Скоморох

Он подал Радиму другую пару лыж. Они были гладкими, широкими, со свежим оленьим камусом. Грим хоть и нахмурился, но возражать не стал.

— Благодарствую! — негромко произнес Радим, принимая лыжи.

— Боярыня прислала, — прошептал, склонившись к уху, Валуня. — Она пробует остановить забаву. Но уж больно гости жаждут крови. Раззадорил их воевода.

— Попробую продержаться до утра. — Взгляд Радима зацепился за рукоять «зуба-складенца», торчащего из-за пояса отрока. Оружие представляло из себя нож с обоюдоострым клинком на две трети длины и шестигранной рукоятью с отверстием. В дырку был продет кожаный шнур, завязанный кольцом и намотанный на железо. «Зуб» мог использоваться десятком различных способов, в зависимости от хвата и положения шнура.

— Передай боярыне вот это! — скоморох отвлек внимание на правую руку, полезшую за пазуху, а левой осторожно ухватил «зуб» и потянул к себе. Оружие покинуло пояс Валуни и тихо исчезло в складках одежды Радима. Из-за пазухи появились берестяные грамоты. — Я нашел их у боярской дочки в седельных сумах. Так и передай боярыне. У Любавы! Пусть прочтет!

— Эй! Бистро! — прикрикнул Грим. В неверном свете факелов он не заметил, как воин спрятал на груди несколько грамот.

Радим привязал лыжи сыромятными ремнями к ногам и поднялся в полный рост.

— Боги на моей стороне, — сказал он и ринулся в темноту леса.

Глава 15

В лесу было холодно и темно. Белояр — не ладень, зима только начала отступать, ледяные бастионы подтаяли, но не исчезли вовсе, стужа вольготно гуляла по просторам, будто днем не светило яркое солнышко. Густые еловые лапы заслоняли и без того темное небо. Если бы не белоснежный покров и яркий месяц, в лесу не было бы видно ни зги. Мощные стройные сосны сливались в единую темную стену. Радим мог бежать быстро, лыжи позволяли, но он не хотел сломать шею. В темноте было очень просто налететь на бурелом или неприметную елочку. То там, то сям вырисовывался густой кустарник. В него скоморох не совался.

Куда он направлялся? Радим вряд ли бы ответил на этот вопрос. Куда глаза глядели, туда и ноги летели. Для него было главным — оказаться как можно дальше от преследователей. Уверенности, что с восходом солнца погоня прекратится, у скомороха не было. Мало ли что обещал воевода. Какой-нибудь рьяный купчик запросто убьет Радима, а потом скажет, что сделал это ночью.

Обидно, что отравителя Радим так и не поймал. А ведь уже был близок к разгадке. Все три смерти свел в единое целое не кто иной, как он! Не будь его, так и считала бы боярыня, что Яна Творимирыча неизвестная болезнь сгубила, а холоп Лунька сбежал бесследно. Мало того, именно Радим подумал, что виновных должно быть двое. Боярин и Любава. Хотя еще существует эта старуха… Между прочим, кроме скомороха, есть человек, который все знает. Это — Эйлив. Именно он дал приказ спрятать тело холопа, у него на глазах умер Ян Творимирыч, захлебываясь зеленой рвотой, он же видел Свирида, умершего похожим образом. Воевода знает о причине всех смертей, но никому не говорит. С одной стороны, понять его можно — паника в Ладоге хозяину не нужна, с другой — подозрительно. Если добавить к сему разговор, подслушанный на половине воеводы, то все становится понятно. Воевода устраняет людей, которые могут помешать его счастью с Любавой.

Хорошо бы выяснить роль Остромира. Он явно спорил с Яном Творимирычем накануне смерти. Кроме того, именно Остромир общался с Лунькой, который должен был отнести отравленные блины боярыне. Но при чем тогда ведьма? Она никак не связывается с Остромиром. Она вообще ни с чем не вяжется!

От размышлений Радима оторвал надрывный вой волков. Слышался он издалека, но скоморох знал, что это ненадолго. По его следу шла стая.

Скоморох увеличил темп и сразу поплатился за это. Лыжа ткнулась в пенек, Радим кубарем полетел по пушистому снегу. Хорошо, что он ничего не повредил, а потому ловко вскочил на ноги и тут же продолжил путь. Падение научило Радима осторожности. Он стал каждое мгновение ожидать очередной неприятности. От попадания в медвежью яму, мимо которой скоморох промчался как вихрь, это спасло. Однако спасти от стаи голодных волков не могло.

Звери настигли Радима на дне небольшого оврага. Их было немного, пятеро или шестеро, — все лохматые, зубастые и неимоверно злые. Первым на скомороха бросился тот, что повыше, вожак стаи, не иначе. Он хотел схватить жертву за руку и повалить в снег. Радима выручила ловкость. Он отпрыгнул в сторону и скрылся от повторной атаки за деревом. Один из волков тут же ринулся в обход. Он был не столь смел, как его собрат, кидаться на человека не стал, но грозным рыком попытался отвлечь внимание на себя. Вожак тем временем продолжил нападение. Ощетинившись и обнажив клыки, он рванулся к скомороху. Радим замер, прижавшись спиной к стволу, извлек из-за пазухи «зуб» и отвел для удара. Волк прыгнул, целя в горло противника. Его искрящиеся злобой глаза блеснули в темноте, как два уголька. Скоморох отклонился и ударил. Лезвие с чавканьем вошло в брюхо волка, раздирая обоюдоострым клинком толстую шкуру. Брызнувшей во все стороны крови Радим не видел — темновато, — но он ощутил ее теплоту, когда первые капли коснулись руки. Вожак приземлился около дерева, и ему хватило сил огрызнуться в сторону скомороха. Потом внутренности выпали на снег. Волк завыл и упал мордой в собственные кишки. Его товарищи подхватили вопль и предприняли отчаянную попытку атаковать скомороха. Радим несколько раз помотал лыжами в воздухе, — волки отступили.

Вдалеке послышались возбужденные людские голоса. Скоморох понял, что если он немедленно не оторвется от стаи, ему придется иметь дело с охотниками пострашнее.

Волки больше не нападали, но непрерывно шли по пятам, громким воем преследуя жертву. Время от вре-лени самый смелый приближался и делал вид, что хочет атаковать, — это заставляло скомороха нервничать и снижать темп. Необходимо было что-то предпринять. Еще немного — и печальный конец станет неизбежен. Волков от охотников спасут лапы, а вот скомороху не поздоровится.

Радим размотал шнур на рукоятке «зуба» и надел петлю на запястье. Получилось что-то вроде кистеня. Пару раз скоморох видел, как дерутся «зубом» опытные воины. Незабываемое зрелище. В руке ратника появлялся то нож, крепко притянутый к ладони шнуром, то кистень, со свистом рассекающий воздух. Боевая часть мелькала столь стремительно, что создавалось впечатление, будто вокруг воина роится не меньше десятка разящих клинков. Особые мастера умели использовать и метательные возможности «зуба». К сожалению, в совершенстве оружием Радим не владел. Он решил воспользоваться преимуществом, которое давал длинный шнур.