Скоморох

— Умилка! Осторожнее! Тут немудрено под заклятие какое попасть.

— Чего уж теперь бояться. Косолапые ход стерегут. Живыми не выпустят.

— Может, уйдут?

— Может… Будем ждать?

— Подождем.

Ночь укутала землю густой тьмой, а медведи так и не ушли.

— Ох, не люблю я такие вещи, — сказал Радим. — Но, пожалуй, пойдем ходом. Только чуть что опасное повстречаем — сразу назад. Договорились?

— Конечно, Радим!

Ход в глубине расширился. Беглецы смогли встать на ноги. Кроме того, стало явно светлее. То ли светляков прибавилось, то ли светить они стали ярче. Чуть позже под ногами появились каменные плиты.

— Ох, не нравится тут мне…

— А мне любопытно…

— Отважная ты, Умилка.

Скоморох был прав в своих предчувствиях. Ход начал ветвиться, постепенно превращаясь в лабиринт.

— Так… Мы, кажись, здесь уже проходили.

— Ты что, Радим! Мы все время вправо шли.

— Глянь на землю. Наши следы…

— Верно. Как тут все чудно…

— Пока не запутались, можно повернуть обратно.

— А куда? Смотри — наши следы и там, и там…

— Заплутали…

Радим тяжело вздохнул. Чего боялся, то и случилось. Как же он проворонил! Старался же дорогу примечать.

— Что теперь, Радим?

— Будем на плитах наш путь помечать. Вот так. Одним движением меча Радим процарапал плиту на полу.

— Идем.

Метки помогли избежать лишних хождений, но не уберегли от хитрой ловушки, оказавшейся в одном из ходов. Радим внезапно ощутил, что земля уходит из-под ног. Оттолкнувшись что есть сил, он прыгнул вперед. Плита, на которой он только что стоял, с грохотом полетела куда-то вниз.

— Стой! — крикнул скоморох, не оборачиваясь. Он очень боялся, что шедшая позади Умилка не успеет остановиться. Однако отроковица замерла на краю обнаружившейся ямы.

— Радим, что тут такое? — В ее голосе послышался страх.

— Беда.

— Что ж делать-то? Я не смогу перепрыгнуть…

— Зато я смогу. Пойдем обратно. Тут совсем плохо стало.

— А как же медведи?

— Как-нибудь разберемся. А может, они вовсе ушли…

Радим сам не верил своим словам, но в любом случае жалел, что поддался на уговоры и спустился в нору. Медведь — животина земная, а тут жуть какая-то творится.

Скоморох перепрыгнул на сторону Умилки. Они достаточно быстро вышли на то место, где начали ставить метки.

— А теперь куда?

— Сюда, — уверенно сказал Радим.

Однако удача изменила им. Через сотню шагов они снова оказались там, откуда ушли.

— Не страшно. Будем всюду ходить да дорожку метить. Рано ль, поздно ль, а выйдем… — подбодрил Радим спутницу.

В ответ она слабо улыбнулась.

Устав от подземных хождений, беглецы решили сделать привал. Для этого выбрали небольшую пещеру, из которой в разные стороны уходило пять дорог. Три из них уже были разведаны.

— Попить бы…

— Я б тоже не отказался.

— Тут я виновата…

— Да ладно. Я виноват. Ты ж меня слушаешь — сказал бы: не пойдем, так и остались бы.

— Радим! — внезапно глаза Умилки расширились от ужаса.

— Что? — недоуменно спросил скоморох.

— Радим! Сзади!

Скоморох, не оборачиваясь, резко отскочил в сторону. Он прижался к стене, выставив перед собой клинок. По подземелью шествовали призраки. Они были похожи на тени людей, подсвеченные неземными огнями. Призраков было много. Конец колонны терялся в изгибах хода, ее начало миновало испуганных путников и тоже скрылось за поворотом. Призраки не замечали людей. Они были заняты своим, только им одним понятным делом.

— Что за твари? — Куда они?

— Тихо, — прошипел Радим. — Вдруг услышат. Однако он напрасно боялся. Никто не обращал внимания на посторонних наблюдателей.

Призраки внесли гроб. Он был столь же нереален, как и те, на чьи плечи опирался. Поражал размер гроба, такой пристал не человеку, а истинному великану. Медленно и чинно прошествовали скорбные призраки мимо скомороха и отроковицы. Когда последний из них скрылся из вида, Радим стряхнул пот со лба.

— Помоги мне, Свароже…

— Ушли. Кто они, Радим?

— Откуда ж мне знать… Духи подземные али кто еще. Но за ними я не пойду.

— А ведь как раз туда мы и не ходили.

— Еще не ходили вон по тому ходу.

— А ежели он окажется бестолковым, пойдем за духами?

— Ежели да кабы… Надо идти!

Слова Умилки оказались пророческими. После бесплодных хождений по лабиринтам, они опять вышли в ту же пещеру. Непомеченной оставался лишь один ход — тот, куда удалилась призрачная процессия.

— Что будем делать? — спросила девушка.

— А что нам остается? Головою — да в омут.

То ли светляки на стенах стали ярче, то ли что-то неуловимо изменилось в форме сводов, но вскоре спутники явственно ощутили, что они приближаются к чему-то грандиозному. Ход более не петлял, развилки исчезли, и широкая подземная дорога вела прямо в сердце тайны. У скомороха засосало под ложечкой. Очень не хотелось иметь дело с волшбой. Но, похоже, деваться некуда.

— Куда мы пришли? — воскликнула Умилка, когда они остановились на пороге огромной пещеры.

— Храмину построили боги… Не иначе.

В свете мириад светляков монументальность сооружения в середине подземного зала потрясала. Массивная мраморная гробница, водруженная на вершину пьедестала, куда вели две дюжины ступеней, подавляла. У подножия, на каменных плитах пола ровными рядами лежали человеческие черепа. Их было так много, что не хватило бы пальцев рук и ног, чтобы сосчитать.

Имей Радим путь к отступлению, он вряд ли бы решился даже приблизиться к гробнице. Слишком чудовищно было сооружение, слишком явно веяло от него нечеловеческим естеством. Однако ничего другого не оставалось. Только прикоснувшись к волшбе, можно выяснить, для чего она здесь, почему не отпускает гостей, какая злая воля ведет их и куда.

Жестом Радим велел Умилке оставаться на месте. Сам же, набравшись храбрости, шагнул на переливающиеся неестественным светом ступени.

Коря себя за безрассудство, подбадривая воспоминаниями о прошлых победах над волшбой, скоморох медленно поднимался вверх. В конце концов, он рискует лишь животом, который и так многие желают отнять. В худшем случае ляжет его череп у подножия рядом с другими и упокоится на веки вечные. Не самая завидная судьба, но уж лучше умереть так, чем загнуться от жажды и голода в колдовском лабиринте.