Страница 4 из 39
— Так позвоните. Джорджо Луппо ждет вашего звонка.
Жак с любопытством взглянул на Мафальду. Сейчас в ее суровом лице уже ничего не напоминало о влюбленной дурочке, устроившей ему скандал на вокзале. Друг или недруг, но эта женщина явно знает, чего хочет. Жак встал:
— Я пошел звонить.
Но Мафальда вдруг кинулась ему на грудь и, повиснув на шее, заставила снова сесть.
— Нет, нет, Джакомо, ты не можешь так поступить! — стонала она, положив голову на плечо совершенно сбитого с толку Субрэя. — Ты не можешь бросить свою дочь и меня! Если ты это сделаешь, я покончу с собой!
Полупридушенный молодой человек поднял голову, намереваясь глотнуть воздуха, и тут заметил двух мужчин, стоящих у входа. Они так нарочито старались не смотреть в его сторону, что Жак понял игру своей спутницы и ответил ей в тон:
— Умоляю тебя, Рената, не устраивай истерик! Люди на тебя смотрят!
— Я уверена, что, если бы ты только услышал голосок Пии, у тебя бы не хватило жестокости нас бросить! Позвони моей маме, девочка там. Она поговорит с тобой… Джакомо, молю тебя, позвони моей маме… Пожалуйста!
Субрэй с наигранным раздражением пожал плечами:
— Ну, если тебя это успокоит… Но предупреждаю: мое решение непоколебимо!
— Пойдем!
Мафальда взяла его за руку и потащила к туалетным комнатам, где стояла телефонная будка. Незнакомцы продолжали пить вино и не сдвинулись с места, но оба настороженно прислушивались.
Жак вошел в будку и набрал секретный номер Луппо. Джорджо сразу снял трубку, заверил, что Мафальда выполняет его распоряжение, и велел подчиняться указаниям молодой женщины.
— Но… как же быть с… тем, что я привез? Тоже передать ей?
— Делайте то, что вам скажут. По-моему, ясно. Или нет?
Немного задетый, Субрэй повернулся к своей спутнице:
— Я в вашем распоряжении, синьора.
— Давайте кейс! Живо!
Жак выполнил приказ. Молодая женщина схватила кейс и передала вошедшему в это время Орландо. К величайшему удивлению Субрэя, тот, не говоря ни слова, схватил драгоценный чемоданчик и исчез на кухне. Но спросить, что это значит, Жак не успел.
— Осторожно! — шепнула Мафальда. — Вот один из них! Говорите же с моей матерью!
Жак быстро снял трубку.
— Я прекрасно понимаю вас, синьора, — с чувством произнес он, — но ваша дочь слишком любит драматизировать. Что? Ну, разумеется, я не собираюсь отказываться от родной дочери!
Мужчина прошел мимо, не глядя в их сторону, и скрылся в туалете. А Субрэй продолжал игру:
— Я обещаю вам попробовать еще раз, но и вы должны сказать Ренате, что так вести себя нельзя! Эта бесконечная ревность меня убивает! Слышите? У-би-ва-ет! И если все будет продолжаться в том же духе, я просто рехнусь!.. Да… Конечно… Но, будь вы ее мужем, рассуждали бы совершенно иначе! Согласен, я ей не муж, но невелика разница, так ведь?.. Договорились, даю вам слово… Расцелуйте от меня Пию, скажите, что я скоро к ней приду и принесу куклу…
Незнакомец вышел из туалета. Мафальда тут же вырвала у Субрэя трубку.
— Это ты, мама? О, знаешь, я так счастлива! Джакомо остается с нами! Да… Что? Само собой, попытаюсь… До скорого, mama mia…
Как только противник удалился, Орландо выскользнул из кухни и незаметно передал Жаку кейс. Француз недоуменно воззрился на совершенно невредимые швы.
— Ессо… это другой, — шепнула Мафальда.
Они вернулись в зал. Улыбающаяся молодая женщина нежно прижималась к своему мнимому возлюбленному. Но едва они успели сесть за столик, как двое мужчин, до сих пор ограничивавшиеся ролью наблюдателей, перешли к действиям. Они вдвоем приблизились к «влюбленным», и один из них нагнулся, опираясь на мраморную крышку стола.
— Нам нужен ваш кейс, синьор Субрэй! У моего спутника в кармане револьвер, и при первом же вашем неосторожном движении он выстрелит. Мы не хотим лишнего шума. Так что давайте!
Мафальда, изображая крайний испуг, хотела крикнуть, но более решительный из нападавших закрыл ей рот рукой.
— Спокойно! Не стоит вынуждать нас к насилию…
Поколебавшись ровно столько, сколько нужно было для убедительности, Субрэй сдался.
— Ладно… ваша взяла… Но проиграть, почти достигнув цели…
— Мы понимаем ваши чувства, и нам очень жаль вас, синьор…
Они схватили кейс, но, обернувшись, увидели вооруженного обрезом Орландо. Кабатчик явно приготовился стрелять.
— Эй! У моих клиентов еще никогда ничего не крали, и не вам начинать! Ну, отдайте синьору его кейс и проваливайте!
Один из налетчиков хотел было сунуть руку в карман, но Орландо предупредил:
— Осторожно, синьор! Хоть я и немолод, но реакция у меня что надо!
Незнакомцы удалились, бормоча угрозы на непонятном языке. Субрэю показалось, что один из них был русский. Значит, советская разведка первой потеряла терпение…
Жак поблагодарил Орландо, не скрывая, что очень удивился, узнав в нем коллегу, потом повернулся к Мафальде.
— Синьора… Теперь, когда кейс у Орландо, он, я думаю, вполне справится сам. Надеюсь, вы позволите мне уехать домой и отдохнуть от пережитых волнений?
— Пока не время, синьор Субрэй.
— Почему же?
— Чертежи Фальеро благодаря вам возвращены, и дело закрыто. Вы еще услышите поздравления, но позже и не от меня. А сейчас вас ждет другое задание.
— Я отказываюсь. Не хочу больше уезжать из Болоньи.
— А кто вам сказал, что надо куда-то ехать? Синьор Субрэй, небрежность и измена привели к тому, что ваше инкогнито раскрыто и о задании известно всем конкурирующим фирмам. По правде говоря, вы лишь чудом вернулись домой…
— Гм… приятно слышать.
— В свою очередь мы хотим узнать, кто первый украл чертежи Фальеро. Иными словами, надо найти советского агента, которого они использовали, и в этом мы рассчитываем на вас.
— Вы очень добры. Но почему я?
— Потому что, получив обратно кейс, вы ошиблись, приняв его за свой. Следовательно, другие и подавно не заметят подмены.
— Какие другие?
— Те, кто хочет получить чертежи Фальеро, прежде чем вы передадите их синьору Луппо, и, стало быть, любыми средствами попытаются помешать вам добраться до Палаццо дель Дженио Сивиле.
— Ах вот как, любыми средствами?
— Несомненно. Уж не боитесь ли вы, синьор Субрэй?
— Представьте себе, да, синьорина.
— Что ж, тем лучше!
— Не понял.
— Главное — чтобы вы не попали в Палаццо дель Дженио Сивиле. И у тех, кто будет за вами следить, непременно должно сложиться впечатление, будто вы насмерть перепуганы.
— Похоже, мне не придется особенно усердствовать!
— Отлично, тем более естественным будет ваше поведение. И потом, это займет всего несколько часов. Нашим противникам придется действовать очень быстро: они прекрасно понимают, что не смогут до бесконечности не пускать вас в Палаццо дель Дженио Сивиле. Так что сейчас можете ехать куда угодно… Например, домой…
— А потом?
— Подождете, пока появится первый противник, и сразу сообщите нам.
— А если я буду не в состоянии этого сделать?
— Ну, коль скоро чертежи у вас фальшивые, беда относительно невелика…
— Для вас — согласен, но для меня-то как?
— О, с этой точки зрения — разумеется. Но признайте все же, что это вторично!
— Ни за что! Я хочу видеть Луппо, уж его-то я наверняка сумею уговорить!
— Не сомневаюсь… Но как вам удастся убедить наших противников, что вы больше не имеете отношения к секретным службам?
Жаку пришлось признать, что его загнали в угол, но он поклялся себе никогда больше не связываться с Луппо. И вообще, говоря по совести, лучше бы он сразу послушал Тоску!
— Возможно, у входа вас уже ждут. Я сейчас уйду, горько рыдая и продолжая изображать несчастную дурочку, покинутую подлым соблазнителем. А вы еще немного посидите здесь.
— О, я вовсе не тороплюсь!
Мафальда протянула ему руку.
— До свидания и… желаю вам удачи!
— Благодарю.