Страница 13 из 81
– Что произошло?
– Этот тип оказался шпионом генерала Несмонту. Больше года назад он внедрился в ханаанскую общину, но мы его раскрыли. Поэтому я его прикончил.
Икер вздрогнул.
– А другой?
– Это хороший исполнитель и верный товарищ. Но ограниченный человек. Он хотел тебя убить.
– И ты… Выходит, ты спас мне жизнь?
– Это приказ начальника. Меня зовут Тринадцатилетний, потому что мне всегда останется столько лет, во сколько я совершил свой первый подвиг. Я – верный последователь Провозвестника. Мне принадлежит честь исполнять его самые деликатные и конфиденциальные поручения.
– Ты… Ты знаешь, кто я?
– Тебя зовут Икер. Ты – Царский Сын, сын Сесостриса, которого ты мечтал убить. Страшась ареста, ты хотел влиться в ряды восставших ханаанеев.
– Ты готов мне помогать?
– Я поведу тебя в свою общину. Ты будешь сражаться с нами против угнетателей.
Икер не верил своим ушам. Это был первый шаг, но такой обнадеживающий!
– Зачем ты обезобразил этого несчастного?
– Нам нужен этот труп. Посмотри на него хорошенько. У него такой же рост, как у тебя, та же мускулатура, тот же цвет волос. Одно различие – лицо. Значит, его нужно уничтожить. Да, я не забыл и два твоих шрама: один на плече, а второй на груди. Когда египетские солдаты найдут эти трупы, они поймут, что оба их шпиона убиты.
Икер снова вздрогнул.
– Ты принимаешь меня за шпиона?
– Моя община сделает из тебя борца за свободу Ханаана. Царский Сын Икер умер, начинается твоя вторая жизнь. Она будет целиком посвящена нашему делу.
Икер чувствовал, что готов убить этого мальчишку и вернуться в Сихем. Но садистская улыбка Тринадцатилетнего пригвоздила его к месту.
Появившиеся из ниоткуда двадцать ханаанских мятежников, вооруженных ножами и дротиками, окружили свою жертву…
Солдаты из главной казармы Сихема в ужасе смотрели на два трупа, лежащих посреди двора.
Даже генерал Несмонту, привыкший и не к таким зрелищам, был потрясен. Он очень любил этого белокурого парня, отважного добровольца, который вот-вот должен был воспользоваться плодами своего долгого тяжкого труда. Конечно, его подвела какая-нибудь фатальная неосторожность! Проникнуть в среду ханаанских мятежников было почти невозможно, а он это сделал! Ощущение поражения дополняло присутствие второго трупа.
Насколько жестким нужно быть, чтобы так изувечить человека, пусть даже и врага? У истерзанного не было лица, но опознать его было довольно просто…
Потрясенный генерал закрыл тела белым полотном.
– Какие будут приказания, генерал?
– Арестовать в Сихеме всех подозрительных, увеличить число патрулей в селениях. А этих двух храбрецов мумифицировать и отправить в Мемфис.
– Я знал этого светловолосого, – сказал офицер. – А кто другой?
– Тоже замечательный парень.
Несмонту медленно отправился к себе в кабинет, чтобы составить рапорт фараону Сесострису о трагической смерти Царского Сына Икера.
9
– Вы не больны.
– Но доктор, – запротестовала супруга Медеса, – у меня все болит!
Гуа, небольшого роста, сгибающийся под тяжестью своей тяжелой кожаной сумки, был неумолим. Он против сердца уехал из своей провинции. Стал одним из самых известных врачей Мемфиса. Сурово обращался со своими пациентами, которых упрекал в неправильной жизни и скверном питании. Но соглашался их лечить и в конце концов добивался положительных результатов, которые еще больше упрочили его славу.
– Вы страдаете от ожирения. Если вы не перестанете есть жирное и сладкое с утра до вечера, ваша печень станет неизлечимой. Но поскольку в ней живет Маат, вы станете добычей головокружений и тошноты.
– О, доктор! Дайте мне лекарства, пилюли и мази!
– Без строгого режима все это бесполезно. Соблюдайте его, и мы добьемся цели.
Несмотря на мольбы своей пациентки, доктор Гуа остался несгибаемым. Пришлось Медесу успокаивать свою жену. Потом, оставив ее в своей комнате, Секретарь Дома Царя принял у себя в кабинете вернувшегося с Абидоса Жергу.
– Наш храбрый Бега все такой же услужливый?
– Ему хочется разбогатеть, но и того ему мало. Его решимость подхлестывает его ненависть к фараону.
– Этот старый жрец кажется мне надежным человеком, – заметил Медес. – Действительно, его истинная природа понемногу раскрывается. Его снедала алчность, а он был вынужден верить в то, что служит Осирису, и довольствоваться малым! Сегодня у него один бог – Провозвестник! Знаешь, Жергу, меня тоже зачаровывает зло, потому что оно может переступить через все и в любую минуту. В одно мгновение оно разрушает то, что Маат сооружает годы. Когда вместо этой страны, этих храмов и этого общества останутся одни руины, мы насладимся всласть.
Белое вино успокоило Жергу. Но когда его патрон начинал изливать перед ним свои мечты, он предпочитал его не слушать. Если на том свете существует высший суд, то он там скажет судьям, что ни о чем не знал, а за это получит снисхождение.
– Что ты привез на этот раз?
– Великолепную стелу. На ней изображен Осирис и выгравировано священное заклинание Абидоса, которое приобщает скончавшегося к культу предков. Она стоит целого состояния!
– Твоя агентурная сеть вполне надежна?
– Я за очень большую сумму подкупил стражника с Абидоса и одного из ваших гонцов, которому я тоже очень щедро заплатил. Гонец привезет этот камень на одном из ваших почтовых кораблей. Бега считает, что осторожность не помешает, и мы не станем вывозить больше одной стелы за один раз.
– Как только окончится эта операция, не забудь подмаслить наших приятелей-таможенников. Да, и подбери новый амбар для разгрузки драгоценного леса, который прибудет из Ливана.
Бергу любил подпольные сделки. Такие делишки не нуждались ни в богах, ни в демонах. Нужно было только хорошенько знать администрацию порта и не слишком радивых чиновников.
Мрачная атмосфера дворца поразила Медеса. Конечно, фараон требовал от писцов и слуг отличной выучки и сдержанности, но обычно они улыбались и выглядели приветливыми. Сегодня же лица у всех были напряженными, а молчание – гнетущим. Как обычно, Медес отправился за указаниями к Хранителю Царской Печати. Но Сехотепа не было, и он пошел к Сенанкху. Верховного Казначея тоже не было. Оба кабинета были пусты. Заинтригованный Медес попросил аудиенции у визиря, и тот почти сразу же его принял.
Кхнум-Хотеп был уже стар и тучен. Когда-то бывший правитель процветающей провинции Орикса выступал за ее самостоятельность и был заядлым врагом Сесостриса. Но потом понял необходимость объединения Верхнего и Нижнего Египта и подчинился власти фараона. Кхнум-Хотеп был великолепным управляющим и трудолюбивым человеком, а потому в качестве визиря как нельзя лучше служил своей стране, не обращая внимания на свои старческие болезни. Его знаниями и умением восхищались все, даже враги. Он был справедлив, и кто бы ни обратился к нему за какой-нибудь незаслуженной милостью; получал гневный отпор.
Войдя в кабинет, Медес в первую очередь заметил трех собак, постоянно находившихся у ног хозяина. Они следовали за ним повсюду, сопровождая в любых передвижениях.
– Зачем вы пришли, Медес?
– Сехотеп и Сенанкх отсутствуют. Я бы желал знать, нет ли для меня каких-либо срочных поручений.
– Займись текущими делами. Сегодня не будет совета в Доме Царя.
– Произошло что-нибудь серьезное? Дворец кажется просто подавленным.
– Это из-за очень скверных новостей из Ханаанской земли. Великий Царь переживает ужасный удар. Поэтому никому и не хочется улыбаться.
– Снова восстание?
– Убит Царский Сын Икер, – потухшим голосом произнес Кхнум-Хотеп.
Медес принял подобающее случаю выражение лица.
– У меня только одно желание: пусть скорее уничтожат виновных!
– Генерал Несмонту, конечно, не оставит это без ответа. И фараон сломает хребет поднявшим на него руку.