Скоморох

— О твоем же благе пекусь, скоморох. Ежели муж мой велит по подозрению в убийстве тебя взять, от дыбы не упасу.

— Постараюсь не попасться ему на глаза. А искать меня вряд ли станут. Там шум такой поднялся, холопья сбежались резво, разве кто упомнит, что я рядом был? Сидеть же тут и ждать ох как не разумно.

— Хорошо, но зачем ты туда пойдешь? Или разу-знал чего нового? Как там блин?

— Блин спытал, матушка боярыня. Умер пес. От зеленого яда.

— Понятно. Пищу с зеленью мне теперь не подавать, — распорядилась боярыня. К Радиму она обратилась более ласково: — Дальше что делать думаешь, скоморох?

— Появилось у меня одно имя на примете. Только не знаю в лицо, кто это. Может, ведаете о девушке такой — Любавушке? Важно, что в тереме она бывала, то есть не из чужих.

— Любава из Плескова? Она тут при чем? — Боярыня напряглась.

— Ежели другой Любавы тут нет, то наверное — она.

— У меня дворовых с этим именем отродясь не было. Из гостей же только одна такая.

— Найти бы ее, чтоб прояснить кое-что.

— Это несложно. Любава — дочь боярская, что недалече от нашего стола сидела. У нее на плаще фибула золотая со знаком Ярилы.

— Точно, приметил такую! О ней много ли известно?

— То-то и оно, что нет. Первый год Любава в наших краях, хотя дядька ее постоянно тут бывал. Светлая память ему, рабу Божьему Яну. В этот раз с племяшей приехал, сказал, мол, сиротою осталась, бедная. Не понравилась Любава мне с первого взгляда, хоть и имя такое смирное. Видать, недаром.

— Не хочу никого клеветать, матушка боярыня. Ничего плохого про нее пока не ведаю.

— Еще что есть сказать?

— Только совет малый, коли позволите.

— Говори.

— Надо бы вам своего холопа на половине воеводы держать. Чтоб тот все примечал и докладывал. Есть подозрения — смерть вашу там готовят.

— Неужто? — Боярыня похоже не особенно удивилась. — Совет дельный. Буду думать.

Радим поклонился, показывая, что ему больше не о чем говорить.

— Ступай. Только, гляди, со двора не исчезай. Ты свой должок еще не до конца отдал.

— Не посмею слова нарушить, матушка боярыня! Антипка открыл дверь, и Радим поспешил наружу.

Как ни враждебен ему был внешний мир, но в палате боярыни он чувствовал себя почти как в пору бе.

Глава 13

На улице толпа еще не разошлась, хотя тело Свирида уже исчезло. Дворовые обсуждали смерть управляющего живо и громко. Слух о потраве был главным и самым озвучиваемым.

Не задерживаясь, Радим быстро скользнул в сторону хлева. Он решил, что неплохо бы проверить корову, чьим молоком насладился управляющий. Когда яд попал в крынку? Уже после дойки или еще в теле коровы? Могла ведь старуха наложить заклятие на бедную животину?

В хлеву никого не было. Запалив березовую лучину, Радим шагнул в пахнущую скотиной темноту. Все оставалось таким же, как пару часов назад, — животные фыркали и шумно чесались, деревянные перегородки поскрипывали под тяжестью их тел, ноги шлепали в раскисшем навозе. Держа лучину в руках, Радим чувствовал себя увереннее, чем прежде. Но не намного. Ровно настолько, чтобы, не отклоняясь от прямого пути, перемещать источник света то влево, то вправо, пытаясь осмотреть загоны. Что скоморох искал, он бы сам затруднился ответить. Наверное, следы исчезнувшей старухи. В любом случае, его усилия не оказались напрасными. Между отгородкой для коз и загоном, в котором стояла корова-отравительница, имелся узкий проход влево. Человек по нему мог протиснуться только боком, задевая отсыревшие доски. Радим поспешил проверить, куда этот проход ведет.

Скоморох осветил то место, где должна была находиться стена хлева. Ее не было. Темный ход вел в другое сооружение. Радим немного поколебался, но потом решительно шагнул во мрак. Он стоял на пороге раскрытия тайны и не мог позволить себе отступить.

Протиснувшись в дыру, Радим оказался в большом помещении, мало чем отличающемся от хлева. Однако в скудном свете лучины было видно, что в стойлах ухоженные лошади.

Радим понял, что очутился на господской конюшне. Проход соединял два строения, плотно прижатых друг к другу. Судя по тесноте, предназначался он исключительно для удобства холопов. Хозяева заходили туда и сюда через двор.

Осматривать конюшню не входило в планы скомороха. Он шел проверять корову. Но лишить себя возможности проверить путь ведьмы Радим не решился. Мало ли что она могла обронить по дороге или след какой оставить. Кроме того, надо выяснить, был ли кто на конюшне, когда случилось несчастье. Неужели и тут старуха прошла незамеченной?

Кони шумно дышали, их выпуклые глаза с интересом следили за движением неожиданного гостя, копыта время от времени опускались на утоптанную землю с глухим стуком. Ничего странного Радим не приметил. Конюшня как конюшня. Разве что большая очень. Здесь коней пятьдесят — не меньше.

Скоморох с детства мечтал о собственной лошади. Однажды ему повезло и накопленных дирхемов хватило, чтобы купить кобылку. Но Радим не успел толком с ней подружиться, как был вынужден расстаться. В Ростове он соблазнился игрой в зерн. И проиграл. Радим был ловким малым, но не настолько, чтобы справиться с бродячими чернецами. Эти шельмы вошли в доверие, угостили его добрым вином, потом завлекли в игру. Как водится, сначала везло Радиму, однако, когда ставки стали велики, он разом спустил практически все, что имел. Хорошо еще, одежда и личины остались при нем, у скомороха хватило воли остановиться. Позже он вспоминал это приключение как дурной сон.

Взгляд уперся в вывешенную на перекладину попону. Сперва Радим не понял, что так привлекло его внимание. Потом, оглядев узор, украшавший кусок полотна, он сообразил, что подобное изображение Ярилы он уже видел. Точно, это было зубастое солнышко с фибулы боярской дочки Любавы.

Гнедой коник, томящийся в загоне, был ее собственностью. Он грустно посмотрел на скомороха и начал жевать влажное сено из корыта. Связь боярской дочки с отравлениями была не очевидна, но многое говорило за то, что у нее вполне мог иметься мотив для убийства Параскевы. Поэтому Радим тщательно осмотрел попону, стойло, коня и наткнулся на седельные сумки, сваленные в углу. От возбуждения зачесались руки. Вот оно! Только бы сумки Любавы не оказались пусты!