Виски со сливками

Ореликов повязали и отправили в места, где можно долго и хорошо подумать.

Андрюша с Серёжей кое-как прибили вышибленную дверь, и принялись отмечать успешное завершение мероприятия. Непривычного к алкоголю братца развезло мгновенно. Но вот ведь сволочь, пронеслось у меня в мозгу, даже не додумался позвонить и предупредить, что меня усиленно ищут! Правильно говорят: своя рубашка ближе к телу! Слабые все-таки существа мужики: это родную сестру продать только потому, что об него окурки тушили, а потом даже не позвонить!

Ведь адрес-то узнали, значит, и телефон выяснить не было проблем. Может, на тех «быках» какие датчики были, кто-то слушал их разговор… Хотя, конечно, нет.

Это просто мой полет фантазии — после общения с Никитиным и Шулманисом.

Дядя Саша, Марис и я переглянулись. Мы поняли, что больше нам у Андрея делать нечего. Никитин мигнул нам с Шулманисом, приглашая выйти на кухню.

— Марис, — обратился он к Шулманису, — своим почерком оставь записку.

Неизвестно, вспомнят ли они, что мы приезжали или нет, а Наташу они точно не узнали. Напишешь что-то типа: Наташа уехала, когда вернётся, не сказала.

Просила передать привет. Дозвониться не смогла. Подпись свою оставь.

Марис кивнул, сделал, как велел дядя Саша, и мы покинули не очень гостеприимный дом моего брата, надеясь в ближайшем будущем испытать на себе грузинское гостеприимство.

Теперь наш путь лежал на дачу Вахтанга Георгиевича.

Глава 11

Домоуправляющий Вахтанга Георгиевича оказался молодым человеком лет тридцати по имени Вадим. По всей вероятности, этот самый Вадим дело своё знал хорошо, иначе Чкадуа не стал бы оставлять дом на его полном попечении. Как мы выяснили в дальнейшем, Вадим приглядывал ещё за одним домом в посёлке. На даче (правильнее будет сказать: загородной резиденции) кроме Вадима проживали две женщины — горничная и кухарка — и ещё один мужчина, что-то типа дрессировщика собак. То есть две пары, явно коротавшие время в обществе друг друга в отсутствие хозяина.

Вахтанг предупредил нас, что при подъезде к даче мы должны позвонить Вадиму из машины, чтобы Заперли собак. Уже оказавшись на территории за высоким забором, я поняла, что здесь не требуется никакой специально обученной охраны: служба безопасности, состоящая из четвероногих охранников под руководством одного бывалого охотника обеспечивала гораздо более надёжную защиту, чем десяток молодых крепких парней.

Дядя Саша, видимо, знавший толк и в собаках (хочу заметить, что старая кагэбэшная школа вызывала у меня все большее и большее уважение — по мере того, как я все лучше и лучше узнавала полковника Никитина), высказался, обращаясь к Вадиму, что четвероногие охранники больше напоминают волков, чем овчарок.

Вадим усмехнулся и подтвердил:

— Специально выведены. Собаковолки, вернее, волкособаки. Может, слышали?

— Доводилось, — кивнул дядя Саша. Доводилось не только ему, но и Марису, правда, только слышать, а не видеть. Как я поняла, Дядя Саша видел подобных метисов где-то в Сибири.

— А что это за порода? — поинтересовалась я, сгорая от чисто женского любопытства.

— Суку во время течки отводят в лес и привязывают. Результат — у нас во дворе.

— А волки её не раздирают? Вам не жалко собаку, если её…

И Вадим, и дядя Саша рассмеялись.

— Ни разу не слышал, чтобы такое случилось. Кобеля, наверное, могли бы… Но сейчас и дворовые псы прибиваются к волчьим стаям. Их принимают. Не всех, конечно. А уж суку во время течки — это совсем другой разговор. Собака с волком успешно скрещиваются.

Мне вспомнился Джек Лондон, которым я зачитывалась в детстве. Только, помнится, тогда я все думала, возможно ли такое на самом деле. Оказалось: возможно, да и не где-нибудь в Америке, а у нас, неподалёку от родного града Питера. Сколько ещё разных интересных зверьков охраняют недавно построенные многочисленные виллочки, в которых новые господа предаются своим утехам…

Нас ждал великолепно накрытый стол: Вахтанг Георгиевич велел с душой принять дорогих гостей. Несмотря на то, что прислугу, скорее всего, разбудили, чтобы это все приготовить, все нам улыбались, принимая как родных. По всему было видно, что работающие на Вахтанга люди жизнью довольны и за место своё держатся.

Когда я вышла из гостиной, где уютно потрескивал камин и стол ломился от яств, в поисках удобств, Вадим деликатно поинтересовался, сколько комнат нам готовить. Я задумалась на мгновение и ответила:

— Три.

Вадим кивнул с ничего не выражающим лицом и удалился. Я решила, что в случае возникновения желания всегда смогу зайти в гости к Марису, но я очень устала и хотела нормально выспаться.

Сняв маскарадный костюм, смыв грим и приняв душ, я упала на белоснежные простыни и мгновенно заснула.

Когда я на следующий день спустилась вниз, Марис с дядей Сашей уже позавтракали, а нормальные люди, наверное, в это время уже пообедали. Может, кто и ужин готовил. Моё появление без маскарадного костюма произвело впечатление. Хотя удивление в глазах прислуги читалось лишь в первые мгновения.

Выдрессированы были как надо или уже привыкли ничему особо не удивляться.

Дядя Саша с Марисом сидели за столом вместе с Вадимом, обсуждая дальнейшие планы. Вахтанг сказал нам, что его домоуправляющий окажет нам всяческое содействие и что на него можно полностью положиться.

Нас интересовал другой посёлок, к которому вела новая дорога. Вадим и Чкадуа так и именовали её — Новая, потому что другого названия не было. Ни там шоссе имени Защитников Белого дома, ни хайвей Разгула Демократии, ни Рэкетирский проспект, ни переулок Разборок. Я называю скопление «новорусских» вилл посёлком, потому что никакого специального названия для этого ещё не придумали, может, появится вскоре что-нибудь, обозначающее места застройки загородными резиденциями, принадлежащими представителям властных структур, шоубизнеса, силовых ведомств, воротилам криминального мира, которые почему-то очень дружненько кучкуются.

К нашему большому сожалению, Вахтанг Георгиевич возвёл свой особняк не в той куче, где стояла дача Геннадия Дубовицкого. Но, может, так и лучше. А то ещё кто-нибудь увидел бы «проповедников», выходящих из одной виллы, заходящих в другую, а потом возвращающихся обратно. Вызвало бы удивление, что компания юродивых пущена на побывку к господину Чкадуа, религиозностью не отличающемуся.

Марис, дядя Саша и Вадим обсуждали, как лучше подобраться к даче Дубовицкого и вообще появиться во втором посёлке, чтобы не вызвать особых подозрений.

— Здесь есть где-нибудь поблизости железнодорожная станция? — спрашивал Никитин, пока я уплетала бутерброд с ветчиной, просто таявшей на языке.

— Километров семь-восемь до неё, — ответил Вадим. — Все же на машинах.

Даже прислуга. Там несколько дачных кооперативов. В смысле «шестисоточных». Вам нужно появиться именно со стороны этих дач.

Дядя Саша кивнул, соглашаясь. Мысль была мудрая.

— Но, к сожалению, вилла Дубовицкого стоит последней — с другой стороны, — продолжал Вадим. — Чтобы не привлекать внимания, вам придётся пройти и по другой. Их двенадцать. Его тринадцатая.

— Ну что ж, пройдём. Странно было бы, если бы мы только в один дом заявились.

— А откуда ты знаешь, где стоит дом Дубовицкого? — поинтересовался Марис. — Ты всех хозяев знаешь?

— Ну личным знакомством ни с одним похвастать не могу, — усмехнулся Вадим. — Но знаю. Работа такая. Ничего удивительного: практически в каждом из этих домов есть человек, знающий кто в какой вилле проживает. Это нормальная практика.

Дядя Саша кивнул и попросил Вадима нарисовать план посёлка, где находился интересующий нас дом. Вилла Геннадия Павловича стояла у леса.

— Может, из лесочка её оглядеть сегодня ночью? — размышлял вслух дядя Саша.

— Что вы ночью увидите? — подала голос я. — Хоть они и белые, но не настолько же. Тем более, лес.

— Я — увижу, — рассмеялся Никитин. — Ты же знаешь, какая у меня вместительная сумка и что в ней лежит много всяких нужных и интересных вещей.