Страница 15 из 34
Я вышел на улицу. Уличное движение было все еще оживленным, а на тротуарах теснились люди.
Я поравнялся с огромной аптекой и зашел туда. Похоже, здесь продавалось все, от аспирина до телефонного аппарата или телевизора. Я купил маленькую фотокамеру. Она была небольшая, но с зеркальным видоискателем, приставной фотовспышкой и объективом со скоростью затвора в сотую секунды. В офисе имелась репортерская фотокамера, но она была слишком громоздкой. Маленький аппарат вполне годился для моих целей. Я купил еще катушку пленки и коробку с пятью вспышками.
Я приблизился к своей машине, держась настороже. Все выглядело как обычно. По тротуарам шли прохожие, по мостовой проезжали машины. У тротуара с шипением тормозов остановился автобус. В дверях маленькой табачной лавочки стоял знакомый полицейский. Он сказал:
— Привет, Джим. Славный вечерок.
— Привет, — откликнулся я.
Он кивнул на мою машину, стоявшую на стоянке.
— Я узнал твою машину. Время почти что вышло.
— И ты тут торчишь только для того, чтобы влепить мне штраф за просроченную стоянку, а?
Он ухмыльнулся. Это был молодой коп по имени Мэлони.
— Сержант Рокингем очень любит, когда тебя штрафуют.
— Рок — мой приятель, — сказал я. — Когда увидишь его, передай, что я посылаю его ко всем чертям.
Коп рассмеялся.
— Я так и сделаю, Джим.
Я пошел к машине, ободренный присутствием Мэлони. Машина казалась пустой, но на всякий случай, прежде чем сесть за руль, я заглянул на заднее сиденье, словно старая дева, заглядывающая под кровать. Воспоминание о двух убийцах в переулке было еще свежо. Я это забуду не скоро. К тому же я знал, что в следующий раз они постараются действовать наверняка. Они не могут допустить, чтобы я остался в живых после того, как слышал признание похожего на студента типа в твидовом костюме. Они должны сделать свое дело. Дэймон не терпит растяп. Два моих приятеля по-прежнему начеку, будьте спокойны! Вопрос лишь в том, когда и где…
Я вдруг пожалел, что не взял маленький револьвер Хьюинга. Он предоставил бы мне хоть какую-то возможность защиты, пока я не обзаведусь оружием посолиднее. Но теперь было слишком поздно. Все было слишком поздно, почти все. Я подумал об Элвине Бэйне, лежащем мертвым в своей ванной, и повернул ключ зажигания с чувством, что нельзя терять времени. И еще я испытывал страх, и чувство потери, и негодование, и просто ярость, кипящую внутри.
В ящике для перчаток нашлись спички. Я закурил и устремился через весь город со скоростью, которую позволяло уличное движение. Я наблюдал за машинами, особенно за теми, что останавливались у светофоров рядом со мной. Вокруг было немало светлых «седанов», но их пассажиры не вызывали подозрений. Мне казалось маловероятным, чтобы мои два приятеля сделали новую попытку, не дождавшись момента, гарантирующего успех, но я не мог быть полностью уверен.
Я добрался до своего дома, но решил не оставлять машину на темной стоянке позади здания и проехал два квартала, прежде чем нашел свободное место у тротуара. Фотоаппарат и снаряжение я оставил в машине, запер ее и вернулся к дому пешком. Это был спокойный район и на улице попадалось мало прохожих. Я шагал быстро, держась поближе к краю тротуара, обходя темные подъезды и проходы между домами, и вскоре оказался у дверей своего дома.
Я поднялся на лифте на третий этаж и вошел в устланный ковром коридор. Напротив моей двери находился маленький холл с креслами и столиком. Лампа под абажуром бросала легкий свет на пастельного цвета ковер и стены.
В одном из кресел сидела женщина, читая газету. Я взглянул на нее, но она не подняла головы. Ее лицо находилось в тени, но я видел, что одета она в дорогое темное платье с открытыми плечами. Свет сиял на ее обнаженных руках. Кожа была гладкой и слегка загорелой. На кресле рядом с ней лежало норковое манто и продолговатая узкая сумка из мягкой коричневой кожи. У нее были черные волосы, разделенные сбоку пробором с мягкой волной, подстриженные довольно коротко и создающие блестящую рамку для находящегося в тени лица.
Звон моих ключей заставил ее поднять голову. Моего приближения по мягкому ковру она, по-видимому, не слышала. Я кивнул ей и вставил ключ в замок, думая, что она живет в этом доме или, может быть, ждет свою подругу. И только когда я открыл дверь, она заговорила:
— Мистер Беннет? — У нее был спокойный, тихий и приятный голос.
Я повернулся и внимательно посмотрел на нее. Она подняла голову, и я увидел, что она миловидна, даже красива. Маленький нос, большие темные глаза, изящно очерченный рот.
Ее скрещенные ноги были стройны и очень хороши, с плавными линиями икр и тонкими щиколотками. Вся она создавала впечатление гибкости и стремительности.
Я ответил не сразу:
— Да, Беннет — это я.
Она встала, грациозным движением отложила газету на столик, захватила сумочку и шубку и, легко и непринужденно ступая, направилась ко мне. Остановившись в двух футах от меня, она улыбнулась, показав очень белые, но довольно мелкие зубы.
— Я звонила и звонила, — сказала она. — Но никакого ответа. Где вы были?
— Я выходил.
— Это было очевидно. — Она по-прежнему улыбалась. — Поэтому я и приехала, чтобы подождать вас здесь. Меня зовут Марта Кинг.
— Как поживаете… — спросил я, прикидывая, что ей лет двадцать с небольшим, но не более тридцати, — мисс Кинг?
— Я не замужем. Это имеет значение?
— Для меня нет. Чем могу быть полезен, мисс Кинг?
— Я думаю многим, мне и Элвину.
Я был поражен.
— Вы имеете в виду Элвина Бэйна?
— Кого же еще? — Ее губы вызывающе дрогнули. — Мы с Элвином собираемся пожениться. Разве вы не знали?
Глава 8
Я был в замешательстве. Элвин Бэйн никогда не упоминал ни о какой Марте Кинг. Я овладел своим голосом.
— Нет, не знал.
По ее лицу прошла тень.
— Неужели он не сказал вам? Элвин говорит, что вы его друг и хотите помочь нам. Я думала, что, конечно… — Она опустила глаза и нерешительно добавила: — Извините… Он все еще женат на ней. Что вы, наверное, обо мне подумаете…
Я ничего о ней не думал, пока не был просто на это способен. Следовало сначала привыкнуть к мысли, что Элвин Бэйн завел любовную интрижку на стороне. Я не мог этого представить, казалось, что такое не в его характере. Потом я сообразил, что о его личной жизни знал совсем мало. Мне было известно только то, что рассказал он сам, а о Марте Кинг он не говорил ни слова. Пускай это не мое дело, но ему следовало бы мне это сказать. Не то чтобы это как-то меняло мое отношение. Если жена действительно обманывала его, а с этой женщиной он нашел утешение, что я мог иметь против? Не будь наивным, говорил я себе, ведь ты же человек широких взглядов. И все же это меня тревожило. Что-то было не так. А потом крошечное, нехорошее подозрение зашевелилось в моем мозгу.
Прежде чем женщина могла пошевелиться, я выдернул сумочку у нее из-под локтя. От неожиданности она издала слабое восклицание и рванулась за ней. Я отстранил ее и сказал: «Извините». Она стояла неподвижно, молча наблюдая за мной, пока я открывал сумочку и копался в ней. Содержимое было обычным — деньги, сигареты, спички, ключи, губная помада и пудреница. Ни пистолета, ни стилета, ни цианистого калия.
Она нервно рассмеялась.
— Вы подозрительный человек, мистер Беннет. Что вы думали у меня там найти?
— Никогда нельзя знать. — Я положил ладонь на ручку приоткрытой двери. — Отойдите, пожалуйста, в сторону.
— Я не… не понимаю…
— Вас никто не просит понимать, — огрызнулся я. — Отойдите!
В ее глазах был испуг, но она отошла. Я отпустил ручку, распахнул дверь ударом ноги, а сам распластался на полу. Ничего не произошло. Я встал просунул внутрь согнутую руку и щелкнул выключателем. Все казалось нормальным.
— Подождите, — сказал я и вошел.
Я проверил спальню, ванную, кухню и шкафы. Все прекрасно, ничего не сдвинуто с места, никаких притаившихся наемных убийц. Похоже, у меня и вправду разыгрались нервы.