Страница 21 из 30
— Не понимаю, — задумчиво протянул Эл, рассматривая капитана, — чего такого смешного находит в этих историях Бесс и как она может восхищаться вашим чувством юмора.
Фрост перестал улыбаться и прямо спросил:
— Так вы поможете мне или нет? Скажите прямо.
— Помогу, ради Бесс. Насколько я понимаю, вы — наемник, а я не люблю наемников. Когда-то я работал в Конго, приходилось встречаться с вашими коллегами, но ни один из них не пришелся мне по душе.
— Это потому, что вы не встретили там меня, — парировал Хэнк.
— Вы хоть понимаете, что меня могут выслать из Франции или сделать даже кое-что похуже за то, что я устрою вам фальшивый паспорт? И что делать с этим глазом, черт бы его побрал? Как его спрячешь? Никак…
— Ну, это нам не впервые, — заверил его Фрост, — фотография для паспорта ретушируется, пририсовывается второй глаз, а я его забинтовываю или просто надеваю темные очки. Нет проблем, как два пальца…
— Да, вижу, у вас богатый опыт. Наверное, частенько приходится удирать из разных стран?
— А как же, — с готовностью поддакнул капитан, — представляете, какую тяжелую профессию я выбрал, в конце концов. Макал бы себе спокойно вишни в шоколад, и в ус не дул.
Глава двенадцатая
Не успела секретарша доложить о его приходе, как Фрост сам шагнул в довольно внушительный кабинет, и Бесс выпорхнула из-за огромного стола и побежала ему навстречу, не ожидая, что он появится у нее так быстро.
Он подхватил ее в объятия и закружил по комнате, затем опустил девушку и немного отошел в сторону, проговорив:
— Дай мне хоть рассмотреть тебя.
Он впервые видел ее с длинной прической с той поры, как ему пришлось обрезать ей волосы ножом, чтобы спасти от гибели. Бесс повернулась перед ним несколько раз, смеясь и демонстрируя простенькое голубое платье, несколько тоненьких золотых цепочек, обвивающих стройную шею, и маленькие золотые сережки.
Хэнк снова привлек ее к себе, но вдруг почувствовал на спине шестым чувством чей-то пристальный взгляд. Повернувшись к дальней стене кабинета, он увидел сидящего на диване человека.
— Дорогая, а что здесь делает инспектор Фушар? спросил он у Бесс, сумев моментально справиться с замешательством.
— Ну…
— Что “ну”?
Она старалась поймать его взгляд, чтобы молчаливо успокоить, дать понять, что все в порядке, по-матерински утешить, как она умела это делать. Фрост обвил рукой ее талию, наклонился к ушку и прошептал:
— Ты — единственный человек, которому я верю. Не волнуйся, я понимаю…
Повысив голос, он повернулся к французу, которого совсем не ожидал здесь встретить:
— Ну так что, инспектор?
— Вот, он пришел ко мне… — стала что-то запоздало объяснять непонятно кому девушка.
— Да, тяжело вести за вами слежку, капитан. Мы полностью потеряли ваш след после происшествия с автобусом.
В этот момент Хэнк потянулся в карман за пачкой сигарет, рука Фушара тоже одновременно исчезла под плащом, но через секунду оба улыбнулись. Инспектор раскрыл стоявший рядом с ним кейс и извлек из него хромированный браунинг Фроста и его же боевой нож. Положив оружие на край заваленного бумагами стола Бесс, он покопался в карманах, достал паспорт и перебросил его Хэнку. Тот поймал его на лету, открыл на последней странице и увидел официальный штамп, свидетельствующий о том, что он легально покинул Францию.
— Зачем вы это сделали? — спросил он.
— Затем, что мне нужна ваша помощь. Да, кстати, все ваши вещи, которые были в гостинице, кобура и прочее находятся в квартире мадемуазель Столлмэн.
— Какая помощь? — перебил его капитан, не выслушав до конца.
— Длинная история, как говорят у вас в Америке. Может, присядете? — пригласил их инспектор Сюртэ, по-хозяйски откинулся на спинку дивана и закинул ногу за ногу.
Фрост с деланным раболепием поклонился, горячо его поблагодарил и присел на кожаное кресло у журнального столика, стоящего напротив Фушара. Бесс нажала кнопку внутреннего переговорного устройства, попросила кофе и уселась на подлокотник кресла Хэнка.
— Я вас внимательно слушаю, — обратился к своему собеседнику капитан, закуривая.
— Так вот, мои ребята из отдела по борьбе с терроризмом следили за вами, да не уследили. Друг мой, вам известно, сколько французских законов вы нарушили?
— Готов поспорить, что много. Это зависит от того, с какого момента вы установили за мной слежку.
— С того момента, как вы вышли из моего кабинета и до вашего побега из особняка в лесу — ну, до вашей связи с женщиной, которая представилась вам как Шейла Балсам…
Фрост почувствовал, как в его шею впились острые ноготки Бесс, и поежился.
— Мы знаем о вашем похищении израильской разведкой, затем — нацистами, о жестокой драке в баре, где вы пытались достать пистолет, — короче, нам известно все.
— А почему же ваши ребята не вмешались? — спросил капитан.
— Когда вас пытали нацисты? Признаюсь, мы выпустили вас из вида перед этим, а когда прибыли туда, вы уже сами освободились, мягко говоря. Конечно, мы бы пришли вам на помощь, если бы были поблизости.
— Глубокое вам мерси, — пробормотал Хэнк, затягиваясь.
В кабинет вошла девушка, которую он видел в приемной, с большим подносом, поставила его на кофейный столик, налила три чашки кофе и поставила их перед присутствующими.
— Вот пирожные, угощайтесь, — вежливо промолвила она, ставя на край журнального столика тарелку со сладостями.
— Спасибо, Хелен, — улыбнулась ей Бесс и девушка вышла.
— Мы надеялись, — продолжил инспектор, — что нацисты выведут вас на доктора Балсама, вот в чем дело. Могу я теперь спросить — вы приблизились к решению этой чудовищной загадки?
— Нет, даже наоборот — удалился, честно говоря, заметил усталым голосом Фрост. — Балсама у них нет, и они даже не знают, где он. Интересовались у меня и по этому поводу, вежливо так… А если уж они не знают, я вообще без понятия, кто это может знать.
— По данным полиции, бандиты, напавшие на вас в аэропорту Чикаго — американские нацисты. Те, кто хотел убить вас в парижской гостинице — тоже нацисты, судя по нашим подтвержденным источникам. Но мы не обладаем никакими сведениями о личности или принадлежности тех, кто совершил нападение на автомобиль и похитил профессора. Возможно, это были не нацисты.
— А как же свастика, ненависть к евреям, жестокое отсечение пальца? Я думал, что нет сомнений в том, что Балсам захвачен именно ими.
— Увы, — немного помолчав, вздохнул Фушар, теперь мы не можем так утверждать. Да простит меня мадемуазель за такие подробности, но отрезанные органы действительно принадлежали Балсаму. И вот тут-то и выяснился один чрезвычайно интересный факт, узнав о котором я решил, что нам поможет мадемуазель Столлмэн. И правда, мы с ней разными путями пришли к одинаковым выводам.
— И что же это такое? — спросил заинтригованный капитан, бросив быстрый взгляд на сидящую рядом подругу.
— Фрост, — ответила та почти шепотом, — дело в том, что профессор умирает, он неизлечимо болен раком. Есть неопровержимое медицинское заключение о распространении метастаз и о поражении кровеносной системы. Жить ему осталось считанные месяцы, а то и недели.
— О, черт, — не мог поверить в услышанное Хэнк. — Да как вы узнали об этом?
— Мадемуазель, — стал объяснять француз, — перерыла все медицинские документы, относящиеся к состоянию его здоровья и лечению за многие годы жизни. А мы обнаружили это случайно, во время проведения анализа крови присланного пальца. Мы ведь получили еще два пальца — последний вчера — и новые результаты подтверждают полученные ранее.
Капитан задумчиво отхлебнул кофе, не обращая внимание на его чересчур горький привкус.
— Вероятно, те, кто его похитил, не знали, что он умирает, — заметил он с отсутствующим видом, о чем-то размышляя.
— Есть и другое предположение, — возразил ему инспектор.
— Что? И какое же? — встрепенулся Фрост.