Страница 9 из 63
Двое отделались переломами и сотрясением мозга третьей степени. Одна женщина погибла на месте. Ее перебросило через капот и буквально размазало по асфальту.
Прокуратура возбудила дело по факту дорожно-транспортного происшествия. Судмедэкспертиза определила наличие алкоголя в крови водителя. Свидетели в один голос твердили о вине Хрунцалова, который, выйдя из машины, едва держался на ногах.
Но сесть на скамью подсудимых Петру Васильевичу не пришлось. Результаты экспертизы суд признал недостаточно квалифицированными, замеры, произведенные гаишниками, ошибочными. Пассажиры, ехавшие в «Жигулях», заявили, что погибшая шла чуть ли не по середине проезжей части, а Хрунцалов был трезв как стеклышко.
Суд вынес оправдательный вердикт.
Через три месяца под окном дома начальника юридического управления исполкома стояли новенькие «Жигули» девятой модели. Немного погодя аналогичный автомобиль появился у председателя суда.
Хрунцалов позаботился и о семье погибшей женщины, выплатив мужу энную сумму, на которую тот пил беспробудно почти полгода. Об этом жесте в городе говорили с одобрением. Ведь Хрунцалов мог ничего и не давать вдовцу.
Постепенно Петр Васильевич приобретал популярность. Местные алкаши его просто боготворили за открытие десятка новых забегаловок в разных точках города, ветераны — за подарочные наборы к Дню Победы и на двадцать третье февраля, исполкомовские чиновники — за щедрые пожертвования в городской бюджет.
Хрунцалов становился человеком крупного масштаба.
Правда, начальник УВД продолжал копать под Петра Васильевича, складируя папки с материалами следствия в свой сейф. Хрунцалов знал о происках добросовестного мента. Он обзавелся информаторами из числа сотрудников управления. Попытка элементарного подкупа — Петр Васильевич предложил обновить автопарк управления и выделить в личное пользование начальнику слегка подержанный «Мицубиси-Паджеро» — не удалась. Мент выгнал его из кабинета, проорав:
— Органы в подачках не нуждаются!
Ветеран правоохранительной системы, износивший не один мундир, глубоко ошибался. Запросы его коллег уже давно превосходили размеры зарплаты офицера милиции.
Заместитель начальника, подобрав удобный момент, накатал «телегу» на шефа, направил ее в отдел прокуратуры по надзору за следствием и правоохранительными органами.
Нагрянувшая проверка вскрыла массу недостатков в работе управления, обвинила начальника в злоупотреблении властью и наплевательском отношении к служебным обязанностям, из-за чего преступность в городе непрерывно растет, а процент раскрываемости чрезвычайно низок.
Инфаркт убил подполковника милиции прямо в кабинете. Беднягу нашли навалившимся грудью на стол с зажатой в руке таблеткой нитроглицерина. Папок в сейфе не оказалось…
За проявленную бдительность и принципиальность заместитель покойного был назначен на освободившуюся должность с повышением в звании. Подполковничью звездочку замачивали в ресторане профилактория. Банкет оплатил Хрунцалов.
Тогда-то Юрчик и мог видеть высокого, крепко сложенного мужчину, которого друзья называли Гришей, а будущий мэр вообще панибратски величал подполковника милиции Гришаней.
Капитал Хрунцалова увеличивался вне зависимости от общей экономической обстановки в стране и городе. Останавливались предприятия, увязшие в долгах как в шелках. С текстильного комбината, главного предприятия города, пачками увольняли рабочих. Народ впервые после девятьсот пятого года пошумел на центральной площади под разноцветными знаменами и лозунгами с одинаковым требованием платить зарплату. Но люди разошлись несолоно хлебавши.
Петр Васильевич, пока другие митинговали, прикупил понемногу недвижимость, вкладывая деньги в Лучшие городские здания, отстроил три спиртзавода, оснастил их автономными спиртопроизводящими установками ЭКО-93. Каждый миллион, затраченный Хрунцаловым на покупку оборудования, за год принес двенадцать миллионов прибыли, и это был только учтенный налоговой инспекцией доход. Остальное, как говорится, оставалось за кадром.
Под дорожный указатель с названием города стали сворачивать «КамАЗы», тянущие за собой порожние цистерны. Обратно на трассу они выезжали, залитые под завязку спиртом, произведенным на мини-заводах Хрунцалова.
В особняк Петра Васильевича, отстроенный среди берез заповедной рощи, наведывались столичные гости. Лица некоторых из них часто мелькали в телевизионных репортажах, на страницах газет. О Хрунцалове стали говорить как о человеке, имеющем влиятельных друзей и обладающем обширными связями.
— Такому мужику сам бог велел баллотироваться в мэры! — единодушно решили местные знатоки политического расклада, узнав, что Петр Васильевич выставил свою кандидатуру.
Перед выборами Хрунцалов часть принадлежащего ему имущества продал, часть переписал на подставных лиц. Вырученные средства позволили провести агитационную кампанию с русским размахом и американским шиком.
Молодежь оттягивалась на концертах заезжих знаменитостей, отрабатывавших под фонограмму деньги Хрунцалова.
Исполнители, чей пол не смог бы определить самый искушенный сексопатолог, носились по сцене, словно сорвавшиеся с цепи сторожевые собаки, истошно призывая голосовать за «…клевого парня, стопроцентного россиянина и человека будущего века».
Сам Хрунцалов вышел на подмостки сцены в майке с надписью: «Я люблю секс и рок-н-ролл!», что вызвало взрыв восторга у восемнадцатилетних.
На заседание городской организации ветеранов Петр Васильевич прибыл в наглухо застегнутом френче полувоенного образца табачного цвета. Он с придыханием говорил об утраченном величии страны, кознях «дерьмократов» и агентов международного сионизма, об унизительном положении пенсионеров.
Оратора проводили аплодисментами.
Встречу с избирателями в Доме культуры текстильного комбината подпортили каверзные вопросы о коммерческой деятельности кандидата, его связях с сомнительными личностями из уголовной среды и напоминания о не совсем чистом прошлом.
Петр Васильевич не растерялся. Обложил семиэтажным матом злопыхателей, назвав их наемниками администрации комбината, доведшей предприятие до банкротства, показал с трибуны ворох бумаг, якобы полный отчет о его коммерческой деятельности, предложив каждому желающему ознакомиться, и переключился на фантастические перспективы, ожидающие город в случае его избрания на пост мэра.
Зная недоверие людей, измученных бесконечными избирательными кампаниями, к обещаниям, Петр Васильевич приказал своим помощникам облагодетельствовать каждого горожанина, кто имел право голоса, килограммом сахарного песка.
Остряки подсчитывали, сколько же самогона недополучит страна из-за щедрости Хрунцалова.
Соперники — гендиректор здешнего акционерного общества «Пирогово», школьный учитель, поддерживаемый местным отделением «Яблока», — не годились в подметки Петру Васильевичу. Они уныло талдычили о возможности фальсификации выборов, подмены избирательных бюллетеней, о грязных деньгах Хрунцалова и о его связях с криминальными элементами.
Прибитому нищетой населению города было наплевать на абстрактные рассуждения. Петр Васильевич дал им килограмм сахара, которым можно было подсластить чаек, приберечь на лето. Этот реальный, ощутимый аргумент перевешивал все слова.
Учитель сошел с дистанции после того, как его сына арестовала милиция. Пятнадцатилетнего недоросля обвинили в изнасиловании двадцативосьмилетней особы. Отца подвели к окошку двери следственного изолятора, где на нарах корчился его сын, и прозрачно намекнули:
— У вас, уважаемый, есть выбор. Или вы играете в политику, или продолжаете заниматься воспитанием сына.
Учитель выбрал второе.
Оставшийся конкурент Хрунцалова, директор акционерного общества, продолжил борьбу. Его фирму поочередно атаковали санэпидемстанция, налоговая инспекция, электронадзор, сотрудники Отдела по борьбе с экономической преступностью и, конечно же, пожарная инспекция. Любого такая карусель могла довести до сумасшествия. Директор выдержал, но его фирма развалилась.