Морской охотник

Яманиси повезло. Он потерял сознание и утонул, прежде чем успел свариться заживо. А когда его тело медленно опускалось на дно, навстречу ему кверху брюхом поднималась погибшая рыба, которую в России называют каменным окунем, а в Японии — фугу.

Извержение не пощадило и ее, хотя рыба-то как раз была ни в чем не виновата.

Глава 43

С моря дул свежий ветер. Он доносил запах соли, водорослей и рыбы, запахи, которые за последние годы стали для Джейка Меллинга особенно близкими.

«Интересно, — подумал американец, — если закрыть глаза, то можно отличить Медный от Атту? По запаху?» — мысль была вполне дурацкая, но она не давала Меллингу покоя. Он не выдержал, повернулся к стоящему рядом с ним Полундре.

— Сергей, как думаешь, сумел бы ты этот остров от одного из наших отличить, если бы тебе завязали глаза? По запаху.

Полундра удивленно хмыкнул:

— Вряд ли. Все эти острова похожи. А почему это тебя заинтересовало?

— Просто так. Чувствуешь, ветер с моря? У нас он совсем такой же.

— У нас многое одинаково… — задумчиво сказал спецназовец, глядя вдаль.

Они с Меллингом стояли на вертолетной площадке поселка Прибрежное. С той минуты, когда они ушли от японцев и сдались пограничникам, прошло ровно десять дней. За это время российские и американские власти сумели разобраться в том, что произошло, и сейчас оба друга были свободны, и Меллинг должен был вернуться к себе, на Атту. Вертолет ожидали с минуты на минуту.

— Да, — кивнул Меллинг. — А если вдуматься, так и вообще почти все. Ты, Сергей, если честно, мне очень сильно напомнил меня в молодости.

— Ну а как же, — усмехнулся Полундра. — Все моряки немного родственники. Особенно военные. Не знаю, доживу ли я до старости, но если да, то хотел бы я в восемьдесят лет быть таким, как ты.

Полундра говорил вполне искренне. Он всегда в глубине души считал, что как бы ни собачились политики, какими бы словами ни называли друг друга официальные идеологи обеих сторон, простые люди всегда должны понимать друг друга. И помогать… если получится. У них с Джейком получилось — вот и отлично.

Меллинг тем временем вытащил из кармана фляжку виски, приложился.

— Хочешь? — он протянул сосуд Полундре.

— А как же. У нас говорят, — Полундра напрягся, стараясь поточнее перевести на английский поговорку:

— На халяву и уксус сладкий.

Полундра глотнул виски, поморщился:

— Настоящее?

— В магазине сказали, что да. Но я как попробовал, сразу понял — наврали. Надо было вашей водки купить, а то обидно даже — был в России и водки не попробовал.

— Что, ее у вас купить нельзя? — удивился Полундра.

— Можно. Такую же настоящую, как у вас виски.

— Ну, точно, все одинаковое, — засмеялся Полундра. — Даже такие мелочи. Кстати, Джейк, — спецназовец приложил ладонь козырьком ко лбу, — это не твой ли вертолет летит? Посмотри-ка, ты говорил, у тебя дальнозоркость.

— Точно, он, — кивнул Меллинг, посмотрев в указанном направлении.

Вертолет приземлился через десять минут. Из кабины выглянул пилот в форме Береговой охраны США и приглашающе махнул Меллингу рукой.

— Ну что, удачи тебе, Сергей, — сказал американец.

— Тебе тоже, Джейк. И спасибо. Если бы не ты, мы бы так и не раскусили японцев, пока не стало бы слишком поздно.

— Зато как их остановить, придумал ты. Один бы я ничего не сделал.

Полундра не стал спорить — ложная скромность ему никогда не была свойственна. Вместо этого он слегка улыбнулся краешками губ и спросил:

— Интересно, мы еще когда-нибудь встретимся?

— Не исключено, — ответил Меллинг.

Они обменялись крепким рукопожатием, и американец пошел к вертолету. А Полундра, не дожидаясь, когда тот взлетит, развернулся и двинулся к поселку.

Он не любил смотреть вслед уходящим — считал это плохой приметой.

Глава 44

— Пошли, Андрюша, папа сейчас приедет! — красивая белокурая женщина ласково потрепала по щеке мальчика лет десяти, уснувшего в кресле. — Уже путь объявили!

— Ура! — на лице мгновенно проснувшегося мальчишки заиграла радостная улыбка. — Пошли скорее! — он вскочил с кресла.

Женщина взяла его за руку и повела через подземный переход к восьмому пути, именно на него, как только что объявил диктор, сейчас прибудет московский поезд.

— Андрюша, шарф завяжи! — сказала женщина, когда они с сыном вышли на перрон. Она знала, что северная осень коварна — вроде и не очень холодно, а простудиться ребенку легче легкого. Еще не хватало ему отца больным встретить.

— Мне не холодно!

— Завяжи, я тебе говорю!

— А папа говорил, что мне нужно закаляться!

— Закаляться надо дома, как положено, а не на вокзале без шарфа ходить. Кто сегодня душ холодный принимать отказался?

Мальчишка насупился:

— Ты только папе не говори, ладно?

— Не скажу, если пообещаешь, что это последний раз.

— Ладно… Обещаю.

Женщина улыбнулась. Она знала, что, если сын дал обещание, он его не нарушит — это в нем воспитал отец.

— И шарф завяжи, — развивая успех, сказала она.

— Мама, вон поезд! — неожиданно крикнул мальчик, показывая рукой в сторону, откуда и в самом деле уже показался локомотив.

«Наконец-то! — облегченно вздохнула женщина. — Дождались!»

— Поезд — это очень хорошо, — вслух сказала она. — Но не думай, что я про шарф забыла.

Мальчишка, смирившись с неизбежным, завязал шарф.

Поезд уже начал тормозить. Женщина пошла ему навстречу — ей был нужен четырнадцатый вагон, который находился в конце состава. Поезд остановился как раз в тот момент, когда она добралась до нужного вагона. И, разумеется, первым на перрон выскочил ее муж, Сергей Павлов.

— Сережа! — она кинулась ему на шею, как девчонка, и, никого не стесняясь, поцеловала.

— Здравствуй, Наташенька, — Полундра обнял жену.

— Привет, папка! — Андрюша подбежал к родителям и обхватил их обоих — насколько рук хватило.

Вдруг Наташа заметила пробежавшую по лицу мужа тень. Она не успела спросить, в чем дело — Сергей сам обернулся, кивнул на стоящего у вагона мальчика лет четырнадцати. Он вышел сразу за ним и стоял, дожидаясь, когда Полундра вспомнит о нем.

— Наташа, это Витя, — сказал Полундра. — Пусть он у нас пока поживет, хорошо?

Затем, наклонившись к уху жены, Сергей прошептал:

— Его отец погиб, помогая мне. А мать слегла, когда о смерти мужа узнала. У пацана совсем никого не осталось, нужно приютить его до весны. А потом повезу его в Питер — он хочет в Нахимовское поступать.

Тем временем Андрюша уже шагнул навстречу Витьке:

— Здравствуй. Как тебя зовут? Твой папа тоже моряк? А что это у тебя за книжка?

В руках у Витьки была большая, красочно иллюстрированная книга «Правда и вымысел про корову Стеллера». Он протянул Андрюше книжку и что-то тихо сказал ему.

— Ты не против? — спросил у жены Полундра. — Смотри, они уже с Андреем познакомились.

— Конечно, не против, — отозвалась Наталья. — Бедный мальчишка. Пусть пока живет у нас. Кстати, — голос Наташи стал игривым, — а что это у тебя за коробочка в кармане прощупывается? Это мне? — она сунула руку в правый боковой карман куртки мужа.

— Нет, — усмехнулся Полундра. — Это как раз мне.

Это орден. А тебе подарок — в другом кармане.

Спустя несколько секунд Наташа уже с восторженными охами и ахами примеряла золотые сережки с топазами.

— Нравится? — спросил Полундра, немного волнуясь. Он всегда немного переживал, даря подарки жене, — а вдруг не понравится? Хотя до сих пор такого не было.

— Конечно! Ведь это от тебя! — Наташа повернулась к уже что-то активно обсуждающим мальчишкам:

— Дети! Пошли домой!