Страница 54 из 60
— Странно, но мне тоже так кажется! — присоединяется к нему Алан.
— Главное — не дергаться! Спокойно, ребята! — предупреждает Сарматов.
Подземная река уходит куда-то в сторону, и на самом повороте плот прибивает к причалу, вытесанному из камня. И едва Сарматов, американец, Бурлак, Алан и старый Вахид сходят с плота, как раздается многократно отраженный эхом приближающийся собачий лай. Огромные лохматые псы стаей вылетают из-за поворота. Бойцы хватаются за оружие, а американец в ужасе прижимается спиной к стене. Когда псы уже совсем близко и видно, как лязгают острые белые зубы в их разверстых пастях, откуда-то сверху звучит повелительная команда на непонятном языке, и псы сразу теряют враждебность. Дружелюбно виляя хвостами, они окружают оцепеневших людей, а их вожак, бросив Сарматову на плечи мощные, когтистые лапы, старательно вылизывает его лицо.
— Е-е-е!.. — только и может выдавить из себя Бурлак.
— Спокойно, ребята! По-моему, к нам пожаловали хозяева этих милых собачек, — шепотом предупреждает Сарматов.
По парапету идет группа странных, обнаженных по пояс и вооруженных до зубов людей.
Алан глядит на них широко открытыми глазами, а затем взволнованно восклицает:
— Ваня, это же марсиане!..
— Как бы твои марсиане опять козлами не оказались! — драматическим шепотом отвечает тот.
— Господи, в жизни ничего подобного не видел! — вырывается у Сарматова. Он поворачивается к Вахиду, как бы требуя у него объяснения происходящему. Тот успокаивающе трясет белой бородой.
Странные люди по-восточному церемонно приветствуют Вахида, потом обступают четверых чужеземцев. Кто-то из пришедших зажигает факел, и новоприбывшие получают возможность разглядеть «инопланетян»... Перед ними мужчины двухметрового роста, с мощными длинными торсами и неправдоподобно короткими ногами, непропорциональными их туловищам. Из-за непомерно широких плеч люди кажутся похожими на остроугольные треугольники. Но более всего привлекает внимание другое — у представителей этой никому не известной расы иссиня-черная кожа, а на плоских, явно монголоидных лицах сияют изумрудные, приподнятые уголками к вискам глаза. Волосы у них черные и курчавые, как у негроидов.
Хозяева подземного царства рассматривают прибывших с явным дружелюбием, перебрасываясь между собой отрывистыми короткими фразами.
— Я не понимаю их языка! — шепчет Алан Сарматову. — Это не пушту, не дари... Пожалуй, похож на древнеперсидский... Но он давно исчез.
Один из «инопланетян» что-то говорит Вахиду. Тот, в свою очередь, переводит сказанное Алану, который уже растолковывает остальным.
— Хранитель и толкователь священного закона Авесты, вождь племени людей горы старый Ассинарх просит чужеземцев дать согласие на его защиту и приглашает быть его гостями.
— Какие вопросы? — пожимает плечами Бурлак. — Попробуй тут не согласиться! Против его амбалов не попрешь!
— Спокойно, Ваня! — останавливает его Сарматов и обращается к Алану: — Переведи, что мы с благодарностью принимаем предложение вождя, как его там?.. — Он вопросительно смотрит на Алана.
— Ассинарха, — подсказывает тот.
— Вот-вот, предложение вождя Ассинарха и желаем мира и благоденствия людям его племени, большого приплода их скоту... удачи на охоте... — Сарматов на долю секунды задумывается, не зная, чего еще стоит пожелать этим странным людям. Тут его осеняет, и он добавляет: — И вечного огня в их очагах.
Последняя фраза, старательно переведенная Аланом Вахиду, а Вахидом «инопланетянам», вызывает неожиданное оживление в рядах людей горы — с их лиц исчезает настороженность, и, расплываясь в белозубых улыбках, они начинают радостно хлопать прибывших по спинам и жать им руки, но главное — они закидывают за плечи свое оружие.
Тоннель уходит в глубь горы. Именно туда двигаются Сарматов и его люди. К сопровождающим их воинам по пути присоединяются, появляясь из бесчисленных ответвлений тоннеля, все новые и новые обитатели. Среди них много детей. Детская возня и смех, усиленные эхом, отраженным от каменных сводов, напоминают журчание весенних горных ручьев и гасят возникшее было у бойцов чувство тревоги. Раз «инопланетяне» не побоялись вывести своих детей, значит, они действительно относятся к новоприбывшим дружелюбно.
Еще полчаса пути, и тоннель заканчивается монолитной стеной, в центре которой четко видна массивная двустворчатая дверь, украшенная изображениями диковинных зверей и птиц. По обе стороны двери стоят не шелохнувшись два гиганта-воина с перекинутыми через плечо шкурами снежного барса, под которыми поблескивают древние бронзовые латы. В руках у гигантов изогнутые с волнообразными лезвиями мечи и щиты, на которых выбито изображение пламени.
— Неужели это они! — изумленно восклицает американец. — Но этого не может быть! Они давно исчезли!
— Кто — они? Может объяснишь толком? — спрашивает его Сарматов.
Ответить полковник не успевает — через открывшуюся дверь на них обрушивается неземной красоты женское пение в сопровождении такой же непередаваемо прекрасной музыки. По примеру сопровождающих пришельцы, оставив у стены тоннеля свое оружие, проходят мимо неподвижных стражей и входят в дверь. Перед ними огромная, высеченная из камня лестница. Прибывшие начинают подниматься по широким гладким ступеням навстречу женскому пению, а оно звучит то совсем рядом, то почти исчезает, то обрушивается откуда-то сверху каскадом переливающихся звуков.
Долгий подъем по ступеням заканчивается арочным входом в огромный зал, потолки которого по краям подпирают монолитные колонны, украшенные каменными виноградными листьями. В центре зала — рукотворное озеро с берегами из коричневой яшмы и изумрудно-зеленого малахита. В центре озера — многоструйный фонтан. Мощные струи фонтана бьют под углом, и на их пересечении, высоко над поверхностью озера, кажется, чудом держится хрустальный шар. Он медленно раскручивается по часовой стрелке, переливаясь всеми цветами радуги, отражая пламя многочисленных факелов, укрепленных на стенах зала. Исходящий от шара отраженный свет окрашивает ударяющие в него струи то в фиолетовые, то в желтые, то в голубые цвета. Когда наступает время красного цвета, то кажется, что внутри шара клокочет и рвется наружу расплавленная магма. Отдельные языки пламени пробиваются сквозь хрустальную оболочку и зловещим светом играют на старинном оружии, украшающем стены зала.