Герцог-обольститель

– Оливия! – вскричал Эдмунд.

– ...а в ночь после этой так называемой свадьбы, – решительно продолжила Оливия, – когда я ожидала осуществления брачных отношений, он оставил меня. С поддельным свидетельством о браке он отправился к моему банкиру, как законный супруг снял со счета все мои деньги и, покинув город, приехал сюда, по-видимому, для того, чтобы начать все сначала, и стал ухаживать за наследницей Дома Гованс.

Брижитт вскрикнула в шоке. Казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Нетвердой походкой она отошла от Эдмунда и рухнула на кушетку.

Маркотт был так поражен, что потерял дар речи. Эдмунд понял, что обман раскрылся. Клодетт с высокомерным видом обмахивалась веером.

Оливия ни на кого не обращала внимания.

– Как только я поняла, что он меня бросил, – с горечью в голосе продолжала она, – прихватив с собой деньги, предназначенные для Дома Ниван, я стала искать его, полагая, что он вернулся в Англию, где он смог бы вести беззаботную жизнь на мои деньги. Там я познакомилась с его братом Сэмсоном, который оказался близнецом Эдмунда.

Она обернулась к человеку, который ее унизил.

– Вообрази мое удивление, Эдмунд, когда я подумала, что он – это ты, потому что я не знала, что у тебя есть брат-близнец. – Она передернула плечами. – Но он повел себя как джентльмен, предложил помочь мне найти тебя и разоблачить твой обман.

Она обращалась только к Эдмунду, словно никого другого в комнате не было.

– Ты меня использовал, – обвинила она его сквозь стиснутые зубы. – Использовал, лгал и обманывал, и я просто не могу позволить тебе поступить так же с другой наивной девушкой, особенно стой, которую я знаю лично и люблю. – Сделав паузу, Оливия повернулась к Клодетт: – Единственное, что мне еще надо узнать, был ли этот гнусный план задуман тобой или моей тетей...

Клодетт вспыхнула.

– ...женщиной, которую я любила как свою родственницу. А она, как я недавно узнала, была уже многие годы твоей любовницей, Эдмунд. Вы с ней два сапога пара, – добавила она с отвращением.

Стало тихо, но воздух был наэлектризован до невероятной степени.

– Ах ты, сучка, – выпалила Клодетт, бросив в Оливию веером, но он задел лишь подол ее платья.

Сэмсон схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул:

– Только посмейте еще раз обозвать ее, мадам, и я сотру с вашего лица эту подлую ухмылку вместе с вашей косметикой.

Его тон был таким ледяным, а взгляд таким пугающим, что она попятилась и замолчала.

Маркотт грозно посмотрел на Эдмунда.

– Это правда?

– Конечно, правда, – в отчаянии вставила Оливия. Маркотт бросил на нее взгляд.

– Я хочу услышать это от Эдмунда, Оливия.

– Я люблю Брижитт, – процедил он сквозь зубы.

– Я понимаю, что ты пытаешься быть убедительным, но это не ответ, – заметил Сэмсон.

Эдмунд медленно покачал головой:

– Тебе всегда удавалось испортить то, чем я дорожил в своей жизни. Зачем ты это делаешь, брат? Потому что я умею обращаться с женщинами? Потому что они всегда предпочитали меня тебе?

– Во всем, что с тобой в жизни случилось, виноват ты сам, Эдмунд. – Он посмотрел на Клодетт. – Ты и она.

– Я? – вырвалось у той.

– Да, и ты, – подхватила Оливия. – Расскажи мне, тетя Клодетт, зачем ты здесь? Почему ты решила приехать в Грасс именно на этой неделе, а не в какое-нибудь другое время?

Клодетт на минуту смутилась, а потом отмела вопрос Оливии.

– Я пошла навестить тебя в Дом Ниван, но тебя не оказалось, и Норман предположил, куда ты могла сбежать.

– Норман?

Клодетт пожала плечами:

– Он просто упомянул это мимоходом.

– Что ж, значит, Норман больше у меня не работает. А твоей ноги, дорогая тетушка, больше не будет в моем магазине.

Это снова разозлило Клодетт, хотя Сэмсон не мог сказать с уверенностью, было ли это связано с запретом приходить в Дом Ниван или с быстрой переменой отношения к ней Оливии.

Клодетт начала медленно к ним приближаться. Ее глаза превратились в щелочки, ноздри раздувались, рот некрасиво скривился.

– Скажи мне, дорогой Сэмсон, ты рассказал Оливии о нашей любовной связи?

Это было как гром среди ясного неба. Все, кроме Эдмунда, который иронически фыркнул, были поражены.

– Ты просто жалкая пародия на аристократку, Клодетт, – ледяным тоном прошептал Сэмсон.

Она ничуть не смутилась.

– Разве? Я считаю, что она должна знать правду. – Раскинув руки, она обвела всех взглядом. – Ведь мы сегодня раскрываем секреты, не так ли? А тебе есть чем поделиться, дорогой.

«О Господи!» Сердце Сэмсона было готово выскочить из груди.

– Прекрати молоть чушь. Он, конечно, рассказал мне всю эту гнусную историю, – неровным голосом вмешалась Оливия, стараясь выглядеть искушенной, выгораживая его, хотя он почувствовал, как она дрожит под его рукой.

«Держись, моя маленькая Ливи». Маркотт сразу же понял, что Клодетт перешла все границы приличий, и твердо заявил:

– Я хочу, чтобы вы немедленно ушли, графиня.

– Я никуда не уйду, пока моя племянница не услышит о ребенке.

Тут Брижитт, о которой все забыли, вскрикнула.

– О каком ребенке? – побледнел Маркотт.

– Уйдите, мадам, – угрожающе предупредил Сэмсон, – или вы пожалеете о том, что затеяли этот гнусный разговор. Сплетни не украшают аристократок.

– Я уже жалею, – возразила она. – Ты не сможешь запугать меня, Сэмсон.

– Что за ребенок? – громовым голосом повторил Маркотт.

– Ребенок Сэмсона и Клодетт, – с хитрой усмешкой протянул Эдмунд.

Оливия хотела вырваться из рук Сэмсона, но он крепко сжал ее плечи.

– Ты всегда был негодяем, Эдмунд, – прошептал Сэмсон.

Клодетт радостно хлопнула в ладоши, а ее глаза сверкнули злобным огнем.

– Боже мой, Оливия, я вижу по твоему лицу, что ты не знаешь, что у нас с Сэмсоном был малыш. Интересно, почему он тебе об этом не рассказал? – Она притворилась удивленной.

Если бы Сэмсон не боялся, что Оливия убежит, он отпустил бы ее и убил бы эту женщину.

– Заткнись, Клодетт, – предупредил он, прижав к себе дрожавшую Оливию.

– Как? Ты ей ничего не рассказал? – Клодетт заморгала в притворном шоке. – Похоже, Сэмсон, дорогой, ты многое от нее скрыл, не так ли?

Маркотт медленно приходил в себя. Но потом выпрямился и подошел в Клодетт.

– Это не имеет отношения к моей внучке. Я еще раз вежливо прошу вас покинуть мой дом.

Клодетт взглянула на Эдмунда.

– Дорогой! Предлагаю тебе рассказать ему все. – Эдмунд посмотрел на графиню, и его взгляд стал безжалостным.

– Я собираюсь жениться на Брижитт независимо от того, что я сделал в прошлом и из-за чего я приехал в Грасс.

– Нет, ты не женишься, – пробормотала Клодетт.

– Женюсь, – коротко отрезал он.

Клодетт наконец смутилась и оглядела присутствующих. Но потом к ней вернулось самообладание, и она, вздернув подбородок, сказала:

– Все, о чем говорила Оливия, правда. Мы с Эдмундом много лет были любовниками, а этот обман мы задумали для того, чтобы завладеть наследством Брижитт. Эдмунд заявляет о своей любви только для того, чтобы спасти свою шкуру и избежать ареста за мошенничество.

Брижитт снова вскрикнула.

– Зачем? – спросил Сэмсон. Это был простой вопрос, но он был главным, а они пока его не коснулись. – Зачем было выбирать наследниц парфюмерного дела, если тебе в жизни ничего не надо было, Клодетт?

– Затем, что я хочу его контролировать, контролировать, что продается, а что нет. После смерти моего брата Дом Ниван должен был перейти ко мне. Я законная наследница. Эдмунд с этим согласился, и мы... мы решили, что после того, как он оформит фальшивый брак с наследницами Домов Ниван и Гованс, мой статус будет восстановлен, хотя императрица Евгения вряд ли останется моей клиенткой. Но я верну себе то, что принадлежит мне по праву.

Маркотт рассмеялся:

– Это самое смехотворное заявление, какое я когда-либо слышал.

– И все же это правда, – вспыхнула Клодетт.