Страница 143 из 147
2
Юра попытался открыть глаза, но не смог. Наверное, я умер и лежу в гробу, – подумал он, но не испугался этой мысли. Он попробовал пошевелиться, и у него получилось. Правда, не очень получилось – и шевельнулся он не очень-то, и в боку что-то так заболело, что ужас. Ум/ – вскрикнул Юра и в рот ему насыпалась земля. – Если у меня болит бок, а в рот продолжает что-то сыпаться, значит, я живой! Юра пожевал… – земля… Я засыпан землей, и она насыпается мне в рот… Лучше не открывать глаза, как рот, чтобы в них тоже не насыпалась земля… Мешалкин попытался отгрести от себя землю. И у него опять получилось, хотя каждое движение приносило дикую боль в боку.
Наверное, я сломал ребра, — подумал Юра, продолжая откапываться.
И тут он услышал, что кто-то копает ему навстречу.
Хорошо, — решил Юра, – теперь я точно выберусь.
Он стал копать медленнее, потому что понадеялся, что его откапывают более здоровые, чем он…
3
Давление фанеры сильно уменьшилось, и дед Семен смог дышать глубже. Но тревожное чувство не оставляло его, а наоборот, росло и росло. Деду Семену казалось, что откапывают его не люди, а животные. Как-то они не по-человечески копали, как будто собака рыла передними лапами припрятанную в земле кость.
У Абатурова по спине побежали мурашки. Он крепче сжал икону и забормотал слова молитвы. Кроме иконы и молитвы – другой защиты не было.
По фанере скребанули… Когти…
У деда Семена не осталось больше сомнений, кто его выкапывает. Через секунду-другую бесы поднимут фанеру и вцепятся ему в горло своими зубами и отберут у него его бессмертную душу. Столько лет праведной жизни – псу под хвост! Столько он старался для Бога и церкви, столько всего сделал, проявлял сдержанность, боролся с сатаной… А сейчас от единого укуса он всё это потеряет!
Абатуров решил не ждать. Абатуров решил действовать. Сейчас он соберет все силы, отбросит фанеру и побежит.
Дед Семен пошевелил пальцами ног. Конечности затекли. Только бы не подвели руки-ноги! Дед согнул колени и уперся пятками в лист фанеры.
– И-е-эх! – он отбросил от себя лист и увидел небо необыкновенного цвета. Цвет был такой, что Абатурову опять показалось, что он уже на том свете. Небо переливалось всеми возможными и невозможными цветами, как будто над Тамбовской областью давало гастроли Северное Сияние. Но любоваться красотой времени не было. Абатуров вскочил на ноги и побежал. Он увидел вокруг огромное полчище роющих землю вампиров. Абатурова откопал один из них. Дегенгарда было трудно узнать. Он совсем опустился как вампир и выглядел ужасно. Дед Семен двинул его ногой в живот и направил ему в харю икону. Упырь зашипел и прикрылся фанерой. Фанеру прожгло насквозь, и лопнул, как гнилой помидор, бывший человек, который хотел быть умнее всех. А дед Семен побежал дальше.
Шкатулку, аспиды, ищут! – понял он. – Дал им командир Троцкий такое задание!
Абатуров знал – времени у Троцкого не осталось, сейчас что-то будет. Надо продержаться.
Кто-то закричал сзади:
– Стой, дед! Стой, ложись!
Абатуров, не оборачиваясь, переложил икону на затылок, чтобы она защитила ему спину и остановила погоню.
– Стой, говорю! – закричали снова.
Абатуров прибавил и запричитал под нос: Господи! Аллилуйя! Аллилуйя!..
Кто-то навалился на деда сзади. Дед Семен не удержался на ногах и упал лицом в грязь…
4
Юра не сразу понял, кто его откапывает. Но когда увидел лапу с когтями, отгребающую землю, сразу очнулся и врезал монстру ногой. Вампир отлетел в сторону, а Юра вскочил и побежал.
Как ни странно, за ним никто не погнался. Огромное количество монстров копало землю. Это ему напомнило фильм «Судьба человека», тот эпизод, где заключенные работают на карьере у фашистов.
Он увидел разноцветное небо, как в фантастических фильмах про глубокий космос. Он понял, что наступает развязка. Неизвестно какая. Он понял, что сейчас то, что было – закончится, а то, что будет – будет неизвестно какое, но совсем другое, не такое как было прежде. Эта мысль показалась совершенно ясной и понятной.
И тут он заметил впереди бегущего старика Абатурова. Юра бросился за ним.
Что-то сверкнуло в небе. Юра поднял голову и прищурился. Прямо над ним, рядом с луной, появилось огромное светило. Размером оно было больше луны и продолжало увеличиваться. Сияние становилось всё ярче и ярче. Даже сощурившись, Юра не мог смотреть вокруг. Нужно куда-то спрятать лицо, чтобы не ослепнуть.
– Стой, дед! – заорал он Абатурову. – Стой, ложись!
Но Абатуров продолжал бежать. Он зачем-то положил на затылок икону, и Юра подумал, что дед сошел с ума – разве от небесного явления такой силы убежишь с иконой на затылке?!
– Стой, говорю! – Юра подлетел к Абатурову сзади и хотел схватить его за воротник, но дед прибавил скорости и оторвался от Мешалкина. Юра разозлился. Сияние было уже таким ослепительным, что он бежал с закрытыми глазами, а все равно глазам было больно и хотелось упасть лицом в землю. Даже с закрытыми глазами Юра продолжал видеть впереди деда. Он настиг Абатурова и прыгнул на него.
Они упали и уткнулись лицами в грязь.
И тут загромыхало.
На Мешалкина и Абатурова опустился прозрачный купол силовой защиты, который унес Юру и деда Семена из этого мира в неизвестно куда между пространством и временем. И если вы спросите сейчас их, что с ними происходило, где они были и что чувствовали, – они ничего не ответят, и это не потому, что им надоели подобные вопросы, и не потому, что они что-то скрывают, и не потому, что у них не хватает слов и выражений, чтобы описать неописуемое, а потому, что они на самом деле ничего не помнят. Полный космический анабиоз в высшем смысле. Анабиоз памяти, сознания, души и тела! Состояние необъяснимое и наукой не доказанное. Точно так же, как не доказаны провалы самолетов над Бермудским треугольником, возвращение русского мистического обливатора Порфирия Иванова на родину с того света и происхождение человека из афро-азиатской обезьяны.
Мешалкин и Абатуров временно исчезли из Красного Бубна и поэтому они не видели, как корчились и горели монстры, как они превращались в пепел, а потом в ничто. Юра и дед не видели, как плавилась земля, как горели деревья, избы и всё, что могло гореть. Они не видели, как испарился пруд, на дне которого стоял ржавый трактор, который до войны утопил дед Мишки Коновалова. Ржавый трактор проявился на дне пруда ненадолго, он моментально высох, вспыхнул, и от него ничего не осталось. Ничего не осталось и от БМВ, и от «Москвича», и от жигуленка. Ничего не осталось от разбросанных там и тут обломков военных самолетов.
Мешалкин и Абатуров не видели, как густое черное облако чего-то такого сотрясалось и распадалось на клочки, а потом вдруг вспыхнуло черным светом и пропало.
И никто на Земле этого не видел…
5
Прямо под ним, раскинув крылья, летел гигантский красный Орел. Размах крыльев Орла был равен целым галактикам. Его кривой клюв способен был одним глотком проглотить несколько Солнечных систем. В его глазах отражались мириады световых лет и Знание Непознаваемого. Орел взмахнул крыльями. Из одного крыла вылетело перо. Перо полетело вниз, и все звезды, которых оно касалось, взрывались и гасли. Орел снова взмахнул крылом, и ветер, который при этом поднялся, сдул в никуда целые россыпи созвездий. Хотя, был ли здесь низ и верх, право и лево, и можно ли было строго говорить, что Орел поднял ветер – вопрос. Одно было ясно – Орел был главный в макрокосмосе. Он дарил и забирал жизнь, создавал и разрушал галактики, включал и выключал свет и делал еще много такого, чего и не поймешь никогда.
Две маленькие белые точки появились на спине у Орла. Точки отделились и стали приближаться. Это были ангелы-информаторы. Они летели к голове Орла, чтобы получить задание. Орел повернул голову и щелкнул клювом. Орлиный клекот потряс вселенную, и бездонную ее черноту прорезали следы падающих звезд. Ангелы-информаторы закивали головами, замахали крыльями и полетели прочь от Орла. И у ангела из крыла выскочило перо, но оно загасило только одну звезду. Несравнимы были перья Орла и ангела-информатора.