Колдовство любви

Глава 8

Стараясь не шуметь, Фаро сложила платье, последнюю вещь, в потертый саквояж. Тихий щелчок застежки прозвучало в ее ушах разрывом снаряда, и взгляд метнулся к кровати. Уатт не проснулся. Его голова утонула в подушке, одна нога была согнута, ягодицы открывались взгляду во всем их эротическом естестве. Фаро с сожалением вздохнула.

Ничто не длится вечно. Она знает это, хотя ночью делала вид, что верит в обратное. Розовый свет зари лишь подчеркнул греховность ее мыслей. Она должна уйти сейчас, пока ничто не спугнуло воспоминаний о прекрасных часах, проведенных с Уаттом. Нельзя было расставаться в ссоре. Когда-нибудь он поймет, как она помогла им обоим тем, что уехала тайно. Уатт, конечно, рассердится, но скоро забудет ее, и каждый из них заживет своей жизнью.

Но почему так трудно поступать правильно.

Под ногой зашуршало, и, опустив глаза, Фаро увидела один из своих рисунков. Она наклонилась и… встретилась с взглядом золотистых глаз.

— Что-то потеряла? — Уатт заметил, что она одета в синий дорожный костюм, и вопросительно поднял брови. Он повернулся на бок и оперся на локоть. — Или ты куда-то собралась?

— Сегодня пятница, — быстро проговорила она, — и я уезжаю.

Это было глупое объяснение. Но самое правдоподобное из всех, что она могла придумать. Однако Уатта ее слова ничуть не встревожили. Он зевнул и потянулся, словно большой сытый кот.

— И куда же?

— Я должна вернуться в Лондон, — произнесла Фаро, чуть задыхаясь. — Леди Салтон пригласила меня к себе в понедельник на чай, и я обещала прийти.

— Чай — это всегда такая скучища. — Уатт снова зевнул. — Но, надеюсь, мы выдержим.

Фаро увидела, как он взял с кровати брюки, и опустила глаза, пережидая, когда он оденется.

— Я не знала, что ты приглашен.

— Леди Салтон не станет возражать против моего присутствия, — сказал он. — Наоборот, придет в совершеннейший восторг, если мы выберем ее чаепитие для первого появления в свете. Нам повезло, что этот вечер в твоих планах. Я ведь исам должен съездить в Лондон. За специальным разрешением на брак.

— Ты обещал отпустить меня утром. — Фаро старалась не смотреть на него, но вид его твердых мускулов, которые она осязала этой ночью своими пальцами, заставлял сердце сладко ныть.

— Ты не в тюрьме, любимая. Моя семья не занималась похищением людей, по крайней мере последние сто лет. И хотя подобные действия содержат определенную долю романтики, они все же плохо сказываются на репутации. Ты можешь покинуть Блэкберн в любое время. — Он скрестил руки на груди и серьезно посмотрел на нее. — И — если ты еще не поняла — я собираюсь отправиться с тобой. Куда бы ты ни поехала.

— Ты не можешь.

— Могу, — возразил Уатт. — Разумеется, пока мы не объявили о помолвке, придется соблюдать внешние приличия. Мы попросим мою мать выступать в роли твоей сопровождающей. Ее присутствие будет залогом того, что твоя репутация не пострадает, и, я уверен, мать не станет возражать, если я буду проводить ночи в твоей постели. Она почти так же сильно, как и я, хочет, чтобы мы поженились.

Эта новость прозвучала сюрпризом для Фаро.

— Твоя мать хочет, чтобы ты женился на мне?

— Разве я тебе не говорил об этом? — Уатт одарил ее чистой улыбкой. — Мама пригласила тебя в Блэкберн из-за меня. Она собиралась показать мне, чем отличаются женщины, за которыми я обычно волочился, от той, кто сделает меня счастливым. — Он огляделся, подобрал рубашку и встряхнул ее. — Я начинаю думать, что моя мать — сообщница той цыганки.

Он говорил так уверенно, что Фаро захотелось поверить ему хотя бы еще раз, ненадолго. Но она резко тряхнула головой, прогоняя эту мысль.

— Я не могу выйти за тебя замуж.

— Почему? — Такой простой вопрос. Его прямой взгляд требовал честного ответа.

— Я боюсь.

Уатт швырнул рубашку на кровать и шагнул к Фаро. Она попятилась, пока не уперлась в стену. Он приблизился почти вплотную.

— Я испугал тебя, любимая? — нежно спросил он.

— Все дело во мне, — прошептала она. — Я сделаю что-то не так, и ты перестанешь любить меня. Я… люди часто так поступали. Ты знаешь о моем отце, но я лгала, когда рассказывала о матери. Она делала вид, что любит Хазарда и меня, но к тому моменту, как она умерла, мы оба знали, что это неправда. Теперь даже Хазард начинает уставать от меня и почти не слушает, что я ему говорю. Мне кажется, он часто поступает мне назло.

— Так оно и есть. — Уатт схватил ее руки и прижал к своей груди. — Твой брат в том возрасте, когда все юноши отказываются подчиняться старшим. Это не значит, что он меньше любит тебя, — просто он растет.

— Ты так думаешь? — Фаро отчаянно хотелось верить ему.

— Я это знаю. Твои родители, однако, — совсем другое дело. Я хочу, чтобы ты пообещала мне сейчас, что не откажешь нашим детям в любви к себе.

Фаро недоуменно нахмурилась.

— Человек не может управлять любовью ребенка.

— Ты можешь. — Он потянулся и погладил ее по щеке. — Разве ты не видишь? Вместо того чтобы избегать ошибок матери, ты пытаешься повторить их.

— Нет! — Это предположение потрясло ее. — Я не выйду за тебя замуж, а значит, не повторю ошибок.

— И останешься одна? Отказывая себе в любви мужа и семьи? — Он покачал головой. — И чем это будет отличаться от жизни твоей матери?

Глаза Фаро расширились. Глубоко внутри себя она признавала горькую правду этих слов. Уатт положил руку ей на живот.

— Ночью ты принимала мое семя больше одного раза и, возможно, уже зачала моего ребенка. Откажешь Ли ты ему в любви только потому, что он будет напоминать тебе о нашей потерянной любви?

— Нет! — Она закусила нижнюю губу. Неужели ее мать закрыла сердце от своих детей, потому что они напоминали ей о любви между ней и отцом?

Уатт увидел сомнение в ее глазах. Он нежно приподнял ее подбородок и заставил посмотреть на себя.

— Ты никогда не узнаешь всей правды о том, что произошло между твоими родителями, но ты не обязана нести на себе груз их несчастий. Оставь прошлое, любовь моя. Думай о будущем со мной.

В его устах все казалось таким простым и понятным. Она же не могла так легко расстаться со своими страхами.