Джоан скажет, что у нее слишком много проблем с Кит. Надо самой найти выход из положения.
В конце концов Лиза направилась в танцевальную студию на Лэндброк-Грув. Там как раз проходил утренний класс джаз-дэнса. Лиза с головой ушла в занятия. О делах она будет думать потом.
Все уже покинули студию, как вдруг кто-то произнес:
– И кто здесь собирается замучить себя?
– Что? – Лиза обернулась. – О, привет, Татьяна. Я и не знала, что ты танцуешь джаз.
Татьяне Лепаткиной, должно быть, было больше семидесяти лет, но она все еще преподавала в балетной студии. Лиза впервые встретилась с ней год назад, когда принимала участие в любительском конкурсе по танцам сальсы.
Они направились вместе в раздевалку.
– Танцы! – фыркнула Татьяна. – То, что ты делала, не называется танцами. Это чистой воды солдатская муштровка.
Впервые после схватки с Алеком Лиза засмеялась. Татьяна с улыбкой посмотрела на нее. Она пользовалась авторитетом, даже была чем-то вроде гуру среди молодых членов студии. Она была мускулиста, словно атлет, и никогда не пользовалась косметикой.
Они разделись и разошлись по душевым кабинкам.
Какое-то время был слышен только шум воды. Когда Татьяна вышла, укутанная в огромное белое полотенце, Лиза была уже одета и сушила влажные волосы перед зеркалом. Татьяна, наклонив голову, засмотрелась на нее.
– Тебе повезло с волосами. Золотистые, и ведь это натуральный цвет... – И неожиданно переключилась на другое:
– Кто разозлил тебя сегодня утром?
Лиза удивленно вскинула брови.
– Что, так заметно?
К своему удивлению, Лиза откровенно все ей рассказала. Когда она закончила, Татьяна несколько минут молча смотрела на нее, сощурив глаза.
– И ты уверена, что никогда не подстрекала этого мужчину?