Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 59 из 84

Она никогда не встречала такого мужчину, как Олден Хендерсон. Ей не хотелось драться с ним, хотя она полагала, что, возможно, почувствовала бы себя лучше, если бы ударила его.

Он поцеловал ее еще раз, перед тем как корабль сдвинулся с места. Они встретились в штурманской рубке, и после недолгого словесного препирательства он обхватил ее лицо ладонями и прильнул к ее губам долгим и крепким поцелуем.

Она забыла обо всем на свете, даже о том, что наконец поднялся ветер. Она впервые в жизни опоздала выйти по команде на палубу, и Кристофер наградил ее пристальным взглядом.

Мэнди осознавала, что Хендерсон пробудил в ней какое-то новое, неведомое ей чувство, и не знала, как на это реагировать.

– Полагаю, ты не допустишь, чтобы кто-то контролировал тебя, – холодно сказала она. – Ты, избалованный английский джентльмен, привык делать все, что тебе заблагорассудится.

– Ты всякий раз стараешься уколоть меня тем, что я англичанин.

– Не просто англичанин, – холодно возразила она, – а английский джентльмен, уверенный, что весь мир принадлежит тебе.

Промелькнувшая искра гнева в его серых глазах вызвала у нее удовлетворение. Значит, ее удар достиг цели.

– Если бы это было действительно так, зачем бы я оставил свой прекрасный дом в Англии и стал охотиться за пиратами? Жизнь на борту корабля Джеймса Ардмора не такая уж сладкая.

– Наверное, тебе потребовалось какое-то развлечение?

– Я выбрал определенную цель в жизни, – прорычал он. – Если хочешь знать, мне прочили сан священника.

Мэнди округлила глаза:

– Тебе?

– Да. Я должен был стать респектабельным приходским священником с перспективой приобрести сан епископа. Все это мне обещал граф, после того как уйдет действующий викарий, но шли годы, а тот по-прежнему оставался на своем месте. Я случайно познакомился с Джеймсом Ардмором, и мне понравилось то, что он делал.

– Понятно. Поскольку ты не смог спасать души, то решил спасать тела?

– Что-то вроде этого.

Он сказал это таким обыденным тоном, словно его выбор не имел особого значения и являлся просто темой для разговора.

Мэнди в своей жизни встречала два типа мужчин: тех, кого она могла заставить бояться ее, и тех, кого не могла устрашить и потому избегала. Но такого, как Хендерсон, предпочитавшего словесные баталии, она еще не встречала. Хотя она видела, как он дрался в саду лорда Суиттона. Его удары были точны и эффективны, и он помог расчистить им путь для бегства из сада, даже не снимая очков.

Но с ней он сражался при помощи слов, и в такой битве Мэнди впервые в жизни чувствовала себя неуверенно. Они с Кристофером научились понимать друг друга почти без слов. С Хендерсоном она терялась, не зная, как себя вести.

– Ну? – сказал Хендерсон, выгнув свои аристократические брови. Его волосы отросли за последние несколько недель, и один светлый локон спадал на лоб. – Что мистер Рейн хотел, чтобы ты рассказала мне?

Мэнди тяжело вздохнула. Иногда ей хотелось, чтобы весь мужской род сгинул в морской пучине.

– Он направляется за золотом, которое вынужден был спрягать. Я полагаю, Джеймс Ардмор появился здесь, чтобы остановить его.





Хендерсон несколько мгновений пристально смотрел на нее.

– Это золото с «Прекрасной розы»? – Она кивнула, а он скривил губы. – Я помню. Это то самое исчезнувшее мексиканское золото, которое предназначалось Наполеону. Наполеон был тогда ужасно зол.

– Странно, что твой героический Джеймс Ардмор не заставил Кристофера рассказать ему, где тот спрятал золото.

Хендерсон фыркнул.

– Ничего странного. Ардмор едва ли знал, что делать с этим проклятым золотом. Он, конечно, не отдал бы его Наполеону или, что еще хуже, англичанам. Он рад, что оно оставалось спрятанным.

– Тогда почему он преследует Криса сейчас? Серые глаза Хендерсона блеснули.

– Потому что он не хочет, чтобы твой брат завладел этим золотом. Рейн пират, и Джеймс не допустит, чтобы пират оказался в выигрыше.

– К тому же этот пират похитил его сестру. Хендерсон задумчиво кивнул.

– Если бы не золото, Джеймс не стал бы преследовать нас. Он и Онория, мягко говоря, не слишком ладят.

– Я тоже пришла к такому выводу.

Мэнди не могла себе представить, как можно не любить своего брата. Она и Крис всегда были друзьями и партнерами; вдвоем против целого мира. Они никогда не говорили о своих чувствах, не ныли, не жаловались, но в любой момент готовы были прийти на помощь друг другу.

– Вот, я все тебе рассказала, – закончила Мэнди. Ей хотелось, чтобы Хендерсон исчез. Ей вообще не нравились светловолосые мужчины. Гораздо симпатичнее были брюнеты с темной кожей и влажными черными глазами. Волосы у него были светло-желтые, почти белые, серые глаза отливали белизной. Солнце придало его коже лишь слабый золотистый оттенок, а не полноценный загар.

Его губы были тонкими и сухими, как шелк. Она знала это. Но неожиданно прильнула к нему и поцеловала.

Он обнял ее и ответил таким поцелуем, как будто между ними не было словесной баталии. Мэнди отвела назад упавшие на его лоб волосы, наслаждаясь их шелковистой мягкостью. От него всегда пахло так, словно он только что пил дорогое вино, хотя она знала; что на борту ничего подобного нет.

Хендерсон привлек ее к себе еще ближе и запустил дрожащие пальцы в ее волосы на затылке.

Его язык проник в ее рот, и тело Мэнди захлестнула горячая волна. За всю свою жизнь Мэнди Рейн никогда никого и ничего не боялась. Но то, что сейчас творилось в ее душе, вызывало у нее страх. И смущение. Она чувствовала себя подобно только что вылупившемуся пушистому цыпленку, который с удивлением смотрел на бескрайнее небо.

Он отстранился от нее. Мэнди взяла его за лацканы куртки и потянула в каюту.

Хендерсон не двинулся в места, лишь покачал головой, даже выражение лица осталось прежним.

Мэнди захлестнула обида, словно кто-то отбросил пушистого цыпленка в сторону безжалостной ногой. Она убрала руки и пристально посмотрела в лицо Хендерсону.

Он тоже смотрел на нее некоторое время, затем молча повернулся и пошел прочь.

Мэнди Рейн хотела покрыть его язвительной бранью или по крайней мере врезать по скуле, но она лишь стояла, глядя, как этот высокомерный англичанин шагал, будто его нисколько не волновало то, что было между ними.