Оборона тупика

«Ни черта ты не понимаешь, Мюллер, – грустно подумал Тродат, – сдружиться? Против кого или во имя чего дружить будем? Милый несчастный дойч, бедный отработанный материал!..» Он повернулся к собеседнику, улыбнулся и спросил:

– Вы считаете, что иностранцам надо держаться вместе?

– О-о-о, мой друг, если вы имеете в виду, что русские и так оттяпали у нас наше благополучие, а теперь еще и… одним словом, надо бы им противостоять, то это единственное, из-за чего у вас могут возникнуть неприятности с КГБ.

– А вы так считаете или нет?

– Я похож на идиота, который хочет, чтобы у него не было хорошей работы, зато возникли неприятности с КГБ?

– Но все-таки, вы так считаете?

– Да ни черта я не считаю! – вдруг зло проговорил Мюллер. – Дают работу – работай, нет – не работай. Русские пока что оставляют мне возможность быть немцем, и я этому рад. А в том, что случилось всего несколько лет назад, виноваты только мы сами, да господь бог. Впрочем, вы – американец. У вас там дела получше.

– Я действительно американец, – спокойно, даже с расстановкой проговорил Тродат, – но, во-первых, для меня работа у русских – это не только заработок, я хочу, чтобы у них все получилось, а во-вторых, не думайте, что в Америке, несмотря на собственную, арабскую и латиноамериканскую нефть, все так прекрасно. Огромное количество людей захотело бы сейчас оказаться на моем месте.

– Слушайте, – смягчил тон Мюллер, – я что-то дал волю эмоциям, причем совершенно для меня несвойственным. Простите, что повысил голос. Я действительно так ждал встречи с вами… И я вижу, что человек вы хороший и непустой, а теперь ругаюсь. Глупость, явная глупость. Простите.

– Что-то мы часто просим друг у друга прощения, – ухмыльнулся Тродат.

Оба засмеялись в один голос. Мюллер предложил перейти на имена, Тродат согласился и посетовал, что сейчас нельзя выпить на брудершафт.

– Вечером, Джеймс, вечером. Русские сейчас стали меньше пить, но с этим проблем здесь нет никаких, уверяю вас.

– А пьяные драки в ресторанах? – поинтересовался Тродат.

– Басни, – отмахнулся Мюллер, – кроме того, иностранный специалист – священная корова. Никто из русских не будет ни рисковать, ни брать на свою совесть порчу столь ценного материала.

– Ценный материал? – захохотал Тродат, и Мюллер охотно и активно его поддержал.

– Что ж, замечательно, – отсмеявшись, сказал Тродат, – я зайду за вами в вашу лабораторию около семи вечера.

– А может быть… того? Я знаю пару прекрасных местечек.

– А проблемы с КГБ?

– Да, русские не жалуют проституцию, но нам это прощается.

– Нам – это иностранным специалистам, ценному материалу? – улыбнулся Тродат.

– Вот именно, – подтвердил Мюллер, – так как?

– Давайте сегодня просто выпьем вместе.

– Как знаете, – ответил Мюллер. Надо сказать, разочарования в его голосе не было. «Тоже следствие программирования?» – подумал Тродат.

– Какие технические блага вы еще подарили русским, Винфрид?

Мюллер с удовольствием пустился в рассказ. Тродат слушал вполуха. Он отчасти думал о своем, отчасти рассматривал окрестности. Тродат был в «новой тоталитарной» России впервые. И это был не столичный город и даже не один из самых крупных. Дорога была неплохая, снег с нее убран, кругом относительно чисто, людей на улице мало, зато машин на дорогах было много. «Все правильно, все едут на работу», – заключил Тродат. В одном месте он заметил одновременно дворника и робота, выполнявшего ту же работу, что и человек.

– Извините, Винфрид, – снова перебивая коллегу, задал вопрос Тродат, – это корейский робот?

– Ну да, – ответил Мюллер, – в Москве их уже очень много, а тут только начали появляться. Смешно они смотрятся вместе, правда?

– Вы тоже заметили?

– Ну да. Кроме того, я ведь живу здесь дольше. У меня глаз на такие вещи более наметанный.

– Ясно, – задумчиво произнес Тродат, – а скажите, Винфрид, как вам вообще показалась Россия?

«Будет нести околесицу? – подумал Тродат. – Заложенную в него пропаганду? Тонко переведет разговор на другое?» Мюллер вздохнул и сказал:

– На этот вопрос трудно ответить, Джеймс. До этого я был в России дважды. После смены власти я здесь впервые. Жизнь определенно наладилась. Томск – совсем не характерный город для России. Это город-завод. Здесь очень много иностранцев. Хотя, с другой стороны, вроде как и характерный, поскольку таких городов в России сейчас много. У русских сейчас есть все. У нас – ничего. Они должны были наладить свою жизнь по нашему образцу, но не стали. Они – другие, я уже говорил. Многие вещи я просто не могу понять. Но мне здесь хорошо, хотя и некомфортно в чем-то. В любом случае, мои родные в Гамбурге сейчас живут куда хуже.

Слово «Гамбург» кольнуло. У Тродата привычно заломило переносицу. Что-то произойдет там, в этом немецком порту. Вот только что? Ломота в переносице отступила. Прозрения на сей раз не последовало. Тродат решил поразмыслить над этой неожиданной реакцией позже.

– Почему не перевезти ваших родственников сюда? – спросил он. – Не разрешают?

– Нет, я боюсь.

– Чего вы боитесь, Винфрид? КГБ? Ксенофобии русских?

– Ни того, ни другого, – ответил Мюллер. – Когда-то мой отец боялся, что в стране слишком много арабов и турков, а немцы вскоре совсем разучатся работать. Ни у кого не было шансов проверить, прав ли он. Все кончилось еще раньше… Я же все еще боюсь становиться русским. Ну я-то ладно. А мои дети? Я хочу, чтобы они были немцами, вы меня понимаете?

– Думаю, да, – ответил Тродат. «Его запрограммировали не только мягко, но и очень поверхностно, – заключил он, – как это у них называется?.. Его подтолкнули. Вот что». – Винфрид, а иностранцам здесь платят больше или меньше, чем русским?

– Примерно столько же. Однако со временем появляются еще и социальные льготы. Бесплатная госквартира в первую очередь. Потом может появиться корпоративная машина, дополнительное медицинское обслуживание и прочее. Кстати, через какое-то время обязательно попросите у них машину, Джеймс, обязательно попросите.

– Даже так?

– Даже так. Мы нужны им, Джеймс.

– И они этого, с присущей русским откровенностью, не скрывают. Когда мы будем им не нужны, они нас ассимилируют или выкинут вон. С той же откровенностью.

Некоторое время Мюллер молчал, потом спросил:

– Вы так хорошо знаете русских или просто решили меня попугать?

– Первое.

– Откуда же? – спросил Мюллер. – Простите, не хотите, не отвечайте.

– Я много их изучал и много с ними общался, – ответил Тродат, – однако я не знаю, наступит ли когда-нибудь такой момент, когда мы действительно будем им не нужны.

– Хм-м… А вы специалист в какой области, если не секрет?

– Вообще-то секрет, – полушутя ответил Тродат, – я могу дать только расплывчатый ответ. Я не совсем технический специалист, мои профессиональные интересы лежат скорее в области культурологической экзогенетики.

– Ого! – отозвался Мюллер, и Тродат мог дать голову на отсечение, что тот ничего из сказанного им не понял.

Они долго молчали. Автомобиль уже подъезжал к окраине города, где располагался Институт. Зная дорогу в объезд пробок, Мюллер свернул на маленькую улочку, более походящую на внутридворовый проезд. Однако и здесь были светофоры. У очередного светофора их поджала женщина на дорогущей «Лада-революшн-2». Мюллер едва избежал столкновения. «Лада» была исполнена в стиле кабриолет. Несмотря на мороз, верх был поднят. Управлявшая машиной женщина была одета очень дорого и очень практично: песцовая шубка, снова вошедшая в моду шапочка а-ля царевна, на пуховой подбивке, белый козий шарф и темные очки а-ля пилот с подогревом. Последний элемент hi-tech был хорошо известен Тродату: у богатых дамочек в США он тоже вошел в моду.

– Эй, сладкая, – окликнул женщину по-английски Мюллер, – не надо так резко с милыми парнями.

– Разговаривай так со своей грэтхен, – тут же отозвалась женщина по-русски, поддала газу, выехала на полосу встречного движения и, подрезав идущую впереди «Нивы» Мюллера «Газель», скрылась из виду.