Вот это женщина!

— Мистер Уинслоу, уже утро. Вы должны уйти.

Его глаза открылись и уставились в пространство, глядя на что-то, чего Рен не видела. Должно быть, это было что-то страшное.

— Мэгги! — закричал он, резко сев на кровати.

Рен отпрянула, испуганно оглядываясь на дверь. Но так же быстро, как сел, Киган Уинслоу упал обратно на подушку.

Пульс Рен напоминал галоп испуганной лошади. Страх сжал ей горло. Она внимательно оглядела мужчину. Его глаза покраснели и казались стеклянными. Они горели лихорадочным блеском.

Рен отошла назад, прижимая руки к груди. Кто такая Мэгги? — гадала она. Что случилось с Киганом Уинслоу?

— Мистер Уинслоу, — прошептала она.

Ответа не было. Он смотрел в потолок бессмысленным взглядом.

Рен приблизилась к кровати. Неужели он спит с открытыми глазами?

По чердаку пролетел порыв ветра, и она по ежилась. Плотнее завернувшись в пальто, она еще раз шагнула к койке.

Он снова закрыл глаза. Рен стянула перчатку и положила на лоб Кигана свою холодную ладонь.

У него был жар. Он горел в лихорадке!

— Киган? — спросила она, в первый раз называя его по имени.

Он взглянул на нее не узнавая.

— Кто вы? — сказал он, его голос звучал хрипло и глухо. Кожа его была сухой. Значит, ему нужна вода, и чем скорее, тем лучше.

— У вас высокая температура. Я принесу вам воды. Вам холодно?

Он не ответил, его била дрожь, и он плотнее завернулся в одеяло.

Придется отвести его в дом, подумала Рен. Он тяжело болен и не может оставаться в холодном, продуваемом всеми ветрами сарае.

Эта мысль ее испугала. Надо было впустить в свой дом мужчину. И что еще более странно, может быть, из-за его болезни, а может, из-за того, что он звал какую-то женщину, Рен совершенно перестала бояться Кигана. Он был человеком, нуждавшимся в помощи. А ей всегда было трудно отказать в помощи людям, в ней нуждающимся.

Рен наполнила водой бутыль, достала одно из старых зимних пальто своего отца из чулана в прихожей и вернулась в сарай. Она нашла Кигана в том же положении, в котором его оставила.

Рен отвинтила крышку бутылки и наклонилась над ним. Ее бедро коснулось его колена, и у Рен перехватило дыхание. Даже сквозь несколько слоев материи она чувствовала исходящий от него жар. Ее реакция была очевидна — даже находясь в столь плачевном состоянии, этот мужчина притягивал ее.

Рен взволновано взглянула на него, быстро окидывая взглядом его тело. Никогда она не чувствовала такого постоянного и сильного волнения рядом с кем-нибудь. Тем более с незнакомцем.

Киган пробормотал что-то неразборчивое.

— Вот. — Рен просунула левую руку ему под голову и приподняла ее. Ее пальцы погрузились в его мягкие влажные волосы. Черные пряди создавали яркий контраст с белизной подушки. — Пейте.

Киган застонал.

— Откройте глаза.

Его веки дрогнули, глаза медленно приоткрылись.

— Ангел, — пробормотал он.

Она прижала горлышко бутылки к его губам.

— Пейте.

Он подчинился и начал жадно глотать воду. Когда бутылка опустела, Рен положила его голову на подушку.

— Спасибо.

Ее охватили странные чувства. Чувства, которые она никак не должна была испытывать к одинокому бродяге.

— Нужно отвести вас в дом.

— Дом? — Он удивленно на нее посмотрел. — А где же я нахожусь?

— В моем сарае.

— А, то-то я чувствую запах навоза. — Он сморщил нос.

— Вы можете идти, мистер Уинслоу?

— Конечно.

— Вы очень слабы. Он махнул рукой.

— Скажите, куда идти.

— Почему бы не начать с того, чтобы просто попытаться сесть?

— Хорошая идея.

Его темные глаза блестели, и Рен поняла, что он, видимо, бредит.

— Помогите мне подняться, — попросил Киган.

Она взяла его за руку. Его кожа была обжигающе горяча. Рен нахмурилась. У него, должно быть, очень высокая температура. По меньшей мере, тридцать девять. Ему нужен врач.

— Вот так, — сказала Рен, помогая ему сесть. Он спустил ноги с койки, но не смог встать.

Дышал он тяжело, изредка встряхивая головой, прогоняя туман перед глазами.

— Как вы?

— Нормально.

Киган прикрыл глаза и так долго не открывал их, что Рен начала беспокоиться, что он упадет на пол.

И зачем я всем этим занимаюсь? — подумалось ей. От этого человека одни неприятности.

Потому что он нуждался в помощи. Потому что до Рождества оставалось всего два дня. И еще потому, что где-то на уровне подсознания она была связана с этим человеком его страданиями. Кроме того, если бы Рен осмелилась себе в этом признаться, она бы сказала, что ее влечет к этому человеку. Тянет как магнитом.

— Вот. — Она достала пальто своего отца и протянула его Кигану. — Просовывайте руки в рукава.

Словно двухлетний ребенок, которого одевает мать, он послушно повиновался ее командам и неловко пытался попасть руками в рукава.

— Теперь ботинки.

Киган по очереди поднимал ноги, сначала од ну, потом вторую, а Рен надевала ему ботинки и старательно завязывала шнурки.

— Готово. — Она поднялась и поглядела на него, оценивая его состояние. Он был очень бледен.

— Ладно, — наконец произнес он. — Давайте попытаемся.

— Вы уверены? — Она с сомнением посмотрела на него.

— Да, — кивнул Киган.

— Обопритесь на меня, — скомандовала Рен, обнимая его одной рукой за талию, помогая подняться на ноги.

Он качался, словно деревце на ветру. Рен была ему как раз по плечо. Она удивилась, что от него пахнет чистотой.

Кто же вы, мистер Киган Уинслоу? — задавала она себе вопрос. Он не производил впечатления преступника или бродяги. Его кожаная куртка, хотя и изрядно поношенная, была хорошего качества. То же можно было сказать и о ботинках. Те немногие фразы, которые она слышала от него вчера вечером, говорили о том, что он довольно образован. В нем было так много загадочного и противоречивого, что Рен, имевшая мало опыта в общении с противоположным полом, и предста вить не могла, как ей дальше держать себя с этим странным человеком.

— Куда мы идем?

— Сначала надо спуститься по лестнице. — Рен указала на открытую дверь, через которую виднелась шаткая деревянная лестница, спускавшаяся на первый этаж.

— По которой из двух? — спросил Киган.

— Что вы имеете в виду?

— По той, что справа, или той, что слева?

Рен подавила стон. У него двоится в глазах. Вероятно, надо уложить его снова в постель и на время забыть о переходе в дом. Но тут же по чердаку пронесся порыв ледяного ветра и засвистел в широких щелях. Сарай, конечно, довольно теплый для скота, но для человека, тем более больного, здесь совсем неподходящие условия. Кроме того, если Киган останется здесь, ей будет тяжело за ним ухаживать.

— Я поведу вас, — успокоила его Рен.

Он положил ей на плечо свою большую ладонь и пошел за ней. Рен сделала несколько шагов по направлению к лестнице. Кигана качало, и их движения напоминали весьма странный танец. Шаг, два, остановка.

Она останавливалась каждые несколько секунд, чтобы дать ему отдышаться. Его лицо покраснело от усилий, на лбу выступили капельки пота.

Пальцы сжали ее плечо в поисках поддержки. Он раз или два наступил ей на ногу.

— Простите, — пробормотал он.

Теперь Киган Уинслоу не выглядел как беглый преступник, вломившийся в ее сарай. Он, скорее, казался потерявшимся маленьким мальчиком, усталым и несчастным.

Рен захлестнула нежность, и она с трудом по давила желание откинуть длинную влажную прядь волос с его лба, обнять его и утешить.

— Вы хорошо справляетесь, — ободряюще сказала она.

— Лгунья.

— Мы уже почти на лестнице. — Когда Рен дошла до верхней ступеньки, она остановилась. Сейчас им предстоит самая сложная часть пути.

— Мистер Уинслоу, — сказала она. — Нам пред стоит спуститься по лестнице. Вы уверены, что сможете это сделать?

— Ух, — вздохнул он. — Кажется, не смогу.

— Что случилось? — Она обеспокоено заглянула ему в лицо, по которому разливалась восковая бледность.