Русская наследница

Катя посильнее открыла кран, чтобы не слышать ворчания матери.

— Она даже не была его любовницей! — Сьюзи Уэлдон оторвалась от компьютера и многозначительно взглянула на приятельницу. Кэролл только что принесла почту для управляющего, и у девушек возник отличный повод поболтать.

— Но может быть, она его кузина? Или что-то в этом роде? Дальняя родня?

— Как бы не так! Даниел утверждает, что они всего лишь учились в одном классе! Как тебе это нравится? Первая любовь, причем безответная. Можешь себе такое представить?

— То, что любовь бывает безответной, — могу. Но чтобы завещать ей все свое состояние… Эти русские просто шизанутые. Неужели у него нет настоящих родственников?

Кэролл пожала плечами и села за секретарский стол Сьюзи. Если случайно заглянет Филипп или кто-нибудь из отдела маркетинга — она сортирует почту. Тут полно газет и рекламных проспектов.

— Разве он русский? — с интересом продолжила она эту тему. — Я думала, что Станислав — польское имя. Он не поляк?

— Он русский. Он приехал из России лет семь назад.

Да, лет семь или около того. Без гроша в кармане.

Все, что у него было, — это его умная голова.

— Семь лет? Слишком короткий срок, чтобы сколотить капитал, встать во главе компании и преуспеть в бизнесе. Тебе не кажется?

Сьюзи включила кондиционер и достала из холодильника ледяной тоник. Жара.

— И все же он сделал это, — подтвердила она. — Бедняга не собирался умирать в расцвете сил. Он работал как проклятый. Возможно, он надеялся когда-нибудь покорить ее или хотя бы привязать к себе этим наследством? Последние три года он ни разу не брал отпуск.

— Подумать только!

Дверь открылась, и в приемную вошел управляющий. Кэролл поднялась, захватив кипу рекламных проспектов.

Филипп Смит, похоже, был серьезно озабочен. Его высокую, легко узнаваемую фигуру сегодня особенно портила сутулость. Меж бровей пролегла глубокая складка. Управляющий словно взял на себя чей-то груз. Впрочем, прическа, как обычно, была безукоризненна — копна жестких темно-каштановых волос тщательно разглажена гелем. Сьюзи знала, что, если их не разглаживать, они будут кудрявиться. Однажды она попала в общую с Филиппом компанию на уик-энд и подметила эту деталь. Кажется, кроме нее, в фирме этого никто не знал. Филипп обычно строго придерживался избранного имиджа.

Он мельком взглянул на бумаги в руках Кэролл и сказал:

— Я попрошу вас, Сьюзи, напомнить всем приглашенным, что совещание начнется через пять минут.

Он стремительно пересек приемную и скрылся в кабинете.

Сьюзи и Кэролл переглянулись. Они поняли друг друга без слов. За последние две недели Филипп разучился улыбаться. Жаль, ведь его так украшает улыбка. Похоже, внезапная смерть босса по-настоящему потрясла его. Кажется, они даже были друзьями. Друзьями не для совместных уик-эндов, а в том смысле… Говорят, когда у Филиппа начались проблемы с Деборой и он от отчаяния не знал куда себя деть, ходил мрачнее тучи, Станислав пригласил его к себе в гости. Вроде бы они там пили водку и говорили о жизни. Босс сам предложил Филиппу свою жилетку для слез, и тот, надо сказать, после нередко прибегал к этому способу облегчить душу. Он мог заявиться к Станиславу среди ночи, что называется, в состоянии аффекта и уйти на другой день с совершенно светлым взглядом на жизнь. Сьюзи приходилось общаться с женой Филиппа, Деборой. Та еще фурия. Дебора умела кого угодно довести до белого каления, с ней все ясно, но вот Станислав… С какой стати он брал на себя роль психотерапевта и чем таким особенным он мог утешить интересного респектабельного Филиппа, потерпевшего фиаско в семейной жизни? Неясность порождала сплетни и занимала умы таких служащих концерна «Юнико», как Сьюзи и Кэрролл.

Помощник Филиппа, Даниел, появился в приемной минуту спустя, и вскоре все, кого пригласили, собрались в просторном кабинете управляющего. Сьюзи на правах секретаря последовала за приглашенными, а Кэролл осталась в приемной изнывать от любопытства.

Сегодня Филипп Смит был слишком официален. Сьюзи сделала вывод, что разговор не будет изобиловать подробностями. Она подавила вздох и положила перед собой блокнот.

— Я собрал вас всех, чтобы объявить о содержании завещания господина Юнина и тем самым поставить все точки над i.

Сьюзи посмотрела на Даниела. Он как-то обмолвился, что, возможно, Юнин и Смит — голубые. Чушь. Сьюзи ни на секунду не поверила. От Филиппа всегда исходило что-то чисто мужское. Когда он проходил мимо стола Сьюзи, у нее обычно щекотало в животе и мурашки пробегали по шее. Просто Филиппу не повезло с женой. Теперь той нужны его акции. Бракоразводный процесс длился второй год, и супруги до сих пор не пришли к компромиссу. Бедняга Филипп! Что же касается покойного Юнина… Непрошеные мысли Сьюзи разогнал уверенный голос Филиппа:

— Все свое движимое и недвижимое имущество, а именно: акции компании, квартиру в Нью-Йорке и квартиру в Калифорнии, банковские счета — господин Юнин завешал госпоже Щебетиной, которая проживает в России.

Филипп сделал паузу, предвидя вопросы, но никто не посчитал нужным ее нарушить. Даниел прятал свои смешинки под ресницами, остальные были бесстрастны. Сьюзи открыла было рот, но поняла, что вопрос о родстве Юнина с женщиной из России прозвучит неуместно, и промолчала. Филипп поднялся со своего стула и прошелся по кабинету.

— Поскольку господин Юнин владеет… владел контрольным пакетом акций, руководство компанией перейдет в руки его законной наследницы.

— Что-нибудь известно о ней? — раздался голос из совета директоров.

Филипп вздохнул.

— Известно только, что ей около тридцати лет. Она не замужем. Живет в одном из центральных районов России. В родном городе господина Юнина.

— Не густо.

— Ну а если русская наследница откажется от наследства? — вдруг подал голос Даниел. Причем он не пытался скрыть иронию. Сьюзи догадалась, что Дэну, как обычно, известно больше других. По кабинету пробежал ропот. Филипп и Даниел несколько секунд молча смотрели друг другу в глаза. Филипп — отстраненно и задумчиво. Даниел — насмешливо и вызывающе.

— Если русская наследница по каким-либо причинам откажется вступить в наследство, акции будут поровну поделены между членами совета директоров, а остальное имущество перейдет в фонд помощи больным детям. Такова воля покойного.

Филипп снова занял место за столом и оглядел присутствующих. Не пропустил он и Сьюзи. Та ужаснулась боли, которая плеснулась на нее из глаз управляющего. Он страдал. Ее поразила догадка: он тоскует по Юнину! И его меньше всего сейчас волнуют акции, перешедшие к русской женщине. Вот это номер! А ведь кого, как не его, должно волновать все это? Ведь именно он мог занять главное место в совете директоров и возглавить компанию после смерти босса.

Сьюзи беспомощно оглянулась, будто ища подтверждения своим мыслям, и наткнулась на насмешливый взгляд Даниела.

— С чего такие прогнозы? — громко спросила она. — Где ты видел женщину, которая отказалась бы от такого состояния? Тем более у них в России сейчас не лучшие времена, не так ли?

— Все так, — подхватил Дэн. — Но ты бы слышала, что она ответила мне, когда я дозвонился до нее!

— Что же?

Все присутствующие обратили взоры на Даниела. Сьюзи поняла, что Филиппу известен ответ наследницы.

— Она сказала, что у нее нет денег на билет до Нью-Йорка. И по этой причине она вряд ли сможет приехать, чтобы вступить в наследство. А в завещании есть пункт, который Филипп забыл упомянуть… Госпожа Щебетина сможет наследовать ему только в том случае, если согласится на переезд в Америку.

— Так и сказала, нет денег на билет?

— Именно.

Кто-то попробовал хихикнуть, кто-то присвистнул. Но Филипп поднял глаза, и все стихло.

— Если по каким-то причинам госпоже Щебетиной будет затруднительно приехать, я сам полечу в Россию и отвезу бумаги. А потом буду сопровождать ее сюда. Есть еще вопросы?

Даниел перестал улыбаться, Сьюзи увидела, какие черные и блестящие у Дэна глаза: он так распахнул их, что они стали казаться вдвое больше.