Страница 10 из 88
Стараясь не выдать своих чувств, она сказала:
– Значит, скоро я буду в курсе всех новостей, не так ли? Томас кивнул:
– Да разумеется. У вас ведь есть подходящее для этого случая платье? Знаете, я только сейчас об этом подумал...
Она невольно улыбнулась. Как это похоже на мужчин – даже не почувствовать, что сумел произвести на женщину впечатление.
– Я привезла одно выходное платье, – ответила Мадлен. – Поскольку сундуки у меня совсем маленькие и в них немного места, пришлось взять только три платья. Кроме того, что было на мне вчера. – И тут вдруг она выпалила: – Должно быть, вам надоест постоянно видеть меня в одних и тех же нарядах.
Томас усмехнулся:
– Пусть это вас не беспокоит. Мне приятно видеть вас в любом платье.
Мадлен снова улыбнулась. Этот комплимент согревал лучше, чем чашка с чаем, которую она держала в руках. Нисколько не стесняясь, она посмотрела Томасу прямо в глаза. Не выдержав ее взгляда, он отвернулся и пробормотал:
– Впрочем, от переводчицы никто и не ожидает, что она станет одеваться ярко и экстравагантно. Для вашей роли гораздо лучше, если вы будете выглядеть поскромнее.
Мадлен молча кивнула. Она и сама так считала.
– Что касается сегодняшнего дня, – продолжал Томас, – то думаю, мы могли бы пройтись по городку, чтобы вы как следует осмотрелись. Возможно, вам даже удастся с кем-нибудь по дороге познакомиться.
– Прекрасная идея, – согласилась Мадлен. Она сделала глоток чаю. – Томас, нам с вами предстоит какое-то время жить под одной крышей... Не кажется ли вам, что нам следует хоть что-то узнать друг о друге?
Он пожал плечами:
– А что бы вам хотелось обо мне узнать?
Она внимательно посмотрела на него и спросила:
– Томас, вы женаты?
Мадлен тотчас же почувствовала, что ее вопрос удивил собеседника, хотя тот ничем не выдал своего удивления.
– Нет, не женат, – ответил он, немного помедлив. – Хотя был когда-то.
Мысленно улыбнувшись – ответ Томаса вполне удовлетворил ее, – Мадлен пробормотала:
– Были когда-то?..
Она надеялась, что напарник расскажет о себе подробнее, и он ее не разочаровал. Томас тяжко вздохнул и, упершись локтями в колени, устремил взгляд на гладь озера. Помолчав несколько секунд, он заговорил:
– Мою жену звали Бернадетта. Она умерла двенадцать лет назад во время родов. Девочка родилась мертвой. У меня есть сын, Уильям. Ему сейчас пятнадцать. Я отправил его в одну из школ Венеции. Вот, пожалуй, и все. Уверяю вас, в моей жизни нет ничего интересного. Кроме того, я участвовал в войне, там был ранен и теперь живу в Истли, но об этом я уже говорил.
– Наверное, вы скучаете по сыну, – заметила Мадлен. – И вспоминаете жену...
– По сыну я действительно очень скучаю. – Томас вздохнул. – Он играет на скрипке, причем подает большие надежды. Но чтобы чего-то добиться в жизни, мальчик должен находиться рядом со своими учителями. Иногда я вспоминаю и жену, но ведь с тех пор как она умерла, прошло уже много лет...
Мадлен насторожилась. Ей хотелось бы ошибиться, но она чувствовала: Томас что-то скрывает. Она уже поняла, что он человек очень замкнутый и не любит распространяться о себе. Следовательно, лучший способ его разговорить – быть с ним предельно откровенной.
– А я никогда не была замужем, – заметила Мадлен и снова поднесла чашку к губам. Чай уже почти остыл, и она, быстро допив его, продолжала: – Мне никогда не хотелось связывать себя узами брака и никогда не хотелось иметь детей. Мне нравится моя нынешняя жизнь, и я не вижу необходимости обременять себя семьей.
Мадлен покосилась на Томаса, и ей показалось, что он улыбается.
– А мне бы хотелось снова жениться. Ведь у женатого человека в жизни столько приятных минут...
– У мужчины – да, – отрезала Мадлен. – Но я, будучи женщиной, предпочитаю наслаждаться этими приятными минутами вне брака.
Томас взглянул на нее и пробормотал:
– Не уверен, что мы говорим об одном и том же, Мадлен.
Она усмехнулась:
– А вот я в этом уверена. Мне двадцать девять лет, Томас, и я бы не назвала себя наивной. Видите ли, я не желаю быть чьей-то собственностью, которой можно наслаждаться, когда вздумается.
Мадлен полагала, что собеседник будет шокирован ее откровенностью, но она ошиблась. Он лишь пристально взглянул на нее и – впервые с тех пор, как они познакомились, – широко улыбнулся. И эта улыбка мгновенно преобразила его; казалось, он помолодел лет на десять. У Мадлен перехватило дыхание; она вдруг почувствовала, что в ней разгорается огонь желания...
Томас вновь заговорил:
– Возможно, вам просто никогда не встречался мужчина, способный взбудоражить вашу кровь, вселить в вас такое желание, которое длилось бы вечно. Мужчина, который никогда не останется равнодушным к вам и заставит вас испытывать такие же чувства к нему. Такой мужчина, с которым вы были бы счастливы прожить всю жизнь.
Мадлен поняла намек Томаса и покраснела до корней волос. Потупившись, она поставила на землю пустую чашку и, чтобы чем-то занять руки, вытащила из карманов плаща перчатки и принялась надевать их. Когда же ей удалось овладеть собой, она заметила:
– Вы говорите так, словно испытывали подобные чувства к женщине.
– Я говорю то, что думаю, – последовал ответ.
Мадлен снова опустила глаза. Ей почему-то стало ужасно неловко. И в то же время ее одолевало любопытство – хотелось, чтобы Томас еще что-нибудь о себе рассказал. Но он упорно молчал, очевидно, полагал, что ему больше нечего добавить.
Не выдержав, Мадлен вновь заговорила:
– Возможно, вы правы, Томас. Но мне придется смириться с такой жизнью. Я слишком стара, чтобы выйти замуж. К тому же... Видите ли, я еще никогда никого не любила, и меня никто не любил. Поэтому сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет. Мне даже кажется, что я не смогла бы распознать такое романтическое чувство, как любовь. Страсть – да, но не любовь.
Томас пожал плечами:
– Такое чувство, как любовь, можно испытать в любом возрасте, Мадлен. Естественно, она не придет к вам, если вы не пожелаете впустить ее в свою жизнь. Но это уже зависит от вас самой.
Мадлен внимательно посмотрела на собеседника. Было очевидно, что Томас ни в коем случае не хотел ее обидеть – просто высказывал свою точку зрения.