Скоморох

— Найду. Хотя, верно, путь не близкий.

— У меня иное предложение. Доведи меня до горы. А потом ступай куда хочешь.

— Какой горы?

— Вон там должна быть гора, — Радим махнул рукой в сторону, откуда они пришли с Умилкой. — Чародейская гора.

— Ты бредишь. Плохо, Радим. На, глотни отвара.

— Я был в той горе! Мы с Умилкой ходили внутри нее!

— Неужто все так плохо?

Туровид наморщил лоб. Он полез в свою суму в поисках лекарства.

— Слушай меня! Тут шагах в ста начинается склон горы…

— Тут нет горы и никогда не было! — сказал Туровид. — Кругом сплошные болота, а между ними островки малые. На одном из них я с тобой лясы точу.

— Не верю!

— На, погрызи корешок.

— Пойдем смотреть! — попросил Радим.

— Вставай. И грызи корешок…

Радим послушно взял в рот протянутое Туровидом снадобье. Раскусив лекарство, он поморщился. Давненько он не грыз ничего столь отвратительного. Птичий помет, которым как-то накормил его один шутник боярин, и то был вкуснее.

— Не вздумай выплевывать!

— Лучше б оберег для меня какой соорудил. А то как голый хожу, всем напастям навстречу. Умеешь небось.

— Свои растерял?

— Отняли. Как бискупу в руки попал, так все содрали.

— Я в сем деле не большой умелец. Но что-нибудь сделаем. Где склон-то был?

— Пойдем…

Уверенности у скомороха поубавилось, когда через пару десятков шагов под ногами захлюпало. Он пошел вдоль топи и вышел к гатям.

— Не… Мы шли по твердой земле. С горы досюда никакого болота не было.

Обойдя островок с капищем Леда по кругу, Радим устало опустился на землю:

— Похоже, я совсем сдурел. Може, и гада трехглавого не было?

— Не горюй! Вылечим! А пока вставай, цепляйся за мое плечо. Кратчайшей дорогой к Новгороду пойдем.

— Сил нет.

— А посмотри, что у меня есть.

— Опять?

В руке Туровида был зажат корешок, подобный только что изгрызенному скоморохом.

— Он придает тебе сил. Ты разве не ощутил?

— Он чуть не заставил меня срыгнуть!

— Бывает. Однако вещь верная. Грызи!

— Слушай, ступай. Оставь меня в покое. В Новгороде мне, кроме лиха, ничего не светит. Лучше здесь тихо усну…

— Не смей! Даже думать забудь! Я тебя втравил, я тебя и вытащу. Грызи!

Поморщившись, Радим подчинился. Стало полегче, и умирать расхотелось. Туровид, заботливо поддерживая Радима, повел его прочь. Путь предстоял не близкий.

Глава 12

Как долго шли они по лесам и болотам, Радим не помнил. Может, день, может, два. Или даже три. Скоморох потерял счет времени. Спутались день и ночь. Окружающий мир растекался призрачными образами. Корешки больше не помогали. Силы закончились, и если б не Туровид, Радим уже давно свалился бы под каким-нибудь кустом.

В себя скоморох пришел, когда понял, что лежит на земле совершенно голый, а кто-то старательно мажет ему чем-то липким лицо. Увидав Туровида, Радим немного успокоился. Однако смысл происходящего остался неясен.

— Как такое понимать?

— Ага, в себя пришел. На, погрызи корешок.

— Тьфу! Меня с них тошнит, никакого толку. Зачем оголил меня? Что удумал?

— Будешь покойника изображать. Лик тебе мертвый рисую.

— Еще зачем?

— Да вот, знаешь ли, Лука за тебя в награду гривну серебра назначил. Грех не попользоваться.

— Откуда знаешь?

— Слухами земля полнится. Ежели голову приподнимешь, все уразумеешь.

Опираясь на локти, Радим приподнялся. В полутора верстах виднелись высокие крепостные стены окольного града. От широкой проезжей дороги скомороха отделяла густая полоса подлеска. До Новгорода рукой подать.

— Дошли, — Радим снова лег. — Ты ж хотел меня травкой выручить? Теперь решил на жуткую смерть предать?

— Стал бы я тогда покойника рисовать. Нет… Дело хитрое закрутим. На тебя доверенных людей от Луки приманим и ловушкой их возьмем.

— Ничего не понимаю. Голова и так словно не своя, а тут ты с придумками.

— Извини, Радим, но придется тебе еще нашему делу послужить. Главное, лежи смирно. Все делать и говорить буду я.

— Ох, не нравится мне.

— Потерпи малость. Коли все удачно выйдет, и болезнь твою как рукой снимет, и злата-серебра получишь, сколько в жизни не имел.

— А коли неудачно?

— Тут уж воля богов. Но всяко тогда я первым головы лишусь, так что будешь в хорошей компании.

— Ох, утешил.

Туровид подхватил Радима и поволок к дороге.

— Теперь молчи. Расслабься и прикинься покойником.

Он ловко сунул скомороху в рот горсть семян.

— Тихонечко соси эти зернышки. Они помогут.

Сил все равно не было, поэтому притворяться мертвецом оказалось на удивление просто. Туровид остановил первую же телегу, идущую к городу, помахал перед возницей сребреником и погрузил скомороха в стог свежего сена. В ворота въезжать не стали. По указке Туровида телега свернула в глубину заоколь-ных трущоб, проехала несколько сот саженей по вонючим улочкам и остановилась около поросшей мхом, покосившейся землянки. Из трубы, торчавшей над гниловатой крышей, вился ядовитый дымок. Ветром его понесло прямо в лицо скомороху. Радим не смог удержаться и поморщился.

— Отец Перун, защити и помилуй, — возница схватился за оберег. — Покойник шевельнулся!

— Показалось, — успокоил его Туровид. — Благодарствую за извоз. Езжай прочь, пока не стемнело. Тут не самое спокойное место.

Возница взял резань, аккуратно завернул ее в тряпицу и спрятал за пазуху. Понукая лошадь, развернул телегу и поехал к городским воротам. А Туровид поволок Радима внутрь вонючей землянки.

— Здорово, Богдан, — приветствовал Туровида приземистый детина с заросшей грязной щетиной. — С чем ты к нам пожаловал?

— Будь здрав, Кукуй. С мертвяком.

— А… Мы больше этим не промышляем. Сие к деду Зубку надо. Он для псов боярских корма делает.

— Не для того столько поприщ я мертвяка тащил, чтоб под нож пустить. Я его дорого запродам. Есть наметки. Где хозяин-то? Можно, у вас полежит чуток?

— Свиряй к Людоте-ковалю ушел. Завечор вернется. Мож, лучше покойника на улице бросишь?

— Не… Очень ценный мертвяк. Не дай боги, чего случится. Плачу щедро. Пусть тут полежит, ладно?