Хакер

— Ну а это что? — Хэ держала в руке бесформенный кусок жевательной резинки.

— Жвачка. Я, наверное, прилепил, — вздохнул Лобстер.

— Нет, это не ты прилепил. И не мы, — мотнула головой Хэ. Она переломила жвачку. Внутри оказался крохотный чёрный микрофон. — «Жучок». Будем искать дальше.

Тщательно обследовав комнату, Хэ перебралась на кухню. Там был найден ещё один «жучок», вмонтированный в крючок для полотенец.

— Ну, теперь ты понял? — спросила Хэ, показывая Лобстеру второй «жучок».

— Нет, — честно признался Лобстер.

— Тебя «слушали», но не мы, а кто-то другой. — Хэ посмотрела на вентиляционное отверстие. — Знаешь, когда я училась, нам рассказывали, что в старых домах раньше были большие вентиляционные шахты со скобами, по ним можно было залезать как по ступенькам. И был такой человек, который вечером забирался в эту шахту и лазал по этажам, записывая в блокнот, кто что говорит. А потом глядишь — и нет человека. Извини, — опомнилась Хэ. — Да, что-то ты совсем неважно выглядишь. Давай-ка ложись. А «жучки» мы поставим на место — могут пригодиться.

Хэ уложила Лобстера в постель, дала ему снотворного. На прощание поцеловала в губы и, как маленького, погладила по голове.

— Спи, а вечером я к тебе заеду. Может, кое-что прояснится.

Лобстер закрыл глаза и тут же провалился в глубокий сон. Сны ему снились, но он их тут же забывал: воспалённые мозги требовали полноценного отдыха.

Проснулся он, когда было уже темно. Открыл глаза, увидел сидящую за компьютером китаянку. Хэ нажимала на клавиши и хихикала. Лобстер поднялся с постели, подошёл к девушке, взглянул на монитор. На экране пластилиновый человечек плевался водой, стараясь попасть в трубы органа.

— Вчерашний день, — сказал Лобстер. — Отстой.

— Деньги он не снял, — сказала Хэ, не отрываясь от монитора. — Дочери дома нет, пропала. Мать ревёт, заявила в милицию. У неё заявление не берут: говорят, погуляет — вернётся. Все контакты мы уже выявили, по знакомым прошли. Никто её не видел, не знает.

— Плохо, — нахмурился Лобстер.

— Ищем, ищем, — произнесла Хэ. — От тебя, Лобстер, одни проблемы.

— Значит, Никотиныч деньги не взял. — Лобстер грустно улыбнулся. — Я всегда знал, что он настоящий мужик.

— Сегодня тебе снова придётся войти в банковский терминал, — произнесла Хэ.

— Зачем? — удивился Лобстер. — Меня же засекут.

— Неважно. Так надо. Нам с тобой срочно нужны деньги. Ты меня понял?

Лобстер изумлённо смотрел на Хэ. Она выложила на стол «компашку» с ключами, дискеты, оставленные им у Никотиныча, отодвинулась от монитора.

— Давай работай.

Лобстер пожал плечами и сел за компьютер.

Через восемь минут он вошёл в терминал. Собирался открыть один из счетов, но Хэ накрыла ладонью его руку и отрицательно мотнула головой — не надо! Теперь наконец он понял, что она задумала.

Так они и сидели, он за мониторами, она рядом, прикрыв ладонью его руку, лежащую на клавиатуре. Сидели, смотрели друг на друга, Лобстер про себя говорил ей ласковые слова, она слышала их, она его понимала. Так прошло около часа.

Раздался звонок в дверь. Лобстер вопросительно посмотрел на Хэ. Китаянка кивнула, приложила палец к губам и бесшумно ушла в тёмную кухню. Она расстегнула жакет, вынула из кобуры под мышкой пистолет…

Лобстер глянул в глазок и успокоился — дядя Паша. Опять пьяненький, опять будет денег просить.

Он осторожно прошёл на кухню, сказал шёпотом:

— Сосед сверху!

Она кивнула — открывай.

— Олежка, привет! — Дядя Паша направился прямиком в комнату. Глянул на экраны мониторов. Повернулся к нему, дыхнув перегаром. — Ты всё за своими машинками кукуешь? Хоть бы бабу себе какую завёл. В двадцать три года тяжело без бабы.

Тон дяди Паши Лобстеру не понравился.

— Надо будет — заведу! — ответил он довольно грубо.

— Деньжат подкинешь чуток? Лобстер полез в карман джинсов, а дядя Паша тем временем направился на кухню.

Его рука потянулась к выключателю, в это мгновение перед его глазами в темноте мелькнуло что-то тёмное, похожее на обух топора. Последовал страшный по силе удар. Сосед, не успев вскрикнуть, сполз по стене на пол.

— Дядь Паш… — Лобстер появился в коридоре с деньгами в руках, увидел лежащего на полу соседа, остолбенел. Хэ прятала пистолет в кобуру под мышкой.

— Помоги мне!

Дядя Паша пришёл в себя от дикой боли — ощущение было такое, словно в его голову забили сотню гвоздей. Он открыл глаза, обвёл мутным взглядом комнату, увидел Хэ и Лобстера, сидящих напротив него. На столе лежали его вещи: сотовый телефон, пистолет, диктофон, ключи от машины, раскрытый бумажник с деньгами. Он попробовал пошевелить руками, но не смог, руки и ноги были крепко связаны одной верёвкой.

— Олежек, ты что? Дядю Пашу-то? Нехорошо это, — пролепетал он пересохшими губами. — Давай-давай, развяжи меня. Пошутили и хватит! Я уже оценил — вязать умеешь. Я с тобой в разведку пойду.

Лобстер никак не отреагировал на его слова. Он смотрел на соседа холодно и жёстко. Дядя Паша перевёл взгляд на Хэ.

— Хорошо ты меня припечатала, подружка. Олег, что тебе эта узкоглазая сука про меня наговорила, а? Лобстер молчал.

— Олежек, ну хватит уже! Если тебе бабки надо, возьми из «лаптя», сколько надо, я человек раненый, со мной так по-свински обращаться нельзя.

— Можно! — произнёс Лобстер.

Неожиданно дядя Паша дёрнулся в сторону и упал вместе со стулом на пол. Сделал резкое движение всем телом, стул затрещал, но выдержал. Хэ подскочила к соседу, смазала ему ладонью по лбу.

— Ах, падла, по больному-то зачем? — завыл дядя Паша.

Лобстер помог Хэ поднять стул с дядей Пашей.

— Хорошо у тебя под нищего алкаша косить получается, — сказал Лобстер, покосившись на вещи дяди Паши. — Пистолет для меня предназначался? — Вдруг спросил прямо: — Ты Никотиныча убил?

Дядя Паша вздохнул, закинул голову к потолку.

— Ребята, зря это всё, ей-богу. Ну, соврал малость, что денег нет. Ну так жадность — она не самый большой грех человеческий. В остальном-то я перед тобой чист.

— Неправда! — резко сказала Хэ. — Ты где служил?

— По Чечне лазил.

— Разведка? Дядя Паша кивнул.

— А ты говоришь — чист!

— Как сказал один великий человек: история нас рассудит. — Дядя Паша попытался улыбнуться.

— Значит, так, сейчас мы будем тебя пытать. Так же, как ты вчера пытал бедного Никотиныча. Ток подключим, почки отобьём, а потом поймаем двух голодных крыс, в ведро их и к твоему животу привяжем. Они себе сами дорогу найдут. Знаешь такую замечательную китайскую казнь? Будет тебе привет от узкоглазой суки!

— Ну что за дешёвые понты, ребята, — вздохнул дядя Паша. — Нашли, на что меня разводить! Я «чехов» голыми руками рвал! А они мне крысами угрожают!

Лобстер повернулся к мониторам, щёлкнул мышкой, вместо рыбок на правом мониторе появилась заставка банковского терминала.

— Смотри, дядь Паша, сейчас я наберу в верхней строчке пятьдесят шесть знаков кредитной карты, и счёт откроется. Мы пока не знаем, сколько там бабок — тыща или сто. Вчера ты не успел, Никотиныч его закрыл, а сегодня можешь успеть, я их сам переведу куда надо. Ты только правду нам скажи!

— Ну ты мудила! — Дядя Паша тряхнул головой. — Ну ладно, если тебе так хочется жизнь погорчить… Выпнули меня из разведки, Олежка, за просто так — за то, что перед начальством вовремя не прогнулся. Ты посмотри на меня — я молодой мужик, мне сорок пять всего, а они меня списали! Я помыкался, подрыгался — на эту пенсию только водку пить, а жить охота. Ну и пошёл охотником за вашим братом.

— То есть как охотником? — не понял Лобстер.

— Он должен был вас вербовать, — объяснила Хэ. — Для кого?

— Для чеченов, для кого ещё? У меня там такие связи остались, что же их — псу под хвост? Хакеры, они для чего нужны? Чтоб секреты воровать. Вот они у меня и воровали, а потом я их «чехам» за бабки сдавал. Прижму такого щенка, как ты, он сопли и распустит. Не хочется предателем Родины быть! А дальше «чехи» его в оборот берут, и он уже только на них работает.