Страница 21 из 64
Пуффи первым пришел в себя, выскользнул из-под моей руки и стал подниматься на поверхность. Превозмогая сонную скованность, за ним последовал и я. Пуффи ждал меня у трапа. Он что-то говорил мне с невероятной скоростью, что служило признаком необычайного волнения. С ним можно объясняться без помощи гидрофона только в том случае, когда он спокоен, сейчас же он говорил со скоростью пяти слов в секунду, часто переходя на ультразвуковой диапазон. Я повесил ружье на крюк у трапа, дав себе зарок никогда больше не опускаться в Лагуну без надежного оружия, затем взял вздрагивающего от боли Пуффи на руки. Я перенес это обмякшее тельце в бассейн под тентом, где он мгновенно ожил; из гидрофона полился нескончаемый поток вопросов вперемежку с самой беззастенчивой похвальбой и критикой моего поведения.
— Если бы не я, — горячился Пуффи, — то она съела бы тебя вместе с ружьем, гарпуном, ластами и ножом! Акула испугалась меня. Видел, как она удирала? Как только лоцманы сказали ей: «Пуффи близко», она испугалась. У тебя было ружье, убивающее рыб, но не акул. Почему ты плыл за ней, а не стрелял? '
— Хотел узнать, почему она так медленно плывет. Я тогда не знал, что это ты так напугал ее. Оказывается, она удирала, завидев тебя, и попала в руки кальмара. Ты никогда не слыхал, что у нас поселился кальмар? Может, это сын самого Великого Кальмара?
Как только разговор коснулся кальмаров, Пуффи сразу притих, по его коже прошла мелкая дрожь. Мне большого труда стоило его успокоить.
— Как я хочу есть! — сказал он наконец и осуждающе посмотрел мне в глаза.
Пришлось опять спуститься в Лагуну. Я далеко обходил теперь черную трещину. Близился вечер, в глубине стояли сумерки, на причудливый рельеф дна легли густые темные тени. Мне все казалось, что и там притаился длиннорукий, хотя я знал, что акулы ему хватит надолго. Охота у меня не ладилась; корифены куда-то ушли, рыб-ангелов и горбоносых кораллоедов, похожих на бизонов, Пуффи не ел. По счастью, меня окружил косяк индийской сельди, и я быстро наполнил сетку.
Еще под водой послышался характерный шум, который напоминал «походку» дельфинов. Они летели на крыльях радости после битвы с акулами, увенчанные победой. Перед причалом вся семья, включая солидную старушку Геру, прошлась на хвостах.
После ужина меня вызвали к видеофону Костя с Антоном. Костя сказал:
— Я два раза вызывал тебя, да каждый раз твой видик отвечал, что ты занят. Все ползаешь по своему полю? У тебя что, опять отказали комбайны?
Я поведал им о событиях сегодняшнего дня. Оба необыкновенно оживились, когда я описал, как «руки» кальмара схватили большую белую акулу.
Антон спросил, не скрывая сомнения:
— Говоришь, что она метров восьми?
— Если не больше.
— Не показалось? Мы представляем, какое эмоциональное воздействие она могла произвести на тебя.
— Пусть даже шесть метров, — сказал Костя, — два метра можно сбросить на эмоции, тогда в ней что-то около трех тысяч килограммов! И говоришь, взял ее, как креветку с тарелки?
Я не приводил таких сравнений, Костя, как всегда, импровизировал, но все же я согласился, что сравнение вполне подходит, Антон сказал с тревогой в голосе:
— Ты, Ив, весишь гораздо меньше акулы, учти. Тебе нельзя одному опускаться в Лагуну, да и твоим дельфинам оставаться там небезопасно.
Я сказал, что Гера давно знала об этом кальмаре и не говорила мне о нем из чисто суеверных соображений.
— Кальмары — табу для дельфинов. «Кальмар, что поселился в рифе, добрый, — сказала она, — он там живет давно, выходит в Лагуну только ночью, и мы пригоняем ему тунцов и макрель».
— Час от часу не легче! — сказал Костя. — Эти их языческие верования могут дорого нам обойтись. Все-таки я бы попробовал прогнать его от своего порога.
— Каким способом? — спросили мы разом с Антоном.
— «Каким, каким»… надо подумать… Посоветоваться с Тосио-сенсеем. Наш философ мгновенно найдет способ переселить длиннорукого в пещеру по соседству или спровадить в Коралловое море. Что-то сегодня он не появляется.
Тосио-сенсей также нес вахту в трехстах милях к югу. Он специализировался на разведении устриц.
Его славное лицо возникло в правом углу экрана, над головами Антона и Кости.
— Вот и я, ребята. Извините за опоздание. И у меня появились синезеленые водоросли, пока немного. Их приносит придонное течение, создаваемое насосной станцией. Пришлось остановить подачу глубоководной воды на всей акватории. Пьер согласился со мной, теперь остановлена половина насосных станций. Пьер сказал, что пусть это повлияет на урожай, зато, возможно, прекратится размножение синезеленой. К тому же он уверен, что радиоактивные элементы поступают к нам вместе с глубинными водами. Анализы подтвердили.
Тосио живо заинтересовался длинноруким и сказал, что избавиться от его общества можно — уничтожить его или надо создать ему условия, при которых он должен будет переселиться в другое место.
— Что ты предлагаешь в качестве условий? — спросил Костя.
— Кальмар — высокоразвитое существо, у него есть и симпатии и антипатии.
— О Тосио-сенсей! — воскликнул Костя. — Истинное решение мудреца! И, как всякое мудрое решение, оно проще пареной репы.
Антон спросил:
— Пареной репы? Откуда это сравнение? И почему пареная репа проста? И для чего ее парить?
— Загадка предков. Вычитал в словаре четверть часа назад. Мне понравилось. Какое-то древнее блюдо.
— Мне тоже нравится, — сказал Тосио. — Надо найти вещества, которые неприятны кальмарам. Поручите мне, ребята, и я сделаю запрос в Институт головоногих моллюсков.
— Единогласно! — сказал Костя и добавил мечтательно: — Скоро, друзья, мы закончим вахту и поплывем на «Корифене». Яхточка ждет нас. Сегодня я говорил с Наткой Стоун. Вы знаете, что ее избрали капитаном «Катрин»; у девчонок какой-то экспериментальный рейс, затем кончается вахта у Дэва Тейлора, он оставляет своих китовых акул и — тоже в рейс. Хотя Пьер постарается нагрузить нас, да ведь дело придает смысл плаванию!
Расстались мы поздно. Пуффи недовольно кряхтел и посвистывал на своем пористом тюфяке. Впервые в жизни он попал в такую обстановку, разлучился с матерью. Я включил гидрофон. Нинон успокаивала сына:
— Завтра ты снова будешь в Лагуне. Сейчас лежи смирно, а не то у тебя не заживет рана. Закрой глазки, и не заметишь, как пройдет ночь и появится Золотая Медуза, принесет тепло и радость всем в Лагуне. Я расскажу тебе, как мы победили белобрюхих акул, как нашли необыкновенную морскую звезду. Она опасней косатки-убийцы. Она очень большая, ее покрывают ядовитые шипы, во много раз длиннее, чем шипы ежей на рифах, ее нельзя убить: из каждого куска ее тела вырастает новая звезда, такая же большая и страшная… Ты слушаешь меня, Пуффи?..
Вечерний бриз нежно ласкал натруженное за день тело. Поверхность Лагуны местами тускло мерцала, в ее черной глубине вспыхивали и гасли купола гигантских медуз. Крохотные кальмары выскакивали из воды, поднимая огненно-зеленые брызги. Один кальмар шлепнулся у моих ног, я поднял его и бросил в воду. Там с еще большей силой, чем днем, шла борьба за жизнь, за ее продолжение. Океан, породивший все живое, добродушно урчал на дальних рифах, он-то знал, зачем все это… Мои мысли прервал плеск в бассейне: Пуффи требовал, чтобы я его перенес в Лагуну. Ему было страшно одному без матери. Тот длиннорукий мог схватить его и утащить в свою щель.
Пришлось накачать резиновую лодку, опустить с причала, наполнить водой и перенести туда Пуффи.
— Вот бы сейчас появилась еще одна белобрюхая, — донесся из гидрофона голос Пуффи.
— Ну, и что бы ты сделал?
— Перекусил на шесть частей…