Страница 5 из 9
Перенесемся теперь в снежный пасмурный день добровольной (по просьбам трудящихся) отставки гаранта Конституции. Вся либеральная общественность валит валом к столичному СИЗО № 4, где уже разостлана ковровая дорожка и выставлен духовой оркестр. Праздник предвкушения праздника в разгаре — ждут сиятельного Михаила Борисовича, который, как выяснилось накануне ночью, есть тайный внук великой княжны Анастасии и потому легитимный претендент на императорский престол. Ясное дело, весь актив общенародной партии «Единая Россия» — уже здесь, в ожидании нового кумира. Водят мишку, пляшет похудевшая от счастья Настя Волочкова, поет нестареюще кафешантанная Лариса Долина, от здания к зданию протянут плакат «Вместе с Ходорковским!». А бесформенно-нервная Слиска, не дождавшись даже явления Победителя народу, истово зачитывает скоропортящийся манифест: дескать, «Единая Россия» всегда осуждала излишнюю активность силовиков и кадровые ошибки ушедшего на незаслуженный отдых президента Владимира Путина… Правда, президенты Татарии, Башкирии и Калмыкии, а заодно и губернатор Приморья в тот же день заявляют о выходе из состава РФ в связи с нелегитимностью новой власти, но счастливых триумфаторов это нимало не волнует. Распался ведь в свое время Союз нерушимый — и ничего страшного не случилось. Только лучше стало.
Нереально — скажете Вы? Но так же говорили премудрые аналитики о судьбе вечного СССР ровно в воскресенье, 18 августа 1991 года. Так же рассуждали уважаемые знатоки всех и всяческих политик о ситуации в Грузии всего пару недель назад: куда там мальчишке Саакашвили замахиваться на самого Эдуарда Амвросиевича!…
Важно понимать: элита 90-х годов уже объявила войну Путину. А в такой войне бывает только один победитель. И пока стратегическая инициатива — не у одинокого, как полночная луна, президента России. Инициатива — на другой стороне.
Портрет его врага, или Новый Карфаген
…Дельцы до безумия безразличны к истинному гению. Они не верят в душу и потому в конце концов перестают верить в разум. Они слишком практичны, чтобы быть хорошими; более того, они не так глупы, чтобы верить в какой-то там дух, и отрицают то, что каждый солдат назовет духом армии. Им кажется, что деньги будут сражаться, когда люди уже не могут… Как могли понять человека они, так долго поклонявшиеся слепым вещам; деньгам, насилию и богам, жестоким, как звери?
Что такое элита девяностых? Существует ли она в принципе?
Да, конечно, существует. И своим жестким, стремительным и консолидированным сопротивлением Путину на протяжении последнего месяца — с рокового дня отставки Волошина — она это доказала.
Элита девяностых сформировалась в угаре советского строя, в период позднего Горбачева. В те времена, когда слова «Империя», «Родина», «нация», «патриотизм», «государственность» стали почти неприличными. Или же до неприличия смешными. Следует признать, горбачевское поколение советских лидеров, приравнявшее корейский видеомагнитофон к гербу сверхдержавы, для дискредитации всех этих понятий сделало немало. Как говорил герой Василия Аксенова («Новый сладостный стиль»), позднесоветские партийно-правительственные лица готовы были недорого продать абсолютно все, кроме разве что мумии Ленина, — вот ее толкнуть по дешевке могли только руководители тогдашнего ВЛКСМ.
Но элита 90-х не стала бы цельным сплоченным классом, если бы не один престарелый, пьющий, не очень здоровый человек. Имя ему — Борис Ельцин.
Этот выдающийся (как бы к нему ни относиться) политик и борец за власть прекрасно понимал: если у руля останутся первые секретари обкомов и советские министры — революционный режим Ельцина будет задушен в объятиях через несколько месяцев, может быть, через пару лет. Замена правительства Силаева на «кабинет младореформаторов» осенью 1991-го была абсолютно важным для политического выживания Ельцина, поистине системообразующим шагом. Первый президент поставил на ключевые посты Бурбулиса, Гайдара и Чубайса вовсе не потому, что хорошо их знал или выпил с ними много водки. Не изучив хитросплетений всемирной истории, опираясь лишь на звериную интуицию, Ельцин постиг простую, как пареная репа, истину: только отдав управление страной качественно новым людям, он может застраховать себя, свою власть. Только сменив элиты, бескровно, но резко и решительно, он может удержаться во главе большого обломка СССР, вспомнившего поневоле старинное фирменное наименование — Россия. Так, в одночасье, родилась эта элита. Со временем Ельцин отдал ей крупную собственность и средства массовой информации. Правда, новая элита по меньшей мере дважды была готова сдать благодетеля Ельцина: в 1996-м, когда активно шли переговоры с Зюгановым (хоть ГУЛАГ возрождай, только крупную собственность не трогай) и в 1999-м, когда в неозюгановской роли выступал уже мощный старик Е. М. Примаков. Но сами принципы этой элиты оставались незыблемы. У нее появилась своя философия, свое системное миросозерцание, своя, если хотите, религия.
В центре этой религии — деньги. Они всесильны, они — божество. Деньги главнее жизни и смерти. Они, а не любовь, отныне движут Солнце и светила. То, что нельзя купить за деньги, можно купить за очень большие деньги. Не случайно главные фигуры этой элиты — богатые и очень богатые люди. Олигархи. Жрецы современного культа денег. Они — святы и неприкосновенны. Ибо богатство в такой религиозной системе — источник и знак святости. Религия денег рождает своих апостолов, своих мучеников, своих блаженных.
Деньги для элиты девяностых — еще и единственный источник любой и всяческой легитимности. Все проплаченное — разумно. То, за что заплачено, всегда может быть оправдано. То же, за что не платят, есть порождение чьего-то болезненного сознания, полное безобразие и профанация. Когда олигарх свергает президента, это нормально, ибо олигарх деньгоизбран. Когда президент атакует олигарха, это ужасно и преступно, ибо президент в своей борьбе не действует именем денег, а значит, в отличие от своего оппонента, не сакрален. Один из менеджеров ЮКОСа на полном серьезе уверял меня, что Михаил Ходорковский имел право убить своего бизнес-оппонента Евгения Рыбина («Томск-нефть»), потому что Рыбин был презренным «красным директором» (сиречь порождением ехидниным), Ходорковский же, напротив, — эффективный менеджер (т. е. особого сорта существо, вдохновленное божеством и посвященное в глубокие, пленительные тайны мироздания). Жаль только, что не добили этого Рыбина, вот что добавил человек из ЮКОСа. А когда появился приснопамятный доклад Совета по национальной стратегии «Государство и олигархия», некоторые эксперты, открыто работающие на крупные корпорации (и нимало того не стесняющиеся), усиленно наводили тень на плетень по поводу «ангажированности» доклада, простодушно объясняя почтенной публике: поймите, за бесплатно такие вещи не делаются! Что ж, не стреляйте в этих экспертов — они действительно так думают. Они всерьез поклоняются огнедышащему пожирателю младенцев, и их, ленивых пасынков советского разложения, уже не исправишь. Они не понимают, что у кого-то бывают взгляды и приоритеты, отличные от их собственных. Они и Достоевскому бы сказали, что «Братья Карамазовы» — роман заказной. Ибо где не сверкнули деньги, там нет и не может быть ничего существенного, правильного и основательного.
Деньги же (во всяком случае, свободно конвертируемые у. е.) не имеют отечества. Поэтому не имеет его и элита 90-х годов. Идеальная модель государства для этой элиты — конфедерация Центрального административного округа города Москвы, Одинцовского района Московской области и Лазурного берега, входящего пока что в состав Французской Республики. Остальную Россию с ее дурно пахнущим населением — сбросить в море, как царь Ассаргадон — непокорные финикийские города. «Национальная ответственность», «социальная ответственность» для них — в лучшем случае лукавые PR-штампы. В худшем — навязываемое богатым противоестественное желание обеднеть, как сообщил намедни один уважаемый бизнес-журнал. Верные адепты Денег всегда радуются, когда со страной Россией случается что-то неладное: от захвата заложников в ДК подшипникового завода до провала сценария приднестровского урегулирования. Ибо чем меньше остается страны с ее заскорузлыми архаичными заморочками, тем больше становится Молоха, всепоглощающего и безраздельного.