Страница 29 из 111
– Не позволяй ему слишком много. – Ирвин считал себя старшим из братьев.
Прогулка с девушкой! Любовная интрижка! Вся секция обсуждала успех фест-лейтенанта и гадала, чего он добьётся.
Ржавая муть всё сильнее застилала горизонт. Восходящая Литтл Рэд начала прогревать эту сторону планеты. Над грунтом потёк белесоватый дымок – вяло возгонялась осевшая за ночь углекислота. Гонимые ветром, немощным в разреженной атмосфере, испарения сухого льда плыли, извиваясь прозрачными сизыми волнами, и клубились, образуя изменчивые фигуры фата-морганы.
– Хочешь вести машину? Клади руку сюда.
Он накрыл её ладонь своей, заглянул в глаза. Она улыбнулась. Симпатичный парень.
Решётчатые колёса бежали по дымящему грунту, кар мягко покачивался на рессорах. Солнечный свет сделал водителя и пассажирку краснокожими, словно до крайности смущёнными встречей и тем, что они – вдвоём, а на многие километры вокруг нет ни души.
Норр наставлял:
– Легенды выучить и вернуть мне. Имена, детали биографий – всё должно соответствовать легендам. Вам, – Наблюдатель последовательно указал на Ирвина и Албана, – я поручаю присмотр за образцом I. Кто-то из вас всегда должен быть с ним.
– Мне поводырь не нужен!
– Это приказ. Придётся подчиняться, хочешь или нет. А если нарушишь приказ, будешь отстранён от полётов. Ещё вопросы?
– Почему здесь нет женских туалетов?
Белый рыцарь помедлил с ответом, подбирая наиболее корректные слова. Бланш стесняла его вызывающим взглядом.
– Эксплуатация кубометра жилья на Хамре в девять раз дороже, чем на Колумбии. Женщин мало. Раздельные удобства или санузлы в каждом номере слишком дороги.
– Я поняла, сэр. Благодарю. Буду стоять в общей очереди, раз это продиктовано государственными интересами. Вы же предписали нам по мере сил изображать людей.
– Но не до такой степени.
– А у меня ностальгия. Хочу выглядеть живой со всех сторон и слушать неповторимый мужской юмор у дверей ватерклозета. Их там раздирает пошутить на тему.
– Бланш, – не сдержался Наблюдатель, – к чёрту вашу ностальгию!
– Ты скучаешь, – призывно глядел фест-лейтенант. – Полярная ночь настаёт, темнота… Живёшь тут, как овощ на складе. А ты такая хорошая, что прямо жалко.
От чувств он надавил на руку Бланш, рулевой рычаг повело, а за ним и кар повернул вбок. Дым несся над землёй рваным одеялом, по равнине протянулись струи изжелта-коричневой пыли, скрывающие небо, а Литтл Рэд, поднявшись выше терриконов, повисла над миром бури выпуклой красной пуговицей.
– Взгляни, как эриактор полыхает. Это ионные вспышки, вроде северного сияния. Гонит прорву энергии.
– О, но ведь его нельзя применять! я читала, он запрещён…
– На Хамре всё можно. – Фест-лейтенант склонился к Бланш. – От него работали все рудники полушария. Его загасили, потом опять зажгли. Настоящий вулкан. Такой… одинокий мужчина в ледяной пустыне, которому некуда себя девать.
– Так уж и некуда? – шепнула Бланш.
– Если б он встретил кого-нибудь…
– А вдруг уже встретил?
Их руки одновременно снялись с рычага. Кар, обрадованный неожиданной свободой, покатил куда-то наобум.
– Тормоз! – Пылевая буря затемняла мысли Бланш, забытые радар и сканер остановились, но сознание напоминало, что целоваться за рулём чревато аварией, а бросить руль – и подавно.
Не ослабляя объятий, фест-лейтенант ткнул ногой вниз и вперёд; правая передняя колёсная секция заскребла по грунту, сгребая камни; кар стало разворачивать по часовой стрелке, словно танк. Четыре руки сталкивались и суетились, на ощупь перебирая и отрывая застёжки скафандра Бланш.
«Какой чудной у неё крем!»
«Боже, где управление движком?!»
Секция разблокировалась, кар рванулся вперёд.
«Ой, валун!»
Под корпусом раздался звонкий удар, что-то залязгало.
– Дюза, – оторвался от Бланш фест-лейтенант. – Это дюза, провались она. Закрой шлем! Быстро застегнись! и проверь герметизацию.
Когда он открыл дверцу, скафандры зашуршали и немного вздулись от избыточного давления. В кабину понесло пыльную метель.
– Да чтоб её разодрало сверху донизу! Чтоб её сплющило! Ах, тресни она поперёк! парша собачья, в душу ей костыль! – Радио честно передавало всё, что фест-лейтенант счёл необходимым высказать о дюзе.
– Что там? у нас всё в порядке? – высунулась Бланш.
– В полном! – Встав, фест-лейтенант в сердцах что есть сил пнул отвисшую, никуда не годную отныне дюзу. – Брось мне вакуумный уплотнитель, он в жёлтом ящике справа, такая чёрная катушка. Перекрой вторую топливную магистраль – красный регулятор, на нём стоит FM2, до упора.
– Вызвать спасателей?
– Я тебе вызову!.. – Фест-лейтенант живо представил шквал насмешек, которым его встретят на станции, если кар приволокут на буксире. – Сейчас залатаем и рванём.
– Мы правильно едем? – допытывалась Бланш, когда кар отмахал минут двадцать сквозь непроглядную бурю. – У тебя верные ориентиры?
– Вполне. – Сердце фест-лейтенанта билось всё тревожнее, но он не подавал вида, что заблудился. Росло желание убить завгара, подсунувшего столь трухлявый кар.
– Почему-то мне думается, что надо повернуть туда. – Бланш указала прямо на источник волн, заунывно передающий фразу: «Внимание, вы слышите пеленг базы Хельгеланд. Настройте свой радиокомпас на наш позывной… Внимание…»
– Чепуха. Я сверяюсь по солнцу.
– У меня женское чутьё. Оно никогда не подводит. Поверни, пожалуйста. Ты очень хороший парень.
– А ты вообще прелесть. Ты чудесно умеешь целоваться. У нас всё будет, верно?
Бланш была почти счастлива. Пусть ненадолго, зато по-настоящему.
– Надо сговориться, когда поедем в следующий раз. – Фест-лейтенант был убеждён, что она не откажется. – У вас есть график или распорядок на неделю?
График зависел от «флэшей». Сейчас проект имел лишь три машины, и пока запускали одну, две другие готовили к старту. Сегодня вновь в бросок отправилась Карен. Полёты давались ей трудно, но она справлялась. Удачи ей, пусть всё пройдёт как следует.
– Смотри, кто-то летит. – Раньше приятеля расслышав гул двигателей, Бланш указала вверх.
В кирпичном от пыли небе пронеслись еле видимые навигационные огни и бортовой проблесковый маяк.
– Хм, не рейсовый… Может, с полигона?
Бланш пригляделась, выбросив как можно дальше вперёд белую сеть и луч взгляда. Похоже на флаер Мошковица. Значит, Карен тоже вернулась!
– Где наша чернобровая? Как?! неужели старик Джо с ней не наговорился и всё держит у себя?
– О чём ты? – Албан оторвался от неисправного приёмника. Эту рухлядь он подобрал где-то снаружи, вне купола; починить калеку было невозможно, но в промежутках между полётами Албан скучал без работы. Вдобавок его угнетал тот факт, что на Хамре, как и на борту «Девы», бесплатно принимались лишь каналы правительства и Айрэн-Фотрис. Военная планета, чего вы хотите? Удовольствие смотреть коммерческие передачи здесь стоило недёшево, а купить терминал с декодером защищённых каналов, чтобы смотреть онлайновые новости из Сэнтрал-Сити, было не на что.
– Она не появлялась. Хотя заходили ребята, справлялись о ней. Альф говорил с ними; спроси его. – Ирвин повёл лучом, указывая на сердитый образец I.
– Я их выпроводил, – фыркнул Альф. – Вежливо!
– Правильно, в шею всех. Карен – твоя. А обо мне кто-нибудь спрашивал?
– Семь мужчин! – Ирвин завалился на спину, сцепив ладони под затылком. – Поразительно, целых семь душ не в курсе, что ты уехала кататься с Фейербахом!
– Его зовут Розенбаум.
– Какая разница? Всех как-нибудь зовут. Сейчас твой Голдфингер грузит сослуживцев россказнями о поездке.
– Не знаю; кажется, он задержался в гараже. Вернуть должок завгару… я не поняла.
– Это ля-ля без конца – Альф оборвал их глубокомысленный диалог. – Почему ты заговорила про Джомара и Карен?
– Большой катер обогнал нас, когда мы подъезжали. Пыль и фонарь мешали мне, но я узнала катер – это броневик Джомара.