Тюремные записки Рихарда Зорге

Южно-Маньчжурская железнодорожная компания

В связи с работой в этой компании Одзаки мог получать массу информации политического и экономического характера, часть которой можно было использовать для нашей деятельности. Иногда в руки попадали политические и экономические документы, а иногда – чисто военные материалы. Однако военной информации было мало и, по-моему, только очень небольшая ее часть поступала ко мне из этого источника.

Я особо подчеркиваю, что никогда не запрашивал о подобных источниках информации ничего, кроме самых общих обычных сведений. В большинстве случаев для меня было вполне достаточно иметь мнение Одзаки о том, что та или иная информация ценная или средняя, или не представляет интереса. Думаю, что Одзаки ежемесячно готовил доклады экономического и политического характера для этой компании. Кажется, его донесения для меня по экономике и политике готовились на основе информации, которую он получал через компанию, или были частью его докладов для компании.

Очень были кстати поездки, которые совершал Одзаки в интересах компании. Мне доставляло много неудобств его отсутствие, но и от его поездок мы получали очень многое. Он имел связи со многими необходимыми людьми и обладал замечательной наблюдательностью, поэтому всегда возвращался с очень ценной информацией для нашей работы. По поручению Южно-Маньчжурской железной дороги он ездил один раз в Маньчжурию и несколько раз в Китай, и в каждом случае я особо просил его обращать внимание на те или иные политические или военные проблемы, связанные с нашей деятельностью.

Источники военной информации Одзаки

Я думаю, что максимум одно или два сообщения Одзаки содержали общие военные и политические сведения, полученные от действующих офицеров японской армии. По-моему, офицеров интересовало мнение Одзаки как специалиста по Китаю. Конечно, Одзаки тоже пытался получить от них информацию, но как бы там ни было, постоянных источников военной информации у Одзаки не имелось.

Связи Одзаки с газетами

Как широко известный ранее газетчик, Одзаки имел много знакомых среди японских журналистов. Полагаю, что большинство из них были его коллегами, когда он работал в газете «Асахи симбун». От общения с ними он получал много информации, главным образом политического характера. Впрочем, в двух – четырех случаях прошла политическая информация, связанная с военными вопросами. Думается, что у него были связи и с Информационным бюро кабинета министров, а до этого – и с Информационным департаментом министерства иностранных дел. Полученные из этих источников сведения содержали, главным образом, данные о текущих политических событиях, информация же по вопросам фундаментальной политики была очень редкой.

О самом Одзаки

Одзаки получил прекрасное образование. Обширные знания и твердость взглядов сделали его одним из тех редких людей, которые сами были источником информации. Беседы и дискуссии с ним были очень содержательными. Я часто отправлял в Москву как весьма ценную информацию его многие суждения по тем или иным вопросам будущего развития ситуации. В тех случаях, когда я сталкивался со сложнейшими, специфическими, чисто японскими проблемами и у меня не было полной уверенности в их понимании, я полагался на его мнение. В двух или трех случаях я советовался с ним, окончательно принимая важные решения, касающиеся сути моей работы. Таким образом, Одзаки был исключительной личностью и сам по себе должен рассматриваться как прямой источник информации. Я очень многим обязан ему.

В интересах работы моей разведывательной группы Одзаки использовал двух или трех помощников. Один из них – Мидзуно, которого я знал раньше в Китае. С ним я встречался один раз в ресторане, и, насколько я помню, темой нашей беседы тогда было сельское хозяйство. Помощником Одзаки можно считать также и Каваи, хотя, как я уже говорил раньше, более правильно считать его иждивенцем Одзаки. Наконец, нужно упомянуть одного «специалиста»[51]. Он был старым другом Одзаки, и его вовлекли в нашу работу вскоре после моего прибытия в Японию. Он, однако, оказался далеко не тем человеком, на которого мы рассчитывали. Мы сначала рассматривали его как военного специалиста, но он, к удивлению, оказался экспертом по деньгам. Некоторые связи с подобными помощниками Одзаки имел и Мияги.

Самой старой связью Мияги был его давний друг, личный секретарь генерала Угаки[52], с которым он постоянно встречался[53]. Большая часть информации от этого секретаря касалась внутренней политики, главным образом изменений в японских политических кругах. Кроме того, иногда поступали сведения о японо-советских отношениях и японской политике в Китае, но, разумеется, преобладала информация о проблемах кабинета Угаки. После того как Угаки занял пост министра иностранных дел в кабинете Коноэ, этот источник смог предоставлять разнообразную обширную информацию. Одновременно он сообщил о сильной оппозиции попыткам Угаки сформировать свой кабинет. Когда Угаки был министром иностранных дел, им была передана нам подробная информация о напряженности в отношениях между Угаки и Коноэ по вопросам китайской политики и проблемам создания «сферы процветания Азии».

Мияги имел также давние связи с одним жителем Хоккайдо[54], который передавал подробную информацию о Хоккайдо и порой о Сахалине. Информация была главным образом по военным вопросам, таким, как масштабы мобилизации в оборонительном районе Хоккайдо, обстановка полного спокойствия в этом районе, переброска отдельных частей на Сахалин, строительство аэродромов на Хоккайдо и Сахалине и т. д. Иногда тот же источник сообщал экономическую информацию о трудностях с материальным снабжением северных территорий, а также сведения о запрещении поездок туда по военным и политическим причинам.

По словам Мияги, этот человек был его старым другом, который многие годы придерживался левых убеждений. Однако, насколько и слышал, он уже давно отошел от политической деятельности и сейчас, похоже, всецело поглощен бизнесом, по крайней мере, я так понял. Кажется, он занимался на Хоккайдо рыболовным бизнесом.

Кроме того, Мияги говорил, что у него имеются также давние связи с несколькими газетчиками, с одним или двумя из которых он был особенно близок. Один из них был человеком с откровенно правыми экстремистскими взглядами[55]. Информация о японских крайне правых организациях поступала к Мияги, главным образом, от него, так же как, похоже, и сведения о внутренней напряженности и экономических трудностях в стране. Еще один репортер[56], кажется, имел какие-то связи с военными кругами. Неизвестно, был ли он профессиональным газетчиком или работал на временной основе. Он тоже имел правые политические взгляды.

Среди тех, кто снабжал Мияги чисто военной информацией, я довольно хорошо знал Косиро. Кроме того, Мияги время от времени упоминал имена людей, которые только что оставили военную службу или были призваны на нее, но у меня создалось впечатление, что они не были в числе постоянных или регулярных источников информации. Думаю, что они были случайными знакомыми, а не настоящими приятелями.

По-моему, реальным его сотрудником был только Косиро. Когда Косиро вернулся из Маньчжурии, Мияги установил с ним близкие отношения. Решив, что и мне следует познакомиться с ним поближе, я встречался с ним один или два раза в ресторане. Кажется, что информация о мобилизации в Токийской и Уцуномийской дивизиях поступила от Косиро. От него также получены два или три сообщения о формировании смешанных частей на базе личного состава Токийской и Уцуномийской дивизий. Косиро предоставлял Мияги также разнообразные сведения об условиях жизни и деятельности войск на границе с Сибирью. Думается, что от него также были получены фрагментарные данные о новых артиллерийских системах и танках японской армии.

51

Синохара Торао. – Прим.Зорге. Торао – фабрикант, приятель Мияги, был арестован по «делу Зорге».

52

Угаки – японский генерал и политический деятель, был министром в правительстве Коноэ, предпринимал неудачные попытки занять пост премьер-министра.

53

Ябэ Сю. – Прим.Зорге.

54

Тагути Угэнда. – Прим.Зорге.

55

Кажется, Сано Масахико. – Прим.Зорге.

56

Думается, Кикути Хатиро. – Прим.Зорге.