Страница 15 из 20
При свете фонаря, который они с собой захватили, Гаральд и Грундвиг увидали в нескольких шагах от себя громаднейший экземпляр пещерного медведя, которые изредка попадаются в Северной Норвегии и Швеции до сих пор. Он лежал в луже дымящейся крови, и, очевидно, только что издох.
– Ловкий удар! – сказал Гаральд, рассматривая кинжал, вонзенный по самую рукоятку в грудь зверя. – Вы счастливо отделались: ведь эти медведи необыкновенно свирепы и сильны.
– Я рассчитывал приехать в замок еще засветло, – продолжал незнакомец,
– но меня застигла буря, и я заблудился в степи, время от времени подавая сигналы рогом в надежде, что из замка их услышат. Вдруг лошадь моя остановилась и, как я ее ни понукал, ни за что не хотела идти. В темноте я услыхал глухое рычание и понял, в чем дело. Моментально я спрыгнул на землю, зажав в руке свой широкий норвежский кинжал. Увидав прямо перед собой темную массу, я отпрыгнул в сторону и всадил медведю кинжал в самую грудь. Зверь упал, и я добил его двумя выстрелами из пистолета.
– Узнаю молодца Анкарстрема!
– По совести говоря, герцог, я не заслуживаю похвалы. Ведь что же мне было больше делать? Отступать нельзя было, приходилось защищать свою жизнь волей-неволей. Мне даже раздумывать не было времени: все кончилось в какие-нибудь две секунды.
– Вот этому-то хладнокровию и этой находчивости я и радуюсь в тебе, Анкарстрем. Ты человек незаменимый… Какие новости ты мне привез?
– Очень важные, герцог… Можно ли говорить?
– В степи никого нет, услыхать некому.
– Но мы не одни.
– Это мой верный Грундвиг. От него у меня секретов нет.
– Мера переполнилась, герцог. Время действовать наступило. Народ изнемог под тяжестью налогов и не хочет их платить. Не довольствуясь попранием дворянских привилегий, Немец, занимающий трон Биорнов и Ваза, распустил дворянский гвардейский полк, которым командовал ваш зять граф Горн. До той минуты граф был в числе нерешительных, но теперь примкнул к национальной лиге.
– Не может быть!
– Я вам привез доказательство.
– А как армия?
– Армия ждет только сигнала…
– Ваша светлость, – вмешался Грундвиг, – не разговаривайте здесь, послушайтесь старого слуги! Есть вещи, которых не следует доверять даже ветру, дующему в степи. Вспомните Сверра и Эйстена, умерших на эшафоте… Вспомните вашего родителя, павшего под ножом неизвестного убийцы!
– Ну, кто отважится прийти в ског в такую ночь? – отвечал Черный герцог. – Слышишь, какой вой там вдали? Это волки. Они растерзают всякого шпиона, который осмелится забраться в ског. Они – самые надежные охранители Розольфского замка.
– Это верно, ваша светлость, но я сегодня ночью слышал какие-то странные звуки… Да вот, извольте прислушаться сами.
Со стороны моря послышался какой-то жалобный крик.
– Изволили слышать? – спросил, понизив голос, Грундвиг.
– Так вот какие звуки тебя беспокоят, Грундвиг! Крик белой совы!
Едва герцог произнес эти слова, как другой такой же крик, словно в ответ первому, раздался вдали откуда-то слева.
– Это довольно странно, – задумчиво произнес Гаральд.
– Тем страннее, ваша светлость, что белая сова летом улетает от нас в Лапландию.
– Есть над чем думать! – продолжал, помолчав немного, герцог. – Это какая-нибудь запоздавшая пара. Вот они и перекликаются ночью… Во всяком случае нам нужно вернуться домой: я горю нетерпением узнать поскорей новости. Отложим, Анкарстрем, разговор до более удобного момента. В стенах замка можно будет говорить уже вполне безопасно: оттуда ничто не выйдет наружу.
– Так-то лучше, ваша светлость, – сказал Анкарстрем и прибавил, понизив голос: – Немец догадывается, что недовольные вспомнили о Биорнах, и потому нет ничего мудреного, если он разослал всюду шпионов. Негодяй Гинго, его друг и наперсник, организовал их целую армию. Я вам советую, герцог, быть осторожнее.
– На коней! – сказал Гаральд, сознавая справедливость всех этих доводов. Едемте домой.
Действительно, несмотря на малую вероятность того, что посторонние люди могли забраться в ског, все-таки лучше было пока не продолжать этого важного разговора.
Между тем буря дошла до самого сильного разгара. Ветер проносился по степи с такою силою, что всадники вынуждены были крепко прислоняться к лошадям, чтобы не быть опрокинутыми наземь.
– В такую погоду – и вдруг мои сыновья в море! – сказал Гаральд.
– Может ли это быть, ваша светлость?
– Ах, Анкарстрем, ты их еще не знаешь, но завтра я тебя с ними познакомлю. Им любо среди бушующих волн и рева бури; настоящие викинги…
Тут герцогу вспомнился страх своего доверенного слуги, он рассмеялся и сказал:
– Едемте же, едемте скорее, а то мой храбрый Грундвиг боится сов.
– Господин мой! – мрачно возразил Грундвиг. – Тридцать пять лет тому назад была точно такая же ночь и точно также у меня было предчувствие, что в скоге происходят странные вещи. Так же точно кричали зловещие птицы… Ваш родитель, благородный герцог Эрик, не послушал меня тогда и уехал на охоту, а домой его привезли пронзенного семью кинжалами.
– Это правда, – печальным тоном произнес Черный герцог, – и смерть его еще не отомщена, несмотря на данную мною клятву.
X
Три всадника стрелой полетели в замок Розольфсе.
Дорогой они почти не разговаривали между собой, но, приближаясь к замку, старый герцог все-таки не утерпел и, наклонясь к скакавшему рядом с ним Анкарстрему, сказал тихим голосом:
– Я опять принялся за свое старинное занятие и недавно мне удалось открыть то, чего в шутку просил у меня мой зять граф Горн.
– А чего он у вас просил?.. Беззвучного пороха и безударного пистолета?.. Да?
– Вот именно.
– И вы изобрели такой порох и такой пистолет?
– Да.
– Ну, теперь, Немец, берегись!
– Я думал, что заговорщики удовольствуются его отречением.
– Нет. Слишком уж много крови им пролито.
– Послушай, неужели ты?
– Да, мне достался жребий!..
Положив руку на круп Гаральдовой лошади, гигант Анкарстрем наклонился к самому уху герцога и шепотом продолжал:
– Дни Немца сочтены. В насмешку над дворянством он через две недели дает костюмированный бал-маскарад, на который приказано явиться всем дворянам. Графу Горну будет одному известен тот костюм, в который нарядится король. Граф укажет мне на него тем, что подойдет к королю и скажет: «Здравствуй, прекрасная маска!» После этих слов Немец падет мертвый.
– Убийство! – с отвращением прошептал Гаральд и вздрогнул.
– А вашего отца разве не убили, не заманили в гнусную западню? Разве кровь нашего лучшего дворянства не вопиет к небу о мщении?
Точно сговорившись, герцог и Анкарстрем задержали своих коней и поехали тише.
– Я сомневаюсь, чтобы мои сыновья согласились принять участие в заговоре, имеющем целью…
– Тише, ради Бога! – вскричал Грундвиг, все время бывший настороже.
Словно в подтверждение его опасений шагах в двадцати от всадников снова раздался где-то в темноте крик белого филина. Черный герцог невольно вздрогнул. Теперь и ему самому показался странным этот крик зловещей птицы полярных ночей.
– О, чтоб тебе черт шею свернул, проклятая птица! – выбранился Анкарстрем.
– Это не птица, – пробурчал Грундвиг, которого невозможно было разубедить в том, что он однажды вбил себе в голову.
И, не дожидаясь приказа, старый слуга громко затрубил в рог, давая знать в замок о прибытии своего господина.
До замка было уже недалеко. Всадники отдали поводья своим коням, и кони, подстрекаемые утренним холодком, живо умчались в Розольфсе.
Едва успел снова подняться, пропустив приезжих, опускной мост, как из кустов, группами разбросанных по долине, выскочили какие-то два человека и со всех ног побежали к берегу моря.
– Какая неосторожность, – сказал один из них. – А Сборг еще особенно наказывал нам не делать ничего такого, что могло бы возбудить подозрение в жителях замка.