Западня

Глава девятая

– Лютер, – тихо спросил директор ФБР Серилья, – значит, ты считаешь, что сможешь и дальше выполнять свои обязанности, несмотря на состояние здоровья?

– Да, сэр, – ответил Стил, – я в полном порядке.

– Это хорошо, – кивнул тот.

Они шли по коридору к конференц-залу и Лютер изо всех сил старался не хромать. Сзади и по бокам шли Билл Раннингдир, Том Лефлер, Кларк Петровски и Рэнди Блюменталь. Несмотря на то, что проникновения террористов в здание не предвиделось, Стил приказал своим подчиненным на всякий случай быть в полной готовности к чрезвычайной ситуации.

Он бросил взгляд в сторону и увидел на мгновение президента, беседующего с вице-президентом, затем их заслонила стена сотрудников Службы безопасности.

Серилья вел их к одному из кабинетов неподалеку от главного зала заседаний. Он снова повернулся к Стилу:

– Наше положение сейчас очень сложное. Очень. Спикер Маковски встал в оппозицию, он утверждает, что у него есть доказательства сговора между президентом и Дэвидом Холденом. У него достаточно политических амбиций, чтобы поставить свои собственные интересы над интересами всего народа. Комиссия Конгресса по борьбе с преступностью якобы уже составила списки официальных лиц для их вызова в суд. Ходят слухи, что в этих списках не только я, но и президент. Роман Маковски буквально распнет президента при малейшей возможности. А все из-за этих выборов в Метроу.

– Извините, сэр, тогда это казалось наилучшим выходом из…

Серилья похлопал его по плечу, а Раннингдир распахнул перед ними дверь кабинета, к которому они подошли.

– Извиняться не за что, Лютер. Благодаря тебе, твоим людям и «Патриотам», в Метроу состоялись свободные выборы, и не ваша вина в том, что был избран бездарный социалист, который, к тому же, сразу и погиб. По примеру Метроу выборы были проведены и в других городах. Некуда правду девать, в некоторых округах избрали сочувствующих «Фронту», но в подавляющем большинстве победили достойные и честные кандидаты.

Они зашли в кабинет, директор ФБР сел за стол у окна, пригласил Стила занять кресло напротив, а его подчиненные тем временем принялись проверять, нет ли в настольных лампах и за картинами подслушивающих устройств. Все это напомнило какой-то дешевый шпионский роман.

Лютер уселся, стараясь поудобнее устроить правую ногу. Рана почти зажила, но стекло, как оказалось, проникло довольно глубоко в мышцы. Однако сильнее, чем боль, его беспокоил постоянный зуд, так что хотелось расчесать рану до крови. Врачи, тем не менее, сказали что это хороший признак – значит, идет процесс заживления.

– Маковски и его люди убеждены, что хребет ФОСА сломан раз и навсегда, – продолжал Серилья, – что дело почти доведено до конца и настало время президенту отвечать за все произошедшее. Комиссия по борьбе с преступностью пляшет под его дудку, он вертит ею, как сам хочет. Ее члены настаивают на введении постоянного запрета на владение огнестрельным оружием. Более того, эти идиоты предлагают объявить амнистию для всех членов «Фронта», прямая причастность которых к убийствам осталась недоказанной.

– Что? – Стил не мог поверить своим ушам.

– Они хотят выпустить на улицы преступников, которых с таким трудом удалось засадить за решетку. Это якобы является составной частью реформы пенетенциарной системы, как они ее называют. Говорят, что завтра утром объявят в новостях о ее введении. Существует также возможность того, что Маковски неофициально выдаст своим приятелям-журналистам кое-кого из того списка, который подготовила комиссия. После этого все усилия президента по наведению порядка пойдут насмарку. Лютер, ответь мне на один вопрос.

– Слушаю вас, сэр, – облизал Стил пересохшие губы.

– Как ты думаешь, мы окончательно победили ФОСА или просто загнали их на некоторое время в подполье? Только ответь честно, другого ответа мне не нужно.

Лютер кашлянул.

– Боюсь, что до окончательной победы еще далеко. Конечно, мы нанесли им поражение, захватив Седар Ридж, и сейчас проводим аресты главарей благодаря той информации, которую удалось получить от Ланга, но думаю, что через месяц – другой они снова поднимут голову. Некоторые из тех, кого выдал Чарли Ланг, – богатые и влиятельные люди, и мы даже не можем получить ордер на их арест, основываясь лишь на устных показаниях предателя и преступника. Наверное, террористы лишь затаились, что меня и тревожит – не задумывают ли они что-нибудь действительно серьезное? Я уверен, что они так просто не сдадутся, а сейчас просто смеются над нами, когда такие люди, как спикер Маковски, заявляют о том, что хребет «Фронта» сломан и кризис миновал.

Серилья откинулся на спинку кресла и задумался, скрестив руки на груди.

– Неужели Маковски работает на них? А может, он во что бы то ни стало хочет править страной и ради этого не побрезгует ничем? У тебя есть мнение на этот счет?

– Ну, у нас нет никаких доказательств того, что он сотрудничает с ФОСА. Я бы сказал по-другому, – замялся Стил.

– Ну, говори же, – подбодрил его Серилья.

– Я бы сказал, сэр, что он просто сбежавший с сумасшедшего дома придурок, – выпалил Лютер.

Его шеф расхохотался. Стил почувствовал себя неуютно. Его жена не одобрила бы такой выпад. Он может иметь неприятные последствия.

– А ты знаешь, я с тобой согласен, – сказал Серилья. – Но с одним уточнением – он опасный придурок. Ведь именно он настаивал на утверждении резолюции, которая давала бы Конгрессу право проводить независимые переговоры с «Фронтом». Он хочет сделать себе рекламу, чтобы потом превратить ее в голоса избирателей для себя и стать президентом. Ни о чем другом этот осел не думает.

Лютер не знал, что и говорить.

Директор ФБР продолжал:

– Я хочу, чтобы ты понял вот что: если с подачи Маковски президента вызовут в суд и тому придется раскрыть тайну о существовании неофициальных связей между ФБР и «Патриотами», то тебе придется очень худо.

Стил заерзал в кресле.

– Конечно, плохо будет не только тебе. И президент, и я возьмем на себя равную ответственность за это. Но если Маковски будет жаждать крови, ты будешь казнен вместе с нами. Пойми меня правильно, я не запугиваю тебя, а просто хочу сказать, что наступило время выбора, так как дело принимает очень крутой оборот. Если пожелаешь – можешь с честью уйти в отставку, твоих заслуг перед президентом и страной хватит не на одного агента, я это очень ценю и никогда не забуду. Но игра становится чересчур опасной, я говорю тебе об этом честно и не хочу ничего скрывать. Ну, что скажешь?