Страница 18 из 39
Погода улучшилась и позволила им вылететь. После обеда с час возился, откачивая воду из кают-компании. Позднее была вечеринка с лётчиками по поводу возвращения. В общем мы, оставшиеся здесь, в Мирном, вели себя как негодяи. Ребята говорят, что они жили на шельфовом леднике только радиограммами из Мирного, а посылал их один Осипов. Когда его стали благодарить, он ответил, что «я бы не посылал их, но мне приходилось так же сидеть, поэтому я знаю, что там нужно…» Вот и домашние не все знают, что нам надо. Оказывается, там, на шельфовом леднике, было не так уж сладко. Ветер до тридцати метров в секунду Самолёт так прыгал на этом ветру, что его все время грозило сорвать. А ведь он был закреплён лишь в ста метрах от барьера! Бортпаек был сразу разделён пополам.
Половину разделили на десять дней и получилась дневная норма. Через десять дней оставшаяся половина была бы разделена ещё на двадцать дней. Но и в первые десять дней у них на человека ежедневно приходилось две галеты «Поход», четыре куска сахара и двадцать граммов масла…
Только сейчас я понял, что Осипов и лётчики относились к «отсидке» серьёзнее, чем мы.
Сегодня встали в десять, так как вчера легли в четыре утра. До утра работали на аварийном аврале в ледяном забое в штольне кают-компании. Стоишь на коленях в низкой штольне и топором рубишь лёд, а лицо мокрое от тающих ледяных брызг и мыльного льда — замёрзших сточных вод умывальников кают-компании.
День сотый (или 31 марта). Сегодня закончил изготовление «термоградиентной» установки на метеоплощадке. Это мачта высотой пять метров, на которую на разных высотах я повесил электрические термометры. Поместил я термометры и приборы-тепломеры и в лёд на разных глубинах.
Знание температур в воздухе на разных высотах позволит определить характер обмена теплом между поверхностью и воздухом над ней. Показания датчиков во льду позволят оценить, сколько тепла уходит в лёд или выходит из него. Показания их будут передаваться по проводам в метеодомик, где я поставлю самописец.
Работал усиленно три дня. Позавчера откопали кабель и перевезли его на метеоплощадку. Вчера занимался распутыванием концов, паянием и перепаиванием, помещением висящих в воздухе термометров в «домики», чтобы защитить их от влияния прямой солнечной радиации. Работа оказалась кропотливой, продолжал её целый день. Работал с Леней Хрущёвым до двенадцати ночи.
Сегодня утром с Сашей Круковским из метеоотряда заложили в снег косу термометров. Рядом повесили другие термометры, уже в воздухе. После обеда тянули кабель от них в дом метеорологов. Рыл для этого кабеля траншею через дорогу. Снег настолько плотный, что пришлось работать сперва топором или ломом, а потом уже лопатой.
1 апреля. День сто первый. Теперь уж и я со своим отрядом летал на шельфовый ледник Шеклтона. Цель — найти невысокий, а значит, нетолстый шельфовый ледник, выйти к его отвесному краю (барьеру) и, выбрав место, где толщина ледника, судя по высоте барьера, около двадцати пяти метров, пробурить скважину с отбором образцов льда, остановившись где-то, не доходя одного метра до нижней поверхности. Мне поручено, пользуясь альпинистской техникой, подойти к краю барьера и промерить высоту его до воды.
ВОСХОЖДЕНИЕ К ПРАЗДНИКУ СЕРЕДИНЫ ЗИМЫ
Немного науки
И я заставлял себя быть восприимчивым… к волнам мыслей и чувств, которые доходили до меня как от моих современников, так и от тех, кто уже давно перестал существовать. Я пытался на какое-то время отождествлять себя с этой… вереницей людей, в конце которой и я с борьбой прокладывал себе путь. А затем я временами отрывался от неё и как бы с вершины холма глядел на простирающуюся внизу долину.
Удивительна судьба шестого материка Земли — Антарктиды. С самого начала и до сегодняшнего дня её исследование связано подчас с фантазиями, чаще со здравыми, хотя и смелыми прозрениями, но всегда с полётом мысли, дерзаниями духа.
Ведь даже первое знакомство человека с Антарктидой, происшедшее сотни лет назад, было совершенно необычным. Факт её существования вплоть до нанесения на карту первоначально был принят на основании лишь сугубо теоретического, даже, я бы сказал, эстетического, соображения о необходимости гармонии, то есть примерно равного размещения масс материков на поверхности Земли. И хотя эти соображения до сих пор надо относить лишь к смелым гипотезам, предсказанный материк оказался действительно существующим.
Удивительно открытие этого материка русскими мореплавателями Фаддеем Беллинсгаузеном и Михаилом Лазаревым. Когда в январе 1820 года русские шлюпы «Восток» и «Мирный» подошли впервые к его берегам, они не встретили здесь земли, то есть того, что всегда являлось неотъемлемой частью материков. Командир флотилии Фаддей Беллинсгаузен писал об этом в рапорте морскому министру: «…встретил сплошной лёд… у краёв один на другой набросанный кусками, а внутрь к югу в разных местах… видны ледяные горы…» День, когда флагман увидел эту картину со своего корабля, был серый, пасмурный, поэтому он не смог разглядеть большего. Однако, когда туда же через несколько часов подошёл второй шлюп — «Мирный», командиром которого был Михаил Лазарев, погода заметно улучшилась. Поэтому Лазарев смог с мачты хорошо разглядеть высокий ледяной берег. Он написал об этом так: «…встретили матёрый лёд чрезвычайной высоты, и в прекрасный тогда вечер, смотря с саленгу, простирался оный так далеко, как могло только достигать зрение… Отсюда продолжали мы путь свой к осту, покушаясь при всякой возможности к зюйду, но всегда встречали ледяной материк не доходя 70°».
Теперь мы знаем, что указанные при этом капитанами судов координаты соответствуют берегу Антарктиды, называемому сейчас Берегом Принцессы Марты. Кроме того, каждый, кто был в Антарктиде, поймёт, что они видели не плавающий лёд, например айсберг (ведь верхнюю поверхность такого айсберга никогда не видно с кораблей), а ранее не известный науке природный объект — поднимающийся к югу ледяной купол Антарктиды. Тот самый, который так поразил и нас. Но капитаны-то не знали об этом, они искали новый материк, состоящий, как и другие, «из камня и земли».
После этого корабли ещё девять раз приближались к берегам Антарктиды и полностью обошли этот материк Осмысливая виденное, Беллинсгаузен выступает уже как учёный-теоретик, который создал свою модель необычайного явления. Беллинсгаузен нашёл в себе моральные силы написать в конце экспедиции о том, что, по его мнению, лёд, «который… по мере близости к Южному полюсу поднимается в отлогие горы… идёт через полюс и должен быть неподвижен, касаясь мелководий или островов». Это ведь и есть описание ледяной Антарктиды, которое справедливо и сегодня. Но где взять силы, чтобы ещё и твёрдо, первому, сказать: «Я открыл новый, огромный материк, только он весь изо льда!» Да и можно ли всё-таки считать материком ледяное тело, даже если оно таких же размеров и так же долго существует, как материк?
Ведь даже в те годы, когда и мы, участники Четвёртой Советской антарктической экспедиции, уже работали в Антарктиде, географы ещё писали книги под названием: «Материк ли Антарктида?» И это через сто сорок лет после плавания Беллинсгаузена и Лазарева и их выдающегося открытия!
История научного исследования Антарктиды также представляется чередой гипотез, прозрений, ошибок и открытий, большая часть которых связана с невиданными нигде больше на современном земном шаре размерами её ледникового покрова.
Уже говорилось, что сначала это поразило первооткрывателей Антарктиды. Ведь «земля», которая им открылась, не была похожа на обычный материк или остров из камня, грунта. И им пришлось создать себе представление об огромном материке льда, простирающемся на тысячи километров, ввести понятие природного объекта, который ранее не имел аналога в известном мире фактов.