Ловушка для Сэфес

– Я тоже, – призналась Анжела. – А ведь в детстве я умела играть на арфе – подумать только!.. Все забыла. Ладно, пойдемте…

– Он не умеет играть, – задумчиво сказала Райса. Сказала достаточно громко, музыкант услышал. – Совсем не умеет.

– Шла бы ты, девочка, – нехорошо улыбнулся мужик со скрипкой. – Своей дорогой.

– Ну и уйду! – вздернула нос Райса. – А играть ты всё равно не умеешь.

– Да ну, – отмахнулся мужик. Присел на корточки, вытащил кассету из магнитолы, поставил на ее место другую. – Вали давай, а то сейчас…

– Нормально, нормально, – успокаивающе сказала мужчине Анжи, – ничего она не понимает, вы здорово играете. Держите от благодарных слушателей… – Она положила в футляр несколько купюр. – И удачи. Идем, Райса…

Анжела заговорила вновь, лишь когда они отошли подальше:

– Обидела парня. Конечно, он не эльф, но для человека не так уж и плохо играет. Рей, а тебе понравилось?

– Ничего, – осторожно сказал Рей, – хотя, конечно, не шедевр.

– Вам еще в метро – шедевры, – хохотнула Анжи. – Подрабатывают люди. Почему бы и нет? Студенты тоже часто играют. По крайней мере, честно – не сравнить с этими шарлатанами! – Она кивнула на очередного бомжа-попрошайку у стенки.

– А зачем ты дала ему деньги? – удивленно спросила Райса. – Он же не заработал!..

Она была возмущена и огорчена. Самое страшное слово в ее доме было «халтура». Мама Рино за «халтуру» не наказывала, но огорчалась так, что хотелось плакать. Когда Райса только-только осваивалась в новом доме, Рино как-то попросила ее переложить камушки вокруг клумбы. Райса, ошалевшая от обилия свободы, переложила – но кое-как. Где-то камушек вылез за линию, где-то – остался вообще нетронутым. Траву Райса не выполола. Когда Рино увидела эту «работу»… Камушки они потом перекладывали вдвоем. До самой темноты. После этого Райса больше не пробовала от чего-то увильнуть, что-то сделать не до конца или плохо. Но этот музыкант!.. Он же смычком по струнам водит только для вида!.. Он не работает, он ничего не делает – и получил за это деньги?.. А если бы он делал что-то важное и тоже работал бы… так?..

– Но ему ведь тоже жить нужно, а нам эти деньги все равно ничего не стоили, – пожала плечами Анжи. – Он же трудился, как-никак. Ладно… Сейчас опять в поезд, ребятки, и до Баррикадной… В зоопарк пойдем, как мы вам и обещали.

Почти весь оставшийся путь они молчали. В вагоне было слишком шумно и людно, Рей торчал, как останкинская телебашня, чтобы что-то услышать, ему приходилось наклоняться и всем мешать – и вскоре разговор затих сам собой.

Эскалатору «дети» удивились. На движущуюся лестницу Райса ступила с явной опаской (ни дать, ни взять, девчонка-провинциалка, впервые в Москве), Рей шагнул сразу через две ступеньки – и тут же едва не сверзился.

– Тихо ты! – вскрикнула Анжи. – Господи, ну что такое… Стой спокойно!

Вышли на улицу. Повернули на площадь – и сразу же перед ними открылась знаменитая сталинская высотка, вонзающаяся своим шпилем в небо. Рей замер, раскрыв рот, и только пинок заставил его выйти из этого созерцания.

– Да… – Райса тоже задрала голову, всматриваясь. – Так вот про что Ренни говорил…

Эту считку им Ренни так и не показал. «Рано еще». Мощь, полет и какая-то странная, очаровывающая сила здания поражала воображение. Райсе не доводилось видеть домов такого размера и столь сложных в плане энергетики, но теперь она поняла, что Ренни был не так уж и не прав, когда отказался это показывать. Удивительно!.. Как же это возможно – так красиво, и так страшно одновременно. Всё-таки в большей степени страшно. Ей, Встречающей, находиться около этого дома было неуютно. Хотелось уйти.

Райса тряхнула головой, отгоняя непрошенные позорные мысли о поспешном бегстве. Ничего, можно перетерпеть. И надо отвлечься.

Впрочем, отвлеклись они почти сразу – Анжи заметила у палаток лоток с книгами и устремилась к нему.

– Глядите, ребята! – оглянулась Анжи. – Тут Иара Эльтерруса книги есть, и даже одна новая… Я ее все никак в бумаге не куплю.

Она взяла с лотка «Безумие бардов» и начала листать. Рей с интересом заглядывал ей через плечо.

– Вот здесь неточно написано, – вдруг встрял он, – на самом деле в Сеть никто так не входит… а откуда твой Иар все это знает?

– Так он, судя по всему, эмпат, – беспечно пояснила Анжи, – видит, типа, мысленным взором и записывает. Интересно, насколько точно…

– Выходят, еще как выходят! – Райса заглядывала в книгу с другой стороны. – Ну, чуть-чуть не так… А откуда он про Сэфес знает? Смотри, вот тут…

– Муть какая! – вмешался стоящий рядом парнишка в очках. – Это Эльтеррус-то – эмпат?! Барды какие-то, Сеть… Сэфес… таких выдумок в любой книжонке навалом! И эту чушь, девушки, вы читаете?

– Как это чушь? – встрепенулась Райса. – И совсем не чушь! Я сама скоро начну работать…

Анжи дернула ее за рубашку.

– Не стоит об этом, – тихо напомнила она.

Но парень воодушевился и продолжал:

– Развелось фанатов! Скоро ролевухи делать начнут и кричать, что каждый из них – настоящий Аарн… Садисты и фашисты, блин! Развели демагогию…

Райса раздраженно вырвала подол своей длинной рубашки из руки Анжи.

– Какие фанаты?! – спросила она с возмущением. – Он пишет правду!

Парень тряхнул давно не мытыми волосами, поправил очки.

– Все понятно, каждый развлекается, как умеет, – сказал он. – Дура.

Рей подошел к Райсе и положил руки ей на плечи.

– Так, – перехватила инициативу Анжи, – где тут продавец? Держите деньги, я беру эту книжку. Рей, да не смотри ты на него взглядом маньяка! Еще подраться вздумают… Пойдемте, ребята.

– Сколько я здесь уже не была, – сказала Анжи, останавливаясь перед воротами зоопарка. – Звери всякие… Даже белые медведи живут.

К сожалению, от старого зоопарка, к которому привыкли москвичи, остались только воспоминания. Очередное помпезное уродство из искусственного камня заставило Анжи сморщиться. Рей с Райсой, однако, никакого дискомфорта не испытывали.

– Звери? – переспросила Райса. – И птицы тоже?

– И птицы. Кого там только нету… Я в прошлом году ходила с подружкой – орлы, ястребы всякие… Здорово. Таких у нас больше нигде не увидишь…

Народу, к счастью, было не слишком много. Только обилие лотков с продуктами раздражало. В пруду грациозно плавали лебеди, народ пытался их кормить… но птицы особого внимания к людям не проявляли. Закормленные.

…Не сказать, чтобы Райсе тут особенно нравилось, но пока она тактично молчала. Тревожно ей было – и от близости странной башни, и от запахов, и от звуков. Да еще эманации вокруг были… Райса задумалась и пришла к неожиданному выводу – опустошенность. Давняя потерянная печаль – и глубокая, как колодец, пустота в серединке. Как можно птиц держать в неволе? Даже людей можно, а птиц – нельзя. У них крылья. Как можно резать крылья тем, кто рожден для полета?..

Впрочем, окружающим тут явно нравилось. По дорожкам носились дети, степенно прохаживались мамаши, галдела молодежь. Ладно, потерпим. Похоже, в ближайшее время придется тренировать именно терпение и стойкость. Не зря мама Рино говорила, что это самое важное…

Из вольеры на них с надменным видом взирал здоровенный орел. Возможно, тот самый «белоплечий орлан», о котором гордо возвещала табличка.

– Райса, – Анжи оторвалась от созерцания вольеры, – ты чего грустная такая? Устала?

– Нет, – ответила эльфийка, тяжело вздохнув. – Задумалась. Прости, Анжи.

– Пойдемте, посидим, – сказала Анжи. – А то я вас совсем забегала. Вот кафешка рядом…

Здесь было действительно поспокойнее. Анжела оделила ребят кока-колой, и уселась за столик сама.

– Ну что, – сказала она, – выкладывайте впечатления. Рей, ты что всю дорогу молчал, как неродной?