Страница 6 из 31
— Черт побери! Неужто вы, став зятем патрона, не подсобите мне открыть дело?
Франсуа не сразу, но все же сообразил, что и старший клерк, как и мсье Дезире, воображает, будто он пытается попасть в семейство Парнак через парадный вход, в то время как на самом деле…
— Ну, разумеется! Какие тут могут быть сомнения? — сказал он, правда, не слишком уверенно.
— Благодарю! Благодарю, дружище! Я хочу первым поздравить вас и пожелать всевозможного счастья. Раз девчушка с вами заодно — она уговорит отца, и тогда «Мсье Старшему» придется заткнуться!
— Ну а пока мне все же придется его выслушать.
— Не позволяйте ему помыкать вами!
— Вот этого я уж не позволю! — распетушился Лепито и в самом воинственном настроении отправился в кабинет мсье Дезире. Но едва он увидел Парнака-старшего, весь заряд куда-то исчез. Ему даже не предложили сесть.
— Я раскусил вашу игру, мсье, и она мне очень не нравится, — сухо и презрительно бросил Дезире Парнак.
— Мне очень жаль.
— Перестаньте валять дурака, это может дорого вам обойтись!
— Поверьте, мсье, я не намерен ни валять дурака, ни тем более выслушивать оскорбления! — встрепенулся Лепито.
— Вы можете покинуть наш дом немедленно — это зависит лишь от меня и от вас, мсье Лепито.
— От вас — возможно, но от мэтра Парнака — наверняка.
— Думаете, он встанет на вашу сторону?
— А почему бы ему не сделать это?
— Действительно, ему сразу же нужно встать за вас горой, как только узнает о ваших шашнях с его женой!!!
Это был нокаут — в одну секунду Франсуа утратил всякую возможность сопротивляться.
— Что же вы вдруг замолчали, молодой человек?
— Но это… это неправда… — едва прошептал он.
— Морочьте кого угодно, только не меня! Я только что видел вас обоих. И как это вы посмели шляться вместе? Положим, эта женщина способна на любую низость, но вас-то я считал совсем другим…
— Мадам Парнак просила немного проводить ее.
— И под каким же предлогом?
— Я… я не помню, — пролепетал загнанный в угол Франсуа.
— Не морочьте голову! Мне достаточно известно: я прочитал одну из тех записок, что вы имели наглость писать ей почти ежедневно. Чушь ужасная, но, должен признать, у вас хороший слог.
Франсуа вдруг потерял опору под ногами и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Но и в таком жалком положении он пытался защищаться.
— Вы… вы не имели права читать!
«Мсье Старший» издал что-то вроде довольного ржания.
— А вы, значит, вправе рушить семью моего брата, марать дом, в котором вас пригрели? Да вы стопроцентный маленький негодяй, мсье Лепито.
— Я… я не разрешаю вам…
— Молчать! Я один могу здесь что-либо разрешать или запрещать! — И, выдержав довольно мучительную для Франсуа паузу, мсье Дезире язвительно добавил: — Итак, мы изображаем юного менестреля и поем серенады жене хозяина? Чтобы хвастать потом перед приятелями, выставляя на позор дом Парнаков? Так вот, каналья, зарубите себе на носу, я этого не позволю!
— Это неправда!
— Что неправда?
— То, что вы сейчас сказали! Я люблю ее, я просто люблю ее, вот и все, и ничего больше.
— Каков нахал — говорит мне о любви к жене моего же брата!
— Но ведь это святая истина!
— Мсье Лепито, да вы просто начисто лишены чувства порядочности! Я боюсь, что это убьет Альбера, иначе тут же сообщил бы ему о ваших безобразиях… Хотя нам он все равно не поверил бы… Эта шлюха его просто околдовала! Что это вы вытаращились? Не знаете, что она шлюха! Ну конечно, только такой кретин, как вы, можете это не заметить. В любом случае совершенно ясно одно: вы должны немедленно убраться из этого дома.
— Вы меня прогоняете?
— Вам лучше без скандала подать прошение самому.
— Никогда!
— Вот как?!
— Мне здесь неплохо и работа нравится…
— Так-так, решили держаться поближе к Соне и продолжать свои гнусные игры?
— Думайте что хотите, но я не уйду!
— Поживем — увидим. Пошлите-ка ко мне Ремуйе.
Ремуйе провел в кабинете мсье Дезире более получаса. Вернулся он красный и встревоженный. Поджидавшему старшего клерка Франсуа никак не удавалось встретиться с ним взглядом. Полдень уже наступил, но Вермель и мадемуазель Мулезан, почувствовав, что происходит что-то необычное, никак не решались уйти обедать. Старший клерк не оставил без внимания слишком откровенный маневр снедаемых любопытством стариков.
— Что это вы застряли сегодня в конторе? — рявкнул он.
— Но, Антуан, мы с мадемуазель Мулезан… — вяло начал Вермель.
— Убирайтесь! Мне надо поговорить с Франсуа наедине!
— Нас никогда не интересовали чужие секреты, — заметила обиженная старая дева. — Нескромность нам совершенно не свойственна.
— Дожить до ваших лет и так и не избавиться от иллюзий — ну что может быть прекраснее?!
Когда надувшиеся скромники закрыли за собой дверь, Антуан повернулся к Лепито.
— Мсье Дезире жаждет вашей крови.
— Я знаю.
— И он своего добьется.
— Это еще посмотрим!
— О, уверяю вас, тут все однозначно. Он поручил мне выставить вас за дверь из-за какой-нибудь профессиональной ошибки.
— Какой подлец!
— Совершенно с вами согласен.
— Надеюсь, вы послали его к черту?
— Нет, разумеется.
— Что? Вы заодно с этим подонком против меня?
— Презирайте меня, осыпьте ругательствами, старина, но я просто обязан совершить эту маленькую подлость ради собственного благополучия. Понимаете, Франсуа, мне уже сорок лет и я как проклятый работаю, чтобы стать нотариусом у себя на родине… В том городке три тысячи душ… Через год место освободится. Без моральной и финансовой поддержки Парнаков все мои мечты обратятся в прах. А поэтому, при всей моей к вам симпатии, придется принести вас в жертву.
— И вам не противно, а?
— Что делать, старина, — сама жизнь отвратительна.
— Так что же вы намерены предпринять?
— Вы оказали бы мне громадную услугу и помогли сохранить остатки уважения к себе, если бы уволились по собственному желанию, — смиренно предложил Антуан.
— И не надейтесь!
— Это ваше окончательное решение?
— Да, и бесповоротное.
— Паршиво, старина… вы, видимо, желаете, чтоб я поступил как последняя сволочь… Ну что ж, раз вы этого хотите? У меня-то ведь нет ни малейшего призвания к мученическому венцу.
Франсуа с любопытством поглядел на Антуана.
— И что же вы собираетесь делать?
— О, это очень несложно… Все мелкие погрешности, ошибки, которые вам раньше прощались, надо слегка, чуть-чуть преувеличить и составить солидное досье… боюсь, что после этого вам вообще придется расстаться с нашей профессией… Прошу вас, Лепито, подумайте… Зачем терять любимую работу?..
— Все эти мерзости подсказал вам мсье Дезире?
— Разумеется…
— Я пойду к нему!
— Не делайте этого!
Немного поколебавшись, Франсуа снова сел.
— Пожалуй, вы правы. Я готов убить его!
Франсуа ушел из конторы, заявив, что к завтрашнему дню обдумает положение и окончательно решит, как быть. А там, чем черт не шутит, вдруг мсье Дезире немного успокоится за ночь? Старший клерк воспринял такое предположение весьма скептически.
Некоторое время Лепито провел спрятавшись неподалеку от дома Парнаков. Молодой человек надеялся подкараулить Соню и рассказать ей о том, что произошло, а главное — спросить, как теперь себя вести, чтобы не потерять ее окончательно. Но Соня так и не показалась, и во избежание ненужных пересудов влюбленному пришлось покинуть засаду ни с чем. Домой, на улицу Пастер, Франсуа вернулся разбитый и несчастный. На душе было скверно, и он не мог решить напиться ли ему, или покончить с собой. Мадам Шерминьяк, по обыкновению наблюдавшая между делом за прохожими в окошко, очень удивилась раннему возвращению молодого клерка. Она живо отбросила работу и поспешила навстречу Лепито.